ДЕНЬ ПОБЕДЫ СРЕДИ ВОЙНЫ |
9 августа 1942 года из блокадного Ленинграда прозвучала «Седьмая симфония» Дмитрия Шостаковича. Это было первое ее исполнение, и потрясенный мир слушал ее в прямом эфире. В этот день небо осажденного Ленинграда охранялось советскими летчиками и зенитными батареями, за время концерта ни один снаряд не упал на город. Оставшиеся в живых голодные и умирающие музыканты нашли в себе силы для репетиций и концерта, который транслировался на весь мир. «День Победы среди войны, или Блокадный оркестр» – так назвали Инга Гаручава и Петр Хотяновский свою пьесу, посвященную 40-летию Великой Победы. Действующие лица пьесы Оркестранты и их Инструменты. Пьеса была написана в 1985 году и поставлена в Москве, Ленинграде, Ростове-на-Дону, Горьком и многих других городах России. Через двадцать лет режиссер Борис Гранатов обратился к этой пьесе и поставил ее в Вологде, в рамках международного фестиваля «Голоса истории». Постановка была удостоена «Гран-при» фестиваля. В 1985 году в Москве и Ленинграде, после окончания премьерного спектакля, на сцену с инструментами в руках поднялись восемь оставшихся в живых оркестрантов. В прошлом году жив был только один оркестрант. Теперь – никого. Только запись этого оркестра, их имена и память о них. В канун 65-й годовщины Великой Победы мы знакомим вас с отрывками из этой пьесы. День Победы среди войны, или блокадный оркестр Репетиция оркестра в двух частях Часть первая И было так. Черные пюпитры оркестра, стулья и инструменты, звук метронома, свист снарядов и грохот войны. Черный остов обгоревшей, когда-то прекрасной люстры, жалкое пламя коптилок, буржуйка, железная кровать. И между пюпитрами старые напольные часы, два горячих кирпича, чтобы греть руки, облезлая меховая шапка, надетый на дирижерский пульт строгий торжественный фрак. Они придут к нам, сквозь годы и расстояния, из страшных блокадных дней, из нашей памяти и любви. Сначала будет тихо, очень тихо. Потом из тишины возникнут эти звуки. Метроном. Настройка инструментов. Свист снарядов, и грохот взрыва. И все обрывается тишиной, в которой бесстрастно застучит метроном. И снова, как из небытия – мы здесь, мы живы! Настройка оркестра, свист снарядов, и снова взрыв. И опять тишина, из которой возникает один, слабый и нежный голос Флейты-пикколо. Флейта. Я флейта-пикколо, флейта-пикколо, маленький изящный инструмент, и голос мой изнежен и слаб, я родилась для веселой жизни. Смуглые веселые пальцы пробежали по мне, и горячий смеющийся рот поцеловал меня. От нашей любви родились прелестные звуки, с тех пор они носятся в этой огромной вселенной, похожие на порхающих и радостных бабочек. Да, звуки имеют цвет. Скрипка черна, как тоска маэстро. Коричнево-медова старая виолончель. Черно-бел дурацкий торжественный барабан. Дайте мне увидеть все цвета вместе, еще, единственный раз! Я флейта-пикколо, дитя любви пальцев и губ! Сколько их прижималось ко мне, сколько ласкало меня, требовало, молило... Последний раз я досталась ребенку, толстой кудрявой девочке. Она выбрала меня среди всех других инструментов, у старого мастера, а там были и скрипка, и валторна, и даже рояль! И, смешно сжав губы, крикнула: «Дай!» Так выбирают судьбу. И я тоже притворилась ребенком, чтобы ей не было скучно, и мы вместе взрослели. Только она не знала, что я взрослею не в первый раз. Я флейта-пикколо, флейта-пикколо, маленький, изящный инструмент, я рождена для веселой жизни. Мы лежим с ней в снежном сугробе. Очень холодно. Ветер. Губы ее почернели и распухли, а пальцы обтянуты кожей. Они похожи на птичьи лапки. Я у самых ее губ, она еще видит меня. Кто-то проходит мимо. Остановился, идет дальше. Нас сейчас заметет, заметет, у этого снега черный цвет. Нас никто не разыщет. Первый раз я умру по-настоящему с той, с кем жила. Она тоже знает, она тянет ко мне птичью лапку, не дотянуться, мы вмерзаем в этот снег, в эту войну, в эту ночь. И тогда я кричу навстречу губам и пальцам, выронившим меня: «Я флейта-пикколо, маленький веселый инструмент!» Голос мой так отчаянно громок, так гневен, он так силен! Господи, значит, я умею кричать! Значит, есть и другой звук! Для меня! Сильный, властный, звук есть! Я могу перекричать даже скрипку. Что мне труба и жалкий барабан! У меня страшный, у меня сильный голос. Я не дам тебе закрыть глаза, ты не вмерзнешь в лед! Поднимайся, вставай, иди! *** Дирижер во фраке подходит к пульту, стучит палочкой. Альт (поднимаясь к нему навстречу). А я тебя ждал. Так и знал, что ты придешь. Видишь, даже начал разыгрывать пальцы. Я, между прочим, здесь минуты четыре, а может, и меньше, но я приспособился. Вытащил старую мамину шубу, все-таки беличья. И засовываю руки. Ты мать мою помнишь? Нет, ты не помнишь. А шуба ей теперь не нужна, а я греюсь. Иногда даже в ней сплю. Знаешь, пахнет духами и чем-то довоенным. Она была кокетливой женщиной. А у тебя дома, у тебя дома, у тебя все в порядке? Дирижер. Спасибо. Альт. Никто не умер? Дирижер. Ты же знаешь, мы вдвоем. Альт. Да, знаю. Но может быть, какие-нибудь дальние родственники. Дирижер. Никого нет, мы одни. Альт. А как она? Я ведь первым делом хотел про нее, только было страшно. Дирижер. Она нормально. Сегодня поила меня утром кофе. Альт. Я и про тебя думал. А может, он умер. Говорили, ты плох. Один раз проснулся ночью, а у альта третья струна – вся в клочья. От холода, наверное. Почему-то про тебя подумал. Хотел к вам зайти, а потом вспомнил – пятый этаж, лестница. Так и не зашел. А вчера по радио – объявление. И сразу понял – нет, жив. И что ко мне придешь. Дирижер. К кому же мне еще идти. Альт. А не думал, что откажусь? Дирижер. Не откажешься. Альт. А я не хочу. С тобой не хочу. Я ведь тогда из оркестра из-за тебя ушел. Дирижер. Ну и глупо сделал. Сейчас поймешь и вернешься. Альт. А что изменилось? Разве голод и война что-то меняет? Дирижер. В музыке – нет. Альт. Никогда не понимал, как ради дела человека можно унизить. Оскорбить. Даже ради самого большого дела. Я всегда хотел сказать тебе об этом. Думаешь, я тебя боялся? Тогда бы ты меня не понял. А сейчас поймешь. Ты помнишь, когда альтист не смог сыграть пассажа, ты помнишь, что ты ему сказал? Он тогда заболел. Ну и что? Сейчас? Вот по сравнению со всем этим? Не сумел сыграть пассажа! Ты бы и сейчас так же ему сказал? Дирижер. Да, надо быть профессионалом. Альт. А мне что ты скажешь? Дирижер. Ты профессионал. Давай работать. Ты мне нужен. Все остальное ерунда. Альт. Даже то, что я люблю твою жену? Дирижер. Это только твоя беда. Репетиция завтра в девять. Будешь работать? Альт. Буду. Дирижер. Ночевать, как и все, останешься в радиокомитете. На казарменном положении. Альт. Зачем? Дирижер. Чтобы не умер с голода. И чтоб осколком на улицах не зашибло. Вот партитура. Почитай. *** Дирижер стучит палочкой по пюпитру Скрипки. Дирижер. Отзовись! Где ты там? (Стучит.) Прячешься, что ли, плут? Скрипка. Заходи, здесь открыто. Дирижер. Ты живой? Скрипка. Нет, маэстро. Уже умираю. Дирижер. Это глупо, первая скрипка! Подожди умирать. Ты мне нужен, ты что, не узнаешь? Ну кто я на свете без тебя, я без тебя ноль! Чего смеешься, я сказал что-то смешное? Скрипка. Очень, маэстро. Дирижер. Видишь, а раньше совсем было скверно с юмором. Скрипка. Да, такое услышать от тебя дорогого стоит! Дирижер. Вот и услышал. Ну так что, будем вставать! Давай, милый, давай, хороший, спускай ногу. Скрипка. Ничего не получится. Я уже пробовал. Очень жаль, я не могу. Дирижер. Ты всегда говорил, не могу, когда мы начинали новую вещь. У тебя такой характер, ты любишь поскулить. Но все обходилось, и сейчас обойдется. Ведь надо захотеть. И я было собрался умирать. Скрипка. Да, я это слышал. Дирижер. Совсем собрался. А потом решил – глупо. И живу. Скрипка. Я тоже решил пожить, когда услышал, что ты собираешь оркестр. Но, видно, не выйдет. Дирижер. Мне без тебя не справиться. Ты не просто первая скрипка, ты великая первая скрипка! Скрипка. Тогда возьми в шкафу шляпу и надень ее себе на голову. Дирижер. Зачем? Скрипка. Чтоб снять ее передо мной. Дирижер. Ладно, пока я буду снимать и надевать шляпу, ты посмотри партитуру.
Скрипка смотрит партитуру, Дирижер надевает шляпу. Несколько пар быков впряжены в это сооружение простейшим "Игры винкс энчантикс флора"способом деревянную поперечину, заранее прикрепленную к дышлу, привязывают к рогам. Сверхчеловеческими усилиями "Скачать аудиозаписи из контакта?"ему удалось наконец дотащить их до "Анжелика начесова скачать музыку"Краловской площади, где жил фельдкурат. Его расспрашивают, "Смотреть игру ассасин скрит"но, кажется, не особенно ему верят. x x x Как я и предполагал, добиться освобождения вождя "Скачать бесплатный драйвер на принтер"семинолов не представляло особого труда. |