Более века тому назад судьба Александра Николаевича Казнакова – участника Первой мировой и гражданской войн, путешественника-первооткрывателя, естествоиспытателя, топографа, этнографа, историка, археолога, переплелась с Кавказом. 4 сентября 1903 года он был назначен исполняющим должность директора Кавказского музея и Тифлисской публичной библиотеки; в январе 1909 года, после выхода в свет монографии «Мои путешествия по Монголии и Каму», произведен в полковники и утвержден в должности директора; первого января 1914 года Императорская Академия наук, объединив оба учреждения в одно под названием «Кавказский музей», избрала его директором. Эту должность Казнаков официально занимал до первого августа 1919 года. Следует отметить, что  Кавказ не был для него terra incognita. Одним из интереснейших впечатлений для юного Казнакова  должны были стать его поездки на Кавказ к наместнику великому князю Николаю Михайловичу, где он вместе с великими князьями, Г.И. Радде, Г.И. Сиверсом, С.Н. Алфераки и другими натуралистами принимал участие в охоте и естественнонаучных экскурсиях.
Родился А.Н. Казнаков 8 февраля 1871 года в семье потомственных дворян Тверской губернии. После окончания в 1890 году специальных классов Пажеского корпуса зачислен корнетом в Кавалергардский полк, где обучал верховой езде. Его отличала «крайняя терпимость к ошибкам солдат, ... объяснял ... без всякого крика и шума. В манеже никогда не было слышно свиста и хлопанья бича...  Наружно он не был любезен, но душевная доброта его чувствовалась во всем» (Д.И. Подшивалов. «Воспоминания кавалергарда», Тверь, 1904). Следует отметить, что в мирное время молодых офицеров со склонностью к исследовательской деятельности влекла служба в отдельных командах – небольших воинских частях, выделенных в особую единицу, где была большая самостоятельность, интересные командировки и возможность участия в экспедициях. К числу таких офицеров относился и А.Н. Казнаков. До назначения на Кавказ он обучался саперному делу, заведовал полковой кузницей, оружием, военно-практической телеграфной станцией, командой носильщиков, нестроевой командой, служил  делопроизводителем полкового суда, участвовал  в экспедициях: в Японию, на Памир, в Рошан и Шугнан; был помощником начальника одной из самых выдающихся и богатейших по научным результатам Тибетской  экспедиции  1899–1901 гг. Ему был свойственен интерес к необычному и неизведанному: «Когда в Зоологический музей Академии привезли труп мамонта, А.Н. Казнаков еще был в Петербурге. Он попросил у директора музея кусок мяса мамонта и ... приказал своему повару приготовить из него котлету и съел ее. Вероятно он сделал это для того, чтобы прихвастнуть тем, что из всего многомиллионного населения земного шара только он один ел мамонтовое мясо» (Из воспоминаний зоолога А.М. Никольского// Из истории биологических наук». М.-Л., 1966.). Во время Тибетской экспедиции  проявились блестящие исследовательские способности А.Н. Казнакова. Он первый из европейцев, проник в высокогорную альпийскую страну Кам, где занимался топографическими съемками, изучением этнографии края, исследованием озер, собиранием флоры и фауны. Многие из добытых им представителей фауны получили его имя. Наряду с разнообразной естественноисторической коллекцией, он собрал богатые этнографические сведения о малоизвестных или вовсе неизвестных племенах, населяющих верховья Хуанхэ, Янцзы (Чанцзян) и Меконга. По результатам экспедиции Казнаков составил описание коллекций тибетских буддийских ладанок – «гау». Лучшая часть собранных материалов – гордость тибетских коллекций Эрмитажа и Этнографического музея. Часть тибетских икон, статуэток, предметов быта и т.д. находилась в личных коллекциях участников экспедиции. Обладателем обширной тибетской коллекции был и А.Н. Казнаков; он выставил ее в специальном шкафу в Кавказском музее. Бурханы давали простор воображению, поражали таинственностью, будоражили фантазию. Всеобщий интерес и живое обсуждение данной экспозиции нашли отражение в неопубликованной пьесе библиотекаря Кавказского музея А.П. Гейдеман-Опочининой. За особый вклад в успех экспедиции Императорское Русское географическое общество присудило А.Н. Казнакову в 1902 году  золотую медаль им. П.П. Семенова (Тян-Шанского). О его человеческих качествах расскажет цитата из дневника руководителя экспедиции П.К. Козлова: «И как мне не вспомнить состав Монголо-Камской экспедиции. То были люди один другого лучше: Казнаков, Ладыгин, Бадмажапов, Иванов, все эти люди отдавали экспедиции весь свой ум, силы, знания. … Казнаков из моих вместе с Ладыгиным были лучшими спутниками и лучшими людьми, более высокими по подбору, нежели сотрудники последнего путешествия. Мы втроем (я, Казнаков, Ладыгин, по-китайски да жень Ко, да жень Ка и да жень Ла) жили полтора года превосходно и одинаково» (Письмо П.К. Козлова Е.В.Пушкаревой от 26 ноября 1910; «Дневник экспедиции» (III, c.601 об.). Известно, что человек формируется в результате социализации, воспитания и саморазвития. В связи с этим для осмысления личности А.Н. Казнакова интересна история его семьи. Он был младшим сыном Е.С. Неклюдовой и Н.Г. Казнакова (воспитатель великих князей, киевский военный губернатор и управляющий гражданской частью, Западно-Сибирский генерал-губернатор и командующий войсками Западно-Сибирского военного округа, член Государственного совета; широта его административного кругозора сравнивалась с широтой кругозора Сперанского; при его содействии учреждены Западно-Сибирский отдел ИРГО в Омске и первый на территории Сибири университет в Томске. В экспозиции Омского исторического музея выставлена его восковая скульптура). Заложенные семьею в А.Н. Казнакове нравственно-духовные ценности, проявились в подвижнических трудах по приданию Кавказскому музею и Тифлисской публичной библиотеке статуса ведущих научных учреждений по исследованию Кавказа и сопредельных стран. «В качестве директора музея он снаряжал экспедиции в разные мало исследованные уголки Кавказа, и эти исследования давали хорошие результаты. За эту заслугу А.Н. Казнакова можно помянуть добрым словом» (Из воспоминаний  зоолога А.М. Никольского// Из истории биологических наук». М.-Л., 1966.). В Кавказском музее он одновременно заведовал этнографическим отделом, совершал научные путешествия по Кавказу, открыл комплекс погребальных скальных помещений, редактировал «Известия Кавказского музея», инициировал издание «Записок Кавказского музея»; ввел книгу регистрации поступающих в музей предметов (до него была книга приходов-расходов, а учет геологических, этнографических и археологических коллекций вообще не велся); разделил коллекции на выставочные – открытые для публики, дающие общее представление о природе и культуре Кавказа и фондовые – закрытые для посетителей, но доступные для исследователей; при фондовых коллекциях основал специальные отделы Тифлисской публичной библиотеки: «Библиотеку Кавказского музея» и «Специальную археологическую библиотеку». Благодаря Казнакову Кавказский музей был включен в число ведущих научных организаций России, руководители которых имели право на представление подведомственных им лиц к награждению орденами св. Владимира и св. Анны. До него особенно успешно развивались зоологический и ботанический отделы, а археологии и этнографии – медленно. А.Н. Казнаков, используя  такой  путь пополнения музейного фонда, как  передача ему коллекций других учреждений, заключил с Департаментом торговли договор о передаче музею чрезвычайно ценной коллекции кавказских кустарных изделий, приобретенных  министерством финансов для Кавказского отдела на Всемирной выставке в городе Сент-Луисе (США) «с условием, что в случае участия на какой-либо другой выставке министерство могло на нее рассчитывать». Он также заключил договор с Кавказским отделением Московского археологического общества о присоединении к Кавказскому музею на особых условиях ее библиотеки и добытых во время раскопок в бассейне озера Гокча (Севан) древностей. Многое из того, чем сегодня гордятся Национальный музей и Парламентская национальная библиотека Грузии приобретено во время его директорства. Говоря о вкладе Александра Николаевича в развитие Кавказского музея нельзя не отметить его усилий по покупке «Ахалгорийского клада» – гордости Национального музея Грузии.  Подтверждением сказанному является благодарность Классического отделения Императорского русского археологического общества, которое, «заслушав на заседании 17 марта 1912 года доклад старшего хранителя Эрмитажа Я.И. Смирнова: «Ахалгорийский клад Тифлисского музея», единогласно постановило выразить директору тифлисского музея А. Н. Казнакову и его сотруднику Е.С. Такайшвили глубокую благодарность за их ревностные и плодотворные труды по собиранию и упорядочению предметов, входящих в состав означенного клада» (Архив Национального музея Грузии, 1912, С.152). Этот клад в 1921 году вместе с остальными музейными ценностями меньшевики вывезли за границу, откуда подвижническими трудами  его хранителя – Е.С. Такайшвили, он был возвращен в Грузию в целости и сохранности.  А.Н. Казнаков также выкупил у жителей селения Новая Джульфа, представляющий научный и художественный интерес клад: китайский фарфор минской династии и медные изделия того времени; на свои средства приобрел для музея богатую коллекцию ваз и глазурованной посуды из раскопок в городищах Рей, Хамадане и Султанабаде; из раскопок в г. Баку привез надгробные камни с куфическими надписями и разные предметы. Из Вана и Эрзерума – большую коллекцию клинообразных надписей, по числу которых «Кавказский музей занял видное место в мире» (Казнаков). При нем значительно выросла коллекция одежды и предметов быта народов Кавказа. Представляет интерес письмо А.Н. Казнакова к Г.И. Орбелиани, старшему помощнику начальника Терской области и наказного атамана Терского казачьего войска: «В последнее время, под влиянием проникновения общеевропейской культуры в быт различных народов, необычайно быстро происходит исчезновение этнографических особенностей этих народов, их костюма, характерных предметов обихода и обычаев. Явление это, общее для всего мира, наблюдается особенно ярко на Кавказе, где тесно соседствуют многие народности и племена. Они, кроме того что подвержены нивелирующему влиянию европейской культуры, влияют еще непосредственно друг на друга. Это последнее  явление сказывается особенно явно на костюме, так что теперь становится все труднее, а часто и вовсе невозможно, найти старинный мужской костюм данного народа, так как все носят черкеску общего покроя, совершенно отказавшись от  старой формы кафтана. Женщины отличаются большей консервативностью и поэтому отличия в их одежде сохраняются в различных местностях, но у некоторых народов старый национальный костюм исчез уже совершено, например, у мингрелов, абхазов, лазов и тушин... Так как одной из главных задач Кавказского Музея является сохранение костюмов племен и народов Кавказа, ... то я позволил себе обратиться к Вам с просьбой оказать Музею содействие с целью сохранения потомству всех характерных и быстро исчезающих особенностей Кавказа, придающих ему столько научного интереса и художественной красоты» (Архив Национального музея Грузии, 1909, с.197-199). Обращаясь к лидерам калмыцкого народа Казнаков писал: «Кавказский музей, ... располагая обширными коллекциями по всем народам Кавказа, ... к сожалению, не имеет ничего, касающегося быта и религиозного культа калмыков. Желая ... заполнить этот пробел, Музей решил устроить специальный калмыцкий отдел. Но в виду того, что Музей не имеет в своем распоряжении больших денежных средств, ... поэтому...  был бы чрезвычайно признателен калмыцкому народу..., если бы, по примеру туркмен и ногайцев... он нашел бы возможным принести в дар молодому калмыцкому отделу Музея небольшую коллекцию предметов культа и домашнего обихода» (Архив Национального музея Грузии, 1911, с.78). Сам Казнаков во время экспедиций собрал большую этнографическую коллекцию горских евреев, татов, азербайджанцев, лезгин, айсор. Ознакомив студентов-кавказцев Петербургского университета с методами полевой этнографии, поручил им сбор материала для  Кавказского музея. Так, полевые работы в степях Калмыкии выполнял Е.Ч. Чонов. Об этом в письме Чонова к Казнакову: «…я сумею оправдать Ваше доверие – собрать возможно полную коллекцию произведений нашего народа и нашей степи». Сбором этнографических  коллекций в Артвинском округе, Батумской и Карской областях занимался А.А. Флоренский.  Кроме того, в пространной докладной записке наместнику И.И. Воронцову-Дашкову, он просил обратиться циркулярно ко всем начальникам Кавказского края, с тем, чтоб они привлекли население к поиску национальной одежды и предметов быта для Кавказского музея. Как следствие, «начальниками губерний Эриванской, Элисаветпольской, Бакинской, Кутаисской, областей Дагестанской, Карской и Терской и Закатальского округа были доставлены коллекции костюмов жителей вверенных им областей, со списками лиц, пожертвовавших коллекции и способствовавших сбору, и к концу 1911 года... была получена Музеем богатая коллекция кавказских костюмов значительной материальной ценности и высокого научного значения» (Казнаков//Архив Национального музея Грузии, 1912). В благодарность за содействие А.Н. Казнаков ходотайствовал о представлении их к наградам. Для того, чтобы достойно представить в строящемся новом здании Кавказского музея этнографическую экспозицию он пригласил в музей художников. Макс Тильке выполнил по материалам Кавказского музея 85 акварельных рисунков, изображающих  разные типы народов Кавказа в их костюмах, некоторые из них  в окружении характерных для национального быта предметов; баронесса Я.Э. Фон-Драхенфельс подготовила для  публикации в «Записках Кавказского Музея» исследование о костюмах народов Кавказа. Один из важнейших промыслов жителей Кавказа – изготовление оружия. Не удивительно, что А.Н. Казнаков обратил особое внимание на пополнение оружейных коллекций музея; изучил  историю оружейного дела на Кавказе и, получив разрешение на осмотр конфискованного у населения оружия, значительно расширил коллекции. Содействовал он и сохранению нематериального культурного наследия кавказских народов: Н.Я. Марру – в ознакомлении  с чеченским языком; Императорской Королевской Академии наук в Вене – в записи кавказских языков (по договору, Академия обязывалась высылать Кавказскому музею дубликаты всех пластинок).  Нельзя не отметить также и то, что во многом благодаря А.Н. Казнакову Тифлис получил здание, соответствующе научным амбициям Кавказского музея, расчитанное на его двадцатипятилетнюю перспективу развития. Проект фасада Кавказского музея решили выполнить в персидском стиле (архитектор Татищев) «... как наиболее гармонирующем с условиями местной природы и особенностями местной архитектуры». Фасад стен предполагалось оштукатурить на гидравлическом растворе с отделкой местами метлахской плитой в виде кирпича разных тонов и изразцами. Стены здания, для защиты от возможных землетрясений, решено было поставить на железобетонный монолит. К сожалению, созидательную деятельность этого ревностного труженника прервали Первая мировая война и революции. Высочайшим приказом от 26 августа 1914 года его перевели во 2-й Горско-Моздокский полк Терского казачьего войска; ранен и госпитализирован 23 октября 1914 года; подвижной врачебной комиссией в г.Львове признан непригодным к военно-походной службе и зачислен в резерв чинов Штаба военного генерал-губернатора Галиции; 8 августа 1915 года назначен исполняющим обязанности переводчика при разведывательном отделении Штаба Юго-Западного фронта; в октябре 1915 года он в Петрограде, где занимается проблемами Кавказского музея; 10 февраля 1916 года переведен в распоряжение главнокомандующего Кавказской армией великого князя Николая Николаевича для непосредственного руководства практической  деятельностью музея; с 13 марта 1916 года, оставаясь в его распоряжении, руководил  музеем. Ввиду опасности гибели исторических памятников в районах военных действий на границе с Турцией, Академия наук приняла постановление об охране научных и художественных сокровищ и командировала исследователей для их регистрации, описания и спасения. Собранные предметы предписывалось сдавать в Кавказский музей. Выполнение данного постановления приказом возложили на А.Н. Казнакова. О его заслугах в деле спасения художественных ценностей в письме великого князя Георгия Михайловича: «Особенно ценную услугу Вы оказали организацией отправки собранных коллекций из Вана... до Тифлиса. Этим содействием Вы подтвердили ... Ваше искреннее желание в совместной работе идти к достижению общих научных целей. Искренне Вас уважающий  Георгий» (Архив Национального музея Грузии, 1916, с. 672). Второго января 1917 года исполнилось пятьдесят лет со дня официального открытия Кавказского музея. Это событие прошло без юбилейных торжеств, но не прошло без внимания общественности. В поздравительном адресе Л.Г. Лопатинского и Е.С. Такайшвили говорилось: «Тесно связанный с Музеем Кавказский отдел императорского московского археологического общества желает своему научному собрату дальнейшего процветания под руководством просвещенного его директора А.Н. Казнакова, с неутомимой энергией заботящегося о его всестороннем пополнении и твердо верит, что Музей в скором времени достигнет своего полного развития и, что воздвигаемое для него здание будет вместительным хранилищем его научных сокровищ...» (Архив Национального музея Грузии, 1917, с.10).  Дальнейшие события развивались стремительно: 2 марта 1917 г. Николай II отрекся от престола и приказом назначил великого князя Николая Николаевича младшего Верховным Главнокомандующим; 20 марта 1917 года А.Н. Казнаков пишет рапорт об оставлении службы в музее и вместе с верховным главнокомандующим едет в Могилев; Временное правительство отменяет этот приказ. А.Н. Казнаков 9 мая 1917 года прикомандирован в распоряжение Штаба Армии Юго-Западного фронта; 3 июня 1917 года – к Управлению Генерал квартирмейстерства Штаба Главнокомандующего Юго-Западного фронта; 5 августа 1917 года – внештатный переводчик разведывательного отделения штаба фронта; в ноябре 1917 года Подвижной врачебной комиссией при Бердическом гарнизоне признан негодным к службе (хронический правосторонний плеврит, уплотнение правого легкого, увеличение печени и тяжи сальника травматического происхождения); 30 декабря 1917 года возвращается в Тифлис; 30 января 1918 года пишет рапорт на увольнение в отставку по болезни, «вызванной ранениями, с производством в следующий чин генерал-майора, с мундиром и пенсией. Ввиду назначения моего на военную службу в начале войны по моему собственному желанию с гражданской службы, с должности директора Кавказского музея, от которой я до сих пор не отчислен, ходотайствую о назначении мне пенсии по гражданскому ведомству». (Национальный исторический архив Грузии. – ф. №1935. – № 2, дело № 537, с.19). 28 февраля 1918 года Канцелярия Закавказского Комиссариата командировала Казнакова к месту его прежней службы – Кавказский музей. 14 апреля 1918 года, врачебная комиссия Тифлисского губернского правления «по результатам освидетельствования директора Кавказского музея А.Н. Казнакова, ... определила его право на пенсию и отставку от военной службы по болезни» (дигноз: «малокровие, упадок общего питания, артериосклероз, слабая деятельность сердца, увеличенная печень, ослабление слуха и зрения, общее нервное расстройство, боли в области ранений – ключицы, живота и правого бедра». Документального потверждения получения им звания генерал-майора пока найти не удалось, хотя в некрологе на смерть его жены сказано: «Казнакова (урожд. баронесса Икскуль фон Гильденбандт Варвара Карловна). Вдова генерала». Дальнейшие сведения о Казнакове, в оценке графини П.С. Уваровой «преданном и неутомимом деятеле Кавказского музея», скудны и отрывочны.  Из дневника императрицы Марии Федоровны известно, что в сентябре 1918 года он находился в Крыму: «Понедельник. 10 сентября. В 12 часов приняла младшего Казнакова, который остался на завтрак. Он весьма мил и интересен. Вот только считает, что мне необходимо срочно покинуть Россию, пока здесь спокойно». Первого августа 1919 года высший законодательный орган Грузинской демократической республики издает декрет о ликвидации «Кавказского музея», и об учреждении на его базе «Музея Грузии» (ныне Национальный музей Грузии). Все имущество Кавказского музея объявляется собственностью Музея Грузии. Всем его сотрудникам, непринятым в штат, выдали «ликвидационные» пособия. «Ликвидационная» застала А.Н. Казнакова 14 октября 1919 года в Баку. Грузинская чрезвычайная комиссия опечатала ящики с личным имуществом Казнакова и передала в Национальную галерею, последняя вернула их Государственному музею Грузии.  Несмотря на неоднократные обращения Казнакова к руководству Музея Грузии передать его доверенным лицам, принадлежащую ему собственность, это не было сделано. Так лишился он уникальной тибетской коллекции и фамильных  ценностей. Когда и как эмигрировал Казнаков в Париж еще предстоит установить. Известно, что в 1923 году издательством «Ратай» (Киев-Лейпциг) была издана книга Гульельмо Ферреры в переводе Казнакова. Сохранилось  письмо А.Н. Казнакова к Е.С. Такайшвили,  написанное в сентябре 1925 года в Париже на бланке  выставки декоративного искусства «Китеж», в работе которой, судя по письму, он принимал активное участие. В Париже он существовал вырезыванием из камня художественных безделушек. Александр Николаевич, скоропостижно скончался в Париже 19 февраля 1933 года в возрасте 62 лет (был найден окоченевшим на лестнице метро и доставлен в госпиталь), похоронен на кладбище Сент-Женевьев-де-Буа. «Нам отказано в долгой жизни; оставим труды, которые докажут, что мы жили», - эти слова Плиния Старшего как нельзя точно описывают подвижнический труд Казнакова по развитию Кавказского музея как памятника культуры в Кавказском крае.

Нинель МЕЛКАДЗЕ