| От А До Я |
 Шутам во все века дозволено было многое – они могли вышучивать решительно все, даже недостатки своего властителя. Короли, цари и папы любили посмеяться над остротами придворных остроумцев, среди коих встречались весьма умные и талантливые, а иногда и гениальные люди. Но королям ничто человеческое не чуждо, и наступал такой момент, когда монарх обижался на какую-нибудь рискованную шутку своего любимца. И тогда случалось, что последним ценителем шутовского искусства в темном страшном застенке становился палач. И у революции были свои шуты... Всеволод Эмильевич Мейерхольд – имя великого режиссера-бунтаря и новатора, создателя биомеханики и «пролетарского театра», гения и жертвы советского строя. Он долго был угоден, но оказался негибким и неспособным к переменам. Мейерхольд настолько застрял в периоде абсолютной творческой свободы двадцатых годов прошлого века, что не заметил, как изменилось время и народилась новая монархия – время «красного царя» Иосифа Сталина. Тогда бывшего кремлевского любимца попросту смела волна серого чиновничьего вала. Яркие блестки его шутовского домино оказались неуместными в толпе людей в одинаковых френчах, как у вождя... На самом деле его звали Карл Казимир Теодор Майергольд. Он родился 28 февраля 1874 года в провинциальной Пензе в обеспеченной семье обрусевшего немца – владельца винокурни. После окончания местной гимназии юный Карл отправился в Москву учиться на юриста. Но как только вступил в возраст совершеннолетия, он бросил университет, окрестился в православие и взял себе имя Всеволод в честь любимого писателя Гаршина. Куда же потянуло молодого завоевателя cтолицы? Конечно же, в театр. Он стал учеником знаменитого Немировича-Данченко и участником самой первой труппы легендарного Художественного театра. Мейерхольд был Треплевым в самой первой «Чайке». И буквально сразу же Станиславский заметил его необычайное режиссерское дарование и предложил возглавить одну из экспериментальных актерских студий на Поваровке. Но результат обескуражил классика мировой театральной режиссуры – он посчитал, что молодой новатор абсолютно пренебрегает актером в угоду режиссерских «выкрутасов». Мейерхольд, «хлопнув дверью», отправился искать самореализации в провинции. А уж там он, что называется, «оторвался», поставив несколько десятков самых авангардных спектаклей за несколько лет. Его изрядно побросало по стране – и в глубинке, и в столицах... А потом была революция и ей потребовалось новое искусство. Всеволод Эмильевич ходил в шинели, с буденовкой, с наганом в кобуре и ставил, ставил и ставил массовые действа на площадях городов и в залах, военные парады и театрализованные представления на пролетарских празднествах. Он организовывал театры, создавал новую актерскую школу, ставил уникальные экспериментальные спектакли, поражая смелостью прочтения знаменитых пьес. Его обожали и у нас и на Западе. Его почитали и одновременно порицали современники – уж очень он был неординарен во всем, и в творчестве и в жизни. Его жестокость к артистам была общеизвестна, и известный острослов – знаменитый писатель Алексей Толстой даже вывел его в своей сказке «Буратино» в образе Карабаса Барабаса... А потом все закончилось – сначала закрыли театр, потом началась газетная травля, а потом его арестовали и расстреляли. Новым временам уже не нужны были строптивые шуты, а потребовались сладкоголосые придворные поэты. А все-таки здорово, что в русской культуре было столько гениев. Хотя, недавно я с удивлением увидел имя Мейерхольда в пятерке лучших немецких театральных режиссеров всех времен. Дело всей жизни 6 февраля 1894 года родился выдающийся грузинский актер, режиссер, художник и педагог Михаил Эдишерович Чиаурели. Он родился в Тбилиси и обучался в Тифлисской школе живописи и скульптуры. Еще будучи студентом, он начал выступать на театральных подмостках не только родного города, но и Кутаиси и Батуми. Отчасти, для заработка, а отчасти потому, что это было распространенным поветрием и модой среди образованной и одаренной грузинской молодежи. Но не только театральное искусство волновало молодого интеллектуала и патриота, сразу по окончании художественной школы он отправился в археологическую экспедицию по южным районам Грузии. Исторические потрясения он встретил не с испугом, а с воодушевлением и даже принял участие в создании Театра революционной сатиры. А после отправился на два года продолжать художественное обучение в Германию. Вернувшись работал сначала скульптором, но после пришло время театра и кинематографа. Михаил Чиаурели переключается на режиссерскую деятельность – и это стало его призванием на всю жизнь. Он успел необычайно много – и в театре, и в кино, и в мультипликации, где пригодились его навыки художника и скульптора. Но параллельно со своей основной творческой деятельностью Михаил Эдишерович всю жизнь преподавал. Он работал со студентами в киноактерской школе при Тбилисской киностудии и в знаменитом ВГИКе – и вырастил целую плеяду талантливых учеников. В памяти современников Михаил Чиаурели остался настоящим грузинским интеллигентом – образованным, открытым новому в искусстве, щедрым и мудрым. Талантливыми были его жена и дочь – выдающиеся грузинские артистки Верико Анджапаридзе и Софико Чиаурели, а также его племянник – знаменитый кинорежиссер Гия Данелия. Последний человек эпохи Возрождения Когда называют имя Менделеева, все вспоминают, что он во сне увидел периодическую таблицу химических элементов и что он изобрел водку. Хотя, конечно же, никакой водки он не изобретал, просто его диссертация была на тему спиртовых растворов. На самом деле Дмитрий Иванович Менделеев, которому 8 февраля исполняется 180 лет со дня рождения, был необычайно разносторонним и очень трудолюбивым человеком – он написал свыше полутысячи научных трудов по химии, физике, метрологии, метеорологии, сельскому хозяйству, экономике и даже по народному просвещению. А еще он сказал свое слово в нефтедобывающей отрасли, предложив транспортировать нефть не в бурдюках на спинах осликов, а посредством специальных трубопроводов. И даже «отбрил» одного неумного государственного деятеля, предложившего использовать нефть, как топливо, крылатой фразой, что «топить можно и ассигнациями». А еще он, уже будучи очень пожилым человеком, увлекся воздухоплаванием и даже совершил в одиночку полет на монгольфьере. Во время этого полета он проявил редкостное самообладание, покинув корзину и по веревочной сетке поднявшись, чтобы открыть выпускной клапан и обеспечить нормальный спуск на землю. Его зять – великий русский поэт Александр Блок, намекая на многогранность талантов Менделеева, любил его называть последним человеком эпохи Возрождения. На что Дмитрий Иванович добавлял «в индустриальный период»... А ларчик просто открывался Это в стихах просто открывался ларчик. А в жизни создателя этих строк Ивана Андреевича Крылова, который родился 245 лет назад, все было ой как не просто. Он родился в провинции в семье небогатого офицера. Рано осиротел и не получил систематического образования. Но был упорен и освоил множество наук и языков. И был так здорово самообразован, что, перебравшись в Петербург вместе с матерью, поначалу получал вполне приличные должности. И не по протекции, а исключительно своими талантами. Его литературные способности проявились еще в совсем молодом возрасте, и ему захотелось известности и славы. Но первые опыты оказались неудачными – его пьесы, оперные либретто и ранние стихи не снискали известности автору. К тому же ершистый характер не позволил Крылову закрепиться в столице. Он снова уехал в провинцию. Биографы не очень хорошо исследовали его жизнь в глубинке. По слухам он перебивался случайными заработками и не брезговал карточной игрой, из-за чего ему на пять лет был закрыт путь в столицы... Спасение пришло от высокопоставленного друга, который предложил ему место воспитателя своих детей. И вот в этой уединенной жизни в усадьбе и родились первые книги басен, которые сделали Ивана Андреевича знаменитым. Первые же опубликованные книги принесли Крылову всероссийскую известность и славу. А сам он отныне почитался «первейшим русским пиитом». И вообще, всю вторую половину своей жизни Крылов провел в достатке и уважении. Его почитали и общество и двор. Ему даже была предложена синекура – должность библиотекаря Императорской публичной библиотеки, и часто повышалась сумма ежегодного содержания. Невзирая на слухи о переводческой природе его произведений, на самом деле только пятая часть его творчества по сути является русскими версиями древнего грека Эзопа и француза Лафонтена. Остальные же из его более, чем двухсот басен, оригинальные, крыловские. Они издавались и издаются до сих пор. На них уже больше двух веков выросли многие поколения русских детей. Это очень редкий случай, когда поэзия решительно не устаревает и не кажется архаичной. «Расправив крылья сокола». Так пелось в популярной песне об этом герое советской поры, а самого его называли сталинским Соколом. Сто десять лет назад родился великий советский летчик Валерий Павлович Чкалов. Кто из мальчишек той поры не хотел бы повторить его героический путь! Храбрец, первооткрыватель, участник рекордных перелетов на дальние расстояния, один из первых героев Советского Союза. О нем еще при жизни ходили легенды. Особенно популярной была история про его полет на спор под сводами Троицкого моста. Но почти все байки про Чкалова оказывались просто чуть приукрашенной правдой – он действительно был исключительно храбрым пилотом. И характер имел настолько строптивый, что в армии ему места не нашлось. Зато он нашел свое призвание в редкой и героической профессии летчика-испытателя. Он, как писали в газетах, «дал дорогу в небо» очень многим моделям самолетов. И именно как испытатель совершил вместе со своими товарищами Беляковым и Байдуковым два сверхдальних беспосадочных полета на Дальний Восток и в Америку через Северный полюс. Этим молодым и красивым героем восхищались все жители Страны Советов. От товарища Сталина, по слухам бывшего с ним на «ты», до красивых барышень, к которым этот покоритель воздушного океана тоже был явно неравнодушен. Он частенько говорил себе заветную фразу: «По подвигу и награда» и позволял себе вскружить голову очередной красотке. С одной из них я в детстве рядом жил в огромной перенаселенной московской коммуналке. «Он правда-правда ничего не боялся?» - допытывался я у седой старенькой соседки. На что она, помолчав, ворчливо ответила: «Жены он боялся!» Роб Авадяев |
