| МАГИЧЕСКИЙ РЕАЛИСТ |
 Как это произошло? После войны его отцу, офицеру-артиллеристу, предложили на выбор несколько мест службы. - Митя, зачем нам ехать в разбомбленный Берлин? - сказала мама, - поехали на Дальний Восток. Так Харютченки оказались на Курилах. Оба сына – Валерий и Александр появились на свет на острове Шум-Шу. Три года жизни он слушал колыбельные под аккомпанемент Тихого океана. Через три месяца после отъезда семьи в Москву территория гарнизона была смыта мощным цунами. О жизни на краю земли в памяти остался только океан. Теория Льва Николаевича Гумилева о взаимодействии этногенеза и биосферы Земли строится на влиянии ландшафта на личность. Можно долго и заумно объяснять причину различия натур, рожденных на разных широтах, а можно сказать кратко – горы и степь лежат в основе разнообразия горцев и степняков. Вулкан, пусть и потухший, и океан не могли не оказать влияния на судьбу братьев. Старший стал известным артистом. Младший – известным композитором. Валерию Харютченко от океана досталось ощущение безмерности мира. От вулкана –пульсирующие импульсы из тектонических слоев памяти и внутренние страсти, будоражащие его неуемную душу. Они прячутся глубоко внутри и мало заметны для постороннего глаза. Внешне он всегда корректен, выдержан. Типичный чеховский интеллигент. Он обладает идеальной актерской внешностью, позволяющей лепить из своего лица и тела диаметрально противоположные образы, с минимальными затратами перевоплощаться в самые неожиданные ипостаси. Кроме того, степняк, переехав в Грузию, не смог не стать отчасти горцем. Валерий Харютченко не вмещается в обычные рамки. Актер, поэт, мыслящий человек, прилежно наблюдающий за ходом времени, пробующий себя в режиссуре. Одесский десант Недавно грибоедовцы вернулись с международного фестиваля «Встречи в Одессе», в этом году посвященного 100-летию со дня рождения Георгия Александровича Товстоногова. Именно поэтому фестивальной «первой ласточкой» оказался театр с родины Товстоногова – Тбилисский академический русский драматический театр имени А.С. Грибоедова. Критики отмечали, что гости из Грузии показали увлекательную версию гоголевской пьесы «Женитьба» в постановке лауреата Государственной премии Грузии и премии имени Котэ Марджанишвили Автандила Варсимашвили, удостоили похвалы всех участников спектакля. О Харютченко написали: «Самого Пьера Ришара в ролях влюбленных неудачников заткнул за пояс Валерий Харютченко, он же отставной моряк Жевакин – как красноречиво он напевал, надвигаясь на невесту и отплясывая чечетку: «Эх, яблочко, куда ты котишься?» Настойка на совести Вне сцены Харютченко, по-моему, больше всего созвучен с персонажем Фазиля Искандера, который бился над созданием самолета на мускульной тяге. С героем «Стоянки человека» Харютченко роднят верность идее и афоризмы, как нельзя лучше объясняющие его суть. Например, что «мудрость – это ум, настоянный на совести». Умное решение может быть безнравственным, а мудрое – нет. И такой коктейль мало кому по плечу. В «Кроткой» по Достоевскому сердце его героя разрывается между практичностью ростовщика и нежностью. В «Холстомере» сконцентрирована мировая боль: жертва старается искупить грехи своего мучителя. Сложен и выразителен в его исполнении Иешуа в «Мастере и Маргарите». Комичен майор в детективе по Агате Кристи. Гротесково-драматичный образ создан в спектакле по пьесе Э.Радзинского «Убить мужчину». За плечами Валерия Харютченко десятки классических и современных ролей. Его актерские работы стали визитной карточкой современного Грибоедовского театра. Ангел для трудоголика - Мне приходилось слышать от коллег в России: почему ты застрял в Тбилиси, - рассказывает Валерий, - в ответ я перечисляю свои работы. И они говорят: «Да, брат, ты развернулся! Ты выбрал правильный путь». Тбилисцем Валерий Дмитриевич стал, поступив в Грибоедовский театр после окончания Щепкинского училища, в 1973 году. И вот сорок лет Харютченко – неотъемлемая часть культурной элиты города. Много лет назад, когда я была шапочно знакома с Харютченко (видела его исключительно на сцене, и был он для меня «актером, то есть существом высшим»), случайно столкнулась с Валерием, спешащим куда-то с шуршащими пакетиками в руках. Оказалось, он бегал на рынок, чтобы купить какие-то особенные продукты и травы для Наталии Михайловны Бурмистровой, которую трогательно опекал в последние годы ее жизни. Застигнутого в столь необычном амплуа актера я стала про себя называть – «ВаХ!» Несколько позднее он был переименован в «ВХ»: поменяй буквы местами, получится пасхальная аббревиатура. И в том тоже был свой сокровенный смысл. Одержимость профессией помогла ему преодолеть кризис после сложнейшей операции. Даже на больничной койке он продолжал вынашивать свои творческие замыслы. Его мысли и стремления показались интересными Белому ангелу, которого он ясно увидел у своего изголовья. Как бы там ни было, Ангел подежурил в палате и благополучно удалился, а ВХ стал потихоньку набирать форму. Харютченко не подвержен соблазнам, идущим вразрез с его принципами: отвергает выгодные, но конъюнктурные предложения. Живет он с женой – Инной Безиргановой, человеком творческим и много и интересно пишущим о культуре и театре, в скромной квартирке в центре города. На стенах – картины, написанные известным художником и другом Олегом Тимченко – белая карусельная лошадка, ставший во фрунт солдатик в старинном мундире на фоне дымящихся пушек и рядом с ним полненький ангел с лицом усталого сельского священника, простодушно решает дилемму, куда же девать служивого – отправить прямиком к Святому Петру или пусть еще повоюет. - Я и есть этот самый солдатик, - говорит Валерий Дмитриевич. Действительно, трудно служить ангелом. Тем более, ангелом-хранителем актера и поэта, привыкшего жить «на разрыв аорты». Он – заядлый трудоголик. Ежели засевшая в голову идея начинает обретать различимые контуры, готов пестовать ее, позабыв о сне и еде. Реквием по Тарелкину Актерская концентрация – категория из области алхимии. Как она достигается? Некоторый свет на эту извечную загадку для непосвященных, то есть для нас, зрителей, позволяет пролить эпизод, рассказанный, нет, скорее представленный Валерием о том, как он репетировал, но так и не сыграл Тарелкина. («Смерть Тарелкина» Сухово-Кобылина – пьеса о мелком чиновнике, задумавшем инсценировать свою смерть и исчезнуть вместе с компроматом на своего начальника, а затем шантажом вынудить у того изрядную сумму и зажить в свое удовольствие. Заканчивается трагикомедия провалом и унижением обманщика). - Постановщиком был режиссер Давид Цискаришвили, недавно скончавшийся в Иерусалиме, но похороненный в Тбилиси, - вспоминает Валерий. - Приступили к работе на площадке. Первая сцена начинается с большого монолога Тарелкина. Чувствую, что не могу ни двинуться, ни слова сказать. Ступор какой-то! Измучил и себя, и партнершу. Наконец пообещал Дато, что завтра все получится, и пошел домой. Всю ночь терзался, что же я должен такое особенное сделать, чтобы найти этот самый чертов внутренний жест. Только утром охватило радостное предчувствие – решение где-то близко, уже «тепло». Продолжал тыкаться в лабиринте своей души, пока память не выплеснула забытую историю из детства. Она и стала подсказкой. 5 или 6 класс, урок физкультуры, мальчики один за другим тщетно пытаются перепрыгнуть через «козла», больно ударяются о дерматиновую спину коварного снаряда. Девочки сидят рядком на низкой длинной скамейке и хихикают. А среди них та, в которую я тайно влюблен. Нельзя перед ней опозориться! И вот я – один из самых маленьких в классе – вытянулся несколько позднее – разбегаюсь, чувствуя только огромное желание преодолеть «козла», с каким-то остервенением отталкиваюсь от мостика и взлетаю! Казалось, что в этот миг крылья перенесли меня через снаряд – мгновение, и я приземляюсь. Победа! Ребята замерли, я посмотрел в сторону скамьи и ощутил, что та самая девочка тоже в меня влюбилась. Вспомнив тот полет, я понял, что делать с Тарелкиным. В театр шел, как на праздник, или как на расстрел, вырядившись в новый костюм. Началась репетиция. Мой Тарелкин уходит в глубину сцены – маленький человек с чудовищными амбициями, решивший себя как бы похоронить. На авансцене стоит гроб – Тарелкин бежит и с ликованием перемахивает через него, преодолевая в себе ужас и одновременно испытывая восторг от своей решимости. Приземляется он со слезами, а затем с сарказмом бросает: «Врете, не дождетесь моей смерти!» (Валерий подскочил на месте, как бы совершив этот прыжок, и я вижу, что глаза его наполнены слезами). «Вот так и оставь! Больше ничего не меняй», - закричал Давид. Но я искал дальше и, конечно, менял. Но только не этот прыжок. Жаль, что Тарелкина я так и не сыграл. Когда, оценивая работу актера, выделяют какую-нибудь конкретную роль, накатывают другие персонажи и как будто взывают: «А как же, а я, а я?». Роли – они, как дети, как братья, даже те, которые не увидели сцены. Ведь рождение каждого образа – это и муки, и радость. Быть или не быть Трижды он был близок к Гамлету. Сначала эту пьесу собирался поставить Гизо Жордания, но сложилось так, что режиссер осуществил свое намерение в Руставелевском театре. Но Харютченко был уже настолько пленен принцем датским, что задумывал сделать моноспектакль. И тут Сергей Параджанов загорелся ставить своего «Гамлета». Начались переговоры, но тогдашний заместитель министра культуры не одобрил эту идею из опасения, что «Параджанов взорвет театр». Третья попытка «замахнуться на Вильяма нашего Шекспира» принадлежала Гоги Кавтарадзе. К репетициям Харютченко приступил, наполненный мыслями, которые шлифовал во время съемок фильма «Здесь светает», проходивших в высокогорном районе Грузии на озере Паравани. Среди альпийской природы у Валерия, как ему показалось, возникло понимание сакральных глубин образа Гамлета, но в чем-то оно не совпадало с видением режиссера. - Получается, что несовпадение концепций стоило вам роли? Режиссеры считают вас трудным актером? - Всегда интересно воплощать замыслы талантливых и близких тебе по духу режиссеров. Но для меня важно быть не только исполнителем роли, но и соавтором. И в этом плане мне везет. Работа с Автандилом Варсимашвили над Булгаковым, Достоевским, Толстым, Гоголем доставила мне настоящую радость. Покой? Даже не снится! - В актерах сидит монстр, который даже в самые страшные минуты горя заставляет запоминать свои ощущения, - говорит Валерий. После выхода в запас его отец работал инженером, затем стал заместителем директора крупного тепловозостроительного завода в Луганске. Ушел он из жизни в возрасте 59 лет: не перенес инфаркт. В тот страшный день Валерию пришлось «сыграть» свою самую трудную роль: подготовить к удару маму, опасаясь, что она не переживет горя. - Брат Саша с детства любил музыку. Папа купил ему ксилофон, и вскоре Саша стал лауреатом республиканского конкурса в Киеве. Поступил в Одесскую консерваторию, затем перевелся в Москву и стал любимым учеником Арама Хачатуряна. В фильме о великом маэстро представлены несколько его учеников – среди них Александр Харютченко. Обращаясь к нему, Арам Ильич спрашивает: «Саша, чем вы меня сегодня порадуете?» Недавно Александр Харютченко с успехом представил на суд зрителей свою оперу «Ромео и Джульетта». А вот уделом Валерия с детства были сомнения: ничего не поделаешь – Весы по гороскопу! Решая, каким спортом заняться, он остановился на пятиборье. А это – джентльменский набор – легкая атлетика, плавание, стрельба, конный спорт и фехтование. Владение рапирой пригодилось и в годы учебы актерскому мастерству, и в искрометной постановке Сандро Товстоногова «Три мушкетера», в которой Харютченко сыграл Арамиса. Навыки верховой езды позволяют ему и сегодня уверенно держаться в седле, что он недавно и продемонстрировал на съемках грузинского многосерийного фильма «Тысяча пять дней независимости», где сыграл командующего XI Армией А.Геккера. - Как вы угодили в силки лицедейства? - Однажды забрели с ребятами в ДК и оказались на репетиции народного театра. - Увяз коготок… - Подростком играл Тома Сойера в студии, с этого все и началось. После школы поступил в институт искусств во Владивостоке, проучился там два года и перевелся в Москву, в Щепкинское училище. Форпост культуры По убеждению Валерия Харютченко, пресловутые закулисные интриги имеют одну основу – кого-то недооценили, недолюбили. Природа актера такова, что ему, как воздух, нужны любовь и признание. Если нет ролей и нет выхода для эмоций, то происходит беда, с которой мало кому удается совладать. - Мне довелось пережить пору простоя в первые годы жизни в Тбилиси. Я страдал, считая, что профессионально непригоден. Впал в панику. На счастье, в Грибоедовский театр пришел Сандро Товстоногов, который дал всем актерам шанс проявить себя. В том числе и мне. После этапа социальных потрясений огромный шанс предоставил грибоедовцам и Николай Свентицкий, директор Тбилисского государственного русского драматического театра им. А.С. Грибоедова, президент Международного культурно-просветительского Союза «Русский клуб». С его подачи и благословения увидели свет многие постановки. А также феерические театральные праздники и фестивали, которые Н.Свентицкий умеет организовать на высочайшем уровне, подтверждая в непростое время, что Тбилиси остается одним из центров культурной жизни, как магнит притягивающим людей искусства. На протяжении всей своей долгой истории Грибоедовский театр – звено, объединяющее культурные традиции Грузии и России. В этой связи, невозможно не вспомнить такие постановки Автандила Варсимашвили, как «Сны о Грузии» по русской поэзии XIX-XX веков, «Я, Булат Окуджава», «Маяковский». «…Дойти до самой сути» Итак, поэзия. Неотъемлемой гранью творчества Харютченко является умение донести до зрительного зала поэтическое слово. Им был поставлен и сыгран моноспектакль по драматическим произведениям Пушкина «Мне скучно, бес… Чур-чур меня!», ставший одним из лауреатов II Московского международного фестиваля моноспектаклей «Соло». Валерий – автор и постановщик композиций, посвященных Николаю Гумилеву, Борису Пастернаку, другим поэтам. В исполнении Валерия даже хрестоматийные строки звучат так, будто слышишь их впервые. Доброе старое вино таинственным образом преображает в легкий, пьянящий голову молодой и игривый напиток. Почему он читает первую строку есенинского «Письма матери», делая акцент на «ты ЖИВА»? И далее «ЖИВ и я, привет тебе, привет»… Все просто, если знать, что в черные дни тбилисской войны Валерий каждый день пробирался перебежками на Центральный телеграф, чтобы успокоить по телефону мать. Шутил, уверяя, что все спокойно и волноваться нечего. А на проспекте Руставели свистели трассирующие пули… «Письмо матери» читают лирично, грустно. Харютченко вложил новую, живую интонацию, и знакомые строки обрели иное трагическое звучание. Очень сложно читать Бродского со сцены. Слишком философично. Харютченко читал, и по тишине в зале было понятно, что ему удалось открыть код поэта. После вечера Майя Бирюкова, редактор тбилисского издательства «Мерани», издавшего гонимого в годы застоя Бродского, заметила: «Бродского обычно постигают разумом, а Валерий Харютченко согрел его еще и сердцем». В давней постановке «Горе от ума» режиссера Л.Мирцхулава Валерий играл Чацкого. Через пару десятков лет его попросили исполнить избранные места из комедии перед высокими гостями. Сквозь призму времени появилось новое понимание и трактовка образа Чацкого. Валерий читал отрывки из «Горя от ума» в Цинандали, в гостиной с роялем, помнящим прикосновение рук Нины и Александра Грибоедова. Потом гости перешли на веранду, где звучали до глубокой ночи тосты… Один из гостей отметил: «Я филолог, автор книг о Грибоедове, мне знакомы знаменитые постановки комедии. Сегодня в Цинандали я увидел еще одного Чацкого – светлого и одновременно трагичного. Думаю, таким его и замыслил Грибоедов». Прыжок в свободу Его постановку «Мистическая ночь с Сергеем Есениным, или прыжок в самого себя» по формуле Бердяева можно определить как «прыжок из царства необходимости в царство свободы». Спектакль о невозможности для творца земной гармонии, о непомерной цене, которую приходится платить за вдохновение. В пьесу введены Альтер-эго героя, Ангел, два Типа. В действие вплетены стихи Есенина и самого автора, спектакль наполняет духовная музыка Чайковского, Католикоса-Патриарха всея Грузии Илии II, Гии Канчели и Александра Харютченко. «Мистическая ночь» - миг истины, когда приходит время платить по счетам, оживляя в памяти самые острые и болезненные переживания. В постановке в единый узел сплелись фантазии и реальность, высокое и низкое, добро и зло. Это сплав нравственных исканий, размышлений и эмоций. Вместо эпилога Образы его героев – святые и злодеи, драматические и комические персонажи, а также лошади, коты и даже рыбы, в которых он перевоплощается на сцене. Не будем вспоминать всех героев, сыгранных Валерием, а напомним о циничном вожаке подростков Володе из пьесы Людмилы Разумовской «Дорогая Елена Сергеевна» про учительницу, ставшую заложницей собственных учеников. После пламенного монолога наглеца и мерзавца в зале неожиданно раздались аплодисменты. Кто-то из зрителей не выдержал: «Кому вы хлопаете?» - «Артисту, конечно!» - прозвучал ответ. Вулкан, океан, весы… На одной чаше любовь зрителя, аплодисменты, признание, грузинский орден Чести и российский орден Дружбы. На другой – замыслы, мечты, поиски и работа, всегда начинающаяся с чистого листа. Жизнь продолжается. Продолжает свою жизнь и театр, в котором важнее всего нести людям смысл и надежду. И другой мир Валерию не нужен. Ирина ВЛАДИСЛАВСКАЯ |
