Уход из жизни актера, режиссера, педагога, заслуженного артиста Чечено-Ингушетии Гурама Черкезишвили для многих, кто знал его, стал неожиданностью. Странно... пожилой человек, разменявший девятый десяток!  Но Гурам Георгиевич был настолько несопоставим со своими паспортными данными, так моложав, подтянут и жизнелюбив, что никому не приходило в голову: это его последние дни...
Ежедневно путь Гурама Черкезишвили лежал в родной театр, с которым была связана практически  вся его жизнь (впервые он пришел в Грибоедовский в 1960-м). Он не мыслил своего существования вне «грибоедовских» стен;  как у многих одиноких людей, у него была острая потребность в общении, исповеди. Он много вспоминал, снова и снова возвращаясь к одним и тем же событиям и фактам своего творчества, людям, с которыми ему довелось встретиться в жизни, в процессе учебы или создания спектакля.  С удовольствием рассказывал о своей богатой родословной. Мечтал работать, глубоко переживая свою невостребованность. Создал в своей квартире мини-музей театра Грибоедова и очень гордился этим. Был заядлым книгочеем, часто приобретал и дарил книги. Нежно и трепетно любил свою дочь Соню – больше всего на свете.
Гураму был дан от Бога «тройной» дар: актерский, режиссерский и педагогический (он долго преподавал в институте театра и кино имени Ш.Руставели). Судьбоносную роль в его жизни сыграл Роберт Стуруа. По возвращении из Москвы, где Черкезишвили учился на киноведческом факультете ВГИКа, Гурам стал думать о профессии режиссера. Встретил однажды Роберта Стуруа и поинтересовался, что нового в театральном институте, поделился своими планами. Роберт сообщил, что через год Туманишвили будет набирать режиссерский курс, посоветовал Гураму подождать и поступать к Михаилу Ивановичу…
Так и случилось. В 1962 году, уже имея определенный стаж работы в театре, Гурам Черкезишвили поступил на режиссуру к Михаилу Туманишвили. Позднее он вспоминал:
«В приемной комиссии были  Дмитрий Алексидзе, только что вернувшийся из Киева, Михаил Туманишвили, набиравший новую группу, и маститые педагоги, работавшие еще с Котэ Марджанишвили – Кукури Патаридзе, Александр Микеладзе. На экзамене  Дмитрий Алексидзе спросил меня: «Ваша фамилия?»  «Черкезишвили» – «Фамилия хорошая. А мама?» – «Она из рода Багратиони». Саша Микеладзе – он славился острым языком – пошутил: «Не скажи еще, что твоя бабушка из рода Дадиани!» – «Дадиани – нет, но Амилахвари она была!» – невозмутимо парировал я. И тогда Додо, у которого было потрясающее чувство юмора, заявил: «Этого человека мы либо должны брать без экзаменов, либо гнать его к чертовой матери!» Решили все-таки взять… И когда я вышел в коридор, кто-то тронул меня за плечо. Это был Саша Микеладзе. Он поинтересовался: «Юноша, как тебе удалось спастись от Лаврентия Берия? С такой-то фамилией!»…
Однокурсниками Гурама были Гоги Кавтарадзе, Нугзар Лорткипанидзе, Евгений Гинзбург, Давид Кобахидзе. Каждый из них оставил заметный след в искусстве.
Гурам Черкезишвили очень гордился тем, что великий Туманишвили доверил ему поставить свой курсовой спектакль «Волшебник Изумрудного города» А.Волкова не в стенах института, а в тбилисском ТЮЗе, с которым связана его яркая творческая молодость. Как вспоминал Гурам Георгиевич, это было замечательное время, он много играл. Одна из его коронных ролей на этой сцене – Гекльберри Финн.
Позднее Гурам поставил «Волшебника» на грибоедовской сцене, но по-другому... В театре Грибоедова он осуществил целый ряд удачных спектаклей для детей. Среди них – «Белоснежка и семь гномов» братьев Гримм.
А первый свой спектакль в театре Грибоедова Г.Черкезишвили  поставил вместе с Сандро Товстоноговым, который и привел Гурама Георгиевича в театр (в 1976 году) в качестве режиссера. Вместе они поставили спектакли «Свободная тема» А.Чхаидзе – о школьниках-выпускниках, и «Последнее слово за вами» Г.Данаилова.  
Плодотворный, успешный период в творчестве Гурама Черкезишвили был связан с народной артисткой  СССР Натальей Михайловной Бурмистровой. С ней он осуществил три постановки: «Старомодная комедия» А.Арбузова, «Трагический поединок» А.Ставицкого, «Звезда немого кино» И.Ольшаницкого. Гурам Георгиевич часто и с большой теплотой вспоминал работу с этой выдающейся актрисой. Как и совместные постановки с Гизо Жордания (тогда худруком театра): «Человек, который платит» И.Жамиака, «Святой и грешный» М.Ворфоломеева, «Время следователя» А.Котетишвили и другие. Успехом пользовался спектакль Гурама Черкезишвили «Гнездо глухаря» по пьесе В.Розова.     
Многим довелось оценить Гурама Георгиевича как актера уже в зрелые годы. Запомнились его крепко, профессионально сделанные работы в спектаклях Авто Варсимашвили «Рашен блюз» и «Мастер и Маргарита» М.Булгакова, Давида Мгебришвили «Самоубийца» Н.Эрдмана  и «Мистификатор» И.Гаручава и П.Хотяновского, Вахо Николава «Карьера Артуро Уи» Б.Брехта. Как правило, это были запоминающиеся  характерные образы.  
Больно, что мы больше никогда не увидим ни за кулисами, ни на сцене, ни на улицах города хрупкую фигурку, как многим казалось, вездесущего, подвижного, как ртуть, стремительного и общительного Гурама Черкезишвили. Театр, в метафизическом понимании слова, принадлежал этому труженику сцены,  как и он – театру.  


Гурам Черкезишвили