click spy software click to see more free spy phone tracking tracking for nokia imei

Цитатa

Наука — это организованные знания, мудрость — это организованная жизнь.  Иммануил Кант


Выхожу на сцену

https://lh4.googleusercontent.com/-e0xP892dKuc/Ud11RnGag-I/AAAAAAAACVE/A_IhYu7p7NI/s125-no/k.jpg

Заслуженная артистка Грузии Ирина (Ираида) Квижинадзе – яркая, эмоциональная, заразительная актриса  с интересной внешностью (не случайно в свое время сыграла красавицу Наталью Гончарову). Будучи любимицей публики, способна  завести любой зал. Поэтому ее сценическим созданиям неизменно сопутствует зрительский успех. Одну из своих лучших ролей Ирина сыграла сравнительно недавно – в спектакле «Кастинг» Н.Квижинадзе. История, рассказанная в нем, типична для многих актрис – вне времени и пространства. Так изначально было задумано создателями спектакля. В конце концов, кто из актрис не переживал смерть близких, измену возлюбленных, интриг соперниц и одиночество старости? Через все эти испытания проходит и героиня Ирины Квижинадзе.
На сцене мы видим немолодую, чудаковатую женщину, которая не прошла кастинг – забраковали. Чтобы получить роль, она пытается «тряхнуть стариной», но мешают возрастные хвори. А как красиво начинался ее путь в Театре! Мечтательная девушка с ходу влюбилась в актера, игравшего Ромео. Но очень быстро развенчала своего кумира: герой-любовник в жизни оказался потрепанным пьяницей. Между этими двумя женщинами – юной и пожилой – долгий-долгий путь. И на этом пути – роли, роли, роли... Потери и обретения. Звездный дебют – гетевская Маргарита. А потом – Мария Стюарт, Медея, цвейговская Незнакомка, Нефертити, Гамлет и даже цирковой клоун. Все они оживают на сцене – в воспоминаниях Актрисы, ее ностальгии по прошлому, когда Маэстро был еще к ней благосклонен, когда она была в зените славы,  и даже политики, делавшие карьеру, искали ее расположения и поддержки.
Для любого актера жанр моноспектакля – это своего рода экзамен, проверка на профессионализм и творческую зрелость. Ирина Квижинадзе, ведущая актриса театра имени А.С. Грибоедова, в творческой биографии которой немало интересных, ярких образов, проживает жизнь своей героини на одном дыхании, не жалея психологических красок и эмоций. Работает в режиме нон-стоп…
-  В моноспектакле «Кастинг» вы играете самых знаменитых героинь мирового театрального репертуара.
- Да, «Кастинг» - возможность что-то сделать чисто актерски. Мне это далось не так легко. Было мало времени, недостаточно прогонов. Поэтому когда я вышла на премьеру, моя роль была еще сыроватой. Сейчас спектакль совершенно другой. Между прочим, раньше существовал негласный закон: друзей, знакомых приглашали только на десятый спектакль. Он был уже апробирован на публике и считался законченным.  Конечно, сейчас мне уже доставляет удовольствие выходить на сцену в этом спектакле. Правда, физически играть «Кастинг»  достаточно сложно, но я этого не замечаю, потому что идет импровизация, появилась легкость.
- Эта работа для вас и какая-то творческая компенсация: несыгранные роли вы представили, пусть фрагментарно, в спектакле «Кастинг» - Медея, Мария Стюарт, Незнакомка Стефана Цвейга…
-  Да, поэтому для меня «Кастинг» - очень дорогой спектакль. Жаль только, что это так поздно случилось. Дай Бог, чтобы я  могла его играть еще хотя бы год-два, учитывая огромную физическую нагрузку. Хотя некоторые актрисы МХАТа до 90 лет работали в театре  –  выходили на сцену, да еще в каких ролях! Тогда был актерский театр. Увы, сегодня стирается актерская индивидуальность. Нет в этом заинтересованности. Хотя, как мне кажется, режиссура – это возможность открыть в артисте что-то новое. В этом и заключается главный интерес режиссерской профессии – вот он это сыграл, а сможет ли сыграть что-то другое?
-  А какие режиссеры помогли вам раскрыться, показать  себя?  
-  Многие, начиная с Михаила Туманишвили и Додо Алексидзе. У Михаила Туманишвили еще в институте я сыграла интересную роль в трагикомедии «Похождения зубного врача» А.Володина. У Додо Алексидзе – две роли в спектакле «Васса Железнова» Горького. Михаил Туманишвили работал в те годы еще в театре Руставели, у него был трудный период – он собирался уйти из этого театра. С нами, студентами третьего курса, он и сделал дипломный спектакль «Похождения зубного врача». Михаил Иванович  сразу полюбил меня как актрису. Женя Гинзбург, он учился на режиссерском, и я сыграли в этом спектакле влюбленную пару. В постановке была затронута  тема предательства – как ученики предают своего учителя. В тот период она была для Туманишвили  очень актуальной. У Гиги Лордкипанидзе уже в театре Грибоедова я сыграла роль Натальи Гончаровой в спектакле «Шаги командора» В.Коростылева. Работа с этим замечательным режиссером тоже оставила след в моей памяти. У Александра Товстоногова я сыграла Елену в спектакле «Сон в летнюю ночь» Шекспира. Роль была потрясающая! Когда театр возглавлял  Гизо Жордания, мне доверили роль Марютки в спектакле «Сорок первый» Б.Лавренева, запомнились также работы в спектаклях «Утешитель вдов» Б.Рандоне, Д.Маротта, «Ловушка» Р.Тома, «Восточная трибуна» А.Галина… Конечно, ролей все равно было недостаточно. В театре работало много талантливых актрис, не могли же на всех каждый год новый спектакль ставить? Я много сыграла, но еще больше так и осталось в мечтах. Впрочем, актер, как правило, не удовлетворен, ему всегда хочется играть еще и еще. Я много страдала, плакала перед доской, где висело распределение ролей на очередную постановку. Особенно когда понимала, что могла бы сыграть в спектакле, но, увы, не получила роли. Судьба актера чаще всего драматична, подчас трагична. Но она не зависит от степени одаренности. Главное – везение. Потому что я знаю много талантливых людей, которые так и не пробились. И кто-то даже погиб  из-за этого. Именно поэтому я никогда не хотела, чтобы кто-то из моих близких шел работать в театр, никогда! И сама, если бы пришлось прожить жизнь заново, ни за что не пошла бы в актрисы. Актеры – очень зависимые и ранимые  люди. Я давно  поняла,  что, помимо способностей, нужен еще и характер. Надо работать локтями, а я этого никогда не умела. Мой педагог по сценической речи, старейшая актриса театра Грибоедова Екатерина Сатина,  говорила: какой бы талантливой актрисой ты не была, в театре у тебя еще должна быть твердая натура, которая  не сломается. А тут малейшая проблема, и у меня опускаются руки, я  теряю веру в себя.  Я еще практически ни разу не сказала себе: «Ах, как я сегодня довольна своей игрой!» Это бывает очень-очень редко, да и бывает ли? Уходя со сцены, я обычно сетую: «Ну  почему я сделала так, а не по-другому?» И испытываю при этом острое чувство неудовлетворенности. Единственный момент, когда я ощущаю себя иначе – когда выхожу после спектакля  на сцену и слышу аплодисменты. В эти мгновения  я понимаю, что зрители мне благодарны, значит,  я сделала нечто такое, что доставило людям удовольствие. Но вот захожу в гримерку, и начинается самоедство: «Не то сказала, не так повернулась!» И все равно сцена притягивает, все равно этим хочется заниматься,  разочаровываться,  страдать,  умирать и воскресать вновь.  Конечно, очень жалею, что в свое время не пошла в режиссуру. Мне предлагали это, когда я  оканчивала институт. Педагоги очень любили всю нашу группу – у нас было много талантливых ребят. Я это стала понимать только со временем. Когда институт был уже для нас позади, ректор  Этери Гугушвили говорила: «Скучно стало, когда ушла русская группа!» Мы, кстати, были первым  русским курсом, открытым в Театральном институте.
- А почему вы все-таки не пошли в режиссуру?
- Из-за собственной глупости. Я уже была в театре Грибоедова, и Этери Гугушвили уговаривала меня: «Ира, приходи,  посадим сразу на второй курс!» Нет, что вы! Я хотела быть актрисой, только актрисой! А можно было в театре работать и заочно окончить режиссерский, чтобы получить диплом. И еще получить знания, ведь в вузе тогда работали прекрасные педагоги!
-  Вернемся, если позволите, к «Кастингу». Мария Стюарт, которую я увидела в «Кастинге», - на мой взгляд, ваша роль.
- Еще Екатерина Сатина поручила мне в институте диалог Марии Стюарт и Елизаветы. Я еще девчонкой играла это с большим удовольствием.
- Была у вас в творческой биографии  одна масштабная роль, которую вы сыграли всего несколько раз – Екатерина Великая.
- Мне очень больно об этом вспоминать. Очень. Для меня судьба этого спектакля – большой удар. Моя Екатерина могла вырасти в очень интересную работу. 
- Доставляет ли вам удовольствие выходить в совершенно других по характеру  ролях – Свахи в «Женитьбе» Н.Гоголя и матери Вани Шишкова в спектакле «Достоевский.ru»?
- Конечно, я люблю играть характерные роли. Я за них очень благодарна и Авто Варсимашвили, и Андро Енукидзе. Я даже не знала, что могу играть острохарактерные роли старух. Интересно работать и в спектакле «Английский детектив» в постановке Вахо Николава.
- Вы честолюбивы?
- Я практически никогда не читала и не собирала статей о себе.
- Каково было работать с братом – автором пьесы и режиссером-постановщиком Никой Квижинадзе?
- В процессе работы, случалось, ругались. Ника всегда обожал театр, вырос в кулисах, любил актеров. Давно хотел со мной поставить спектакль, еще в молодости мы даже что-то репетировали, эмоционально спорили, но всерьез друг на друга не обижались. У нас всегда было взаимопонимание – как и с другим братом,  Зауром Квижинадзе. Ника и Заур – талантливые люди. Они могли связать свою жизнь с театром, но, увы, судьба распорядилась иначе… Я очень благодарна своим братьям. Они очень помогли моей работе в московской Детской школе искусств – писали и пишут пьесы-сказки с интересным сюжетом,  яркими образами. Эти произведения  учат добру, любви. Хочу отметить, что мои спектакли по пьесам Заура и Ники занимали первые места на конкурсах. Кстати, Заур работал в театре Грибоедова завлитом и вспоминает эти годы как самые счастливые в своей  жизни.      
- Все Квижинадзе – творческие люди…
- Это у нас от бабушки. Еще в дореволюционную эпоху бабушка, будучи врачом, в течение двадцати лет играла в народном театре. Мама тоже была очень увлечена сценой. В те годы были модны народные театры, где бы мы ни жили. Мама в те годы, конечно, не могла пойти учиться: жилось тяжело, нужно было работать. И мама всю жизнь страдала от того, что не пошла в театральный. Мы приехали в Грузию, когда я только окончила десятилетку. Мама меня заставила поступить в педагогический институт на филфак. И когда я уже заканчивала вуз, в театральном открылся русский сектор. Но я не могла туда пойти, потому что мне оставался еще год обучения в пединституте. Однако когда я все-таки пришла в театральный, меня сразу взяли на второй курс. Так что я проучилась всего три года… А о том, что окончила филфак, никогда не жалела. Ведь я там проходила философию, психологию, изучала другие науки,  и это мне в дальнейшем очень помогло. Именно в те годы я прочла большое количество литературы. 
- Ваши любимые партнеры.
-  Я люблю всех партнеров, с которыми доводилось работать. Среди них – Борис Казинец, Валерий Харютченко, Михаил Амбросов. Часто вспоминаю  Джемала Сихарулидзе, с ним я играла в «Ловушке», в «Вишневом саде»…
- Последняя ваша роль перед отъездом в Москву – Раневская.
- К сожалению, это был ввод. Я была назначена Гоги Кавтарадзе сразу на две роли – Вари и Раневской. Раневскую в первых спектаклях сыграла Нелли Килосанидзе, а я вышла в роли Вари. Я очень любила эту свою работу. А потом Килосанидзе  уехала в Москву, и, конечно, в новом сезоне сразу ввели на роль Раневской меня. Причем за очень короткий срок – за неделю. Конечно, я и до этого думала о своей роли, поскольку была назначена. И текст учила. Но я не репетировала… И, по-моему, моя роль была в итоге недоделана. Очень обидно… Да, зритель принял мою работу хорошо, но я очень страдала. Времени было мало, спектакль шел один-два раза в месяц. А потом я тоже уехала в Москву и не успела реализовать задуманное, довести роль до совершенства. Когда ты входишь в готовый спектакль, то не можешь ничего поменять ни в мизансценах, ни в чем-либо другом. Многое мне было непонятно. А от меня, между тем, зависели партнеры, которые уже были в этой системе координат. Я была втиснута в определенные рамки, а ведь могла здесь так раскрыться!  Собиралась по возвращении в Тбилиси обязательно сыграть Раневскую так, как мне хотелось. Но так больше эту роль и не сыграла – когда вернулась в Грузию, спектакль уже не шел…  Я очень благодарна Николаю Свентицкому и Авто Варсимашвили за то, что они пригласили меня в театр и дали возможность работать. Спасибо Николаю Николаевичу за детскую студию «Золотое крыльцо», которая  является смыслом моей жизни, спасибо и Авто, доверившему мне интересные, яркие  роли.
- Почему уехали в Москву?
- У нас сложились тяжелые семейные обстоятельства. Я была вынуждена уехать, нужно же было на что-то жить. Коля и Заур были в Москве, в театре не платили зарплату. А там  у меня появилась  работа…
-  Какими для вас  были годы, проведенные в Москве?
-  Вначале  было действительно очень тяжело. Кем я только в Москве  не работала!  И даже потом, через два года,  когда я стала режиссером  детской студии искусств, я  продолжала еще ухаживать  за тяжелобольными. Мне нужно было что-то заработать на квартиру, чтобы не занимать столько денег для  оплаты наемной жилплощади.
- О вас говорят, что вы очень трудолюбивый  и  работоспособный человек.
- Это так. Но вдобавок  я  всегда была оптимисткой. Это мне помогало. В любых ситуациях я была легкая, жизнерадостная. Что бы со мной не происходило.
- Расскажите, пожалуйста, о ваших самых сильных театральных впечатлениях.
- На меня производят сильное впечатление все спектакли Виктюка. Потому что это – праздник! Я считаю, что Виктюк – один из талантливейших режиссеров. Ну и Петр Фоменко, конечно. Почти все спектакли. Я была с ним знакома, мы очень дружили. Фоменко так хотел, чтобы мы с ним встретились после долгого перерыва!  Но не удалось, и сейчас я, конечно, очень сожалею об этом… Петр Наумович Фоменко – это был сплошной юмор! При всей своей тяжелой жизни, когда его не признавали, когда у него не было театра, хотя он был одним из талантливейших людей, он оставался жизнерадостным  человеком. Никогда  не возникало мысли о том, что у него что-то не в порядке. Тонко чувствующий человек… По-моему, на сцене Фоменко материализовал даже звуки, запахи. Когда смотришь его спектакли, ощущаешь эти запахи, как будто он это тоже ставил. Фантастика! Это был удивительный режиссер!  Увы, сегодня пошла тенденция развлекать зрителя, и от этого, естественно, страдает искусство, беднеет репертуар.  Классику превращают в фарс, каждый  изощряется,  как может, - кто во что горазд. В классике – вечные проблемы. Зачем мне Гамлет на тачке, если проблема, затронутая в трагедии Шекспира, существует и сегодня? Я и так пойму – на то она и классика. Как вечен человек – так вечны и его проблемы. А я хочу эстетический театр, хочу прийти на спектакль и увидеть красивые костюмы,  красивых артистов, а не балаган. Я жила в Москве восемь лет и пересмотрела множество спектаклей.  В принципе нет театра, в котором все спектакли  сплошь гениальны. Обычно идешь или на актера, или на режиссера, или на пьесу. Очень мало спектаклей, которые интересны во всех отношениях,  в которых все гармонично соединяется. Пришло новое время, и театр очень пострадал в этой неразберихе. Театральный зритель оскудел,  мы  его потеряли. Вернее, мы его не воспитали.
- А работа в театре-студии «Золотое крыльцо»  приносит вам удовлетворение? Ведь вы работаете с ребятами  самого трудного  возраста. Как вам удается создавать с этими  порой  неуправляемыми подростками искусство? 
-  Только любовью. Я даже не подозревала, что очень люблю детей. Поняла это еще в Москве, когда была просто вынуждена работать с детьми. Тогда я еще даже не представляла, справлюсь ли с ними… И вдруг почувствовала, что очень люблю детей,  легко нахожу с ними общий язык. Сейчас мне очень  интересно с  моими воспитанниками, и  я нахожу в студии «Золотое крыльцо» не только какую-то отдушину, но и самореализацию. Когда что-то получается, у меня хорошее настроение, я просто счастлива! И мне хочется делать с этими ребятами все больше и больше, хотя,  увы,  не позволяет время – они все учатся, работают, безумно заняты. В моей студии 44 человека, и все очень заинтересованы в существовании «Золотого крыльца»… Студия  многих очень изменила – это сейчас абсолютно другие люди. Мои дети никогда не пойдут на улицу, не будут  грубить  старшим. Они уже знают творчество Пушкина, Лермонтова, Чехова, Горького. Не говоря  уже  о том, что теперь они имеют представление о том, что такое театр. Это благое дело! Мальчишки 14-16 лет говорят мне вполне искренне: «Если не будет театра, я, наверное, умру!» Молодежи некуда деться, и здесь они находят то, что им на самом деле нужно и интересно. Сегодня мне уже легче, потому что рядом со мной не только юные артисты, но и повзрослевшие студийцы. Они уже многое  понимают, нестандартно мыслят. Когда мы начинали работать над «Демоном», ребята  вообще не знали этого произведения. В процессе же репетиций «Демон» навел их на какие-то размышления, они даже стихи на эту тему написали. Мне  их так жалко, когда подумаю, что неизбежно когда-нибудь оставлю это дело – год-два, и все!
- Почему такой короткий срок себе определяете?
- Потому что годы-то идут… Дай Бог здоровья! Физически, конечно, устаю. Но чувствую, что если я своим ребятам что-то даю, то и они мне продлевают жизнь. Кстати, мне всегда очень помогает в работе сын Саша – это было и в Москве, и в Тбилиси. Он великолепный звукорежиссер, хорошо чувствует сцену, актеров. У него обнаружились прекрасные данные для этой работы. Я очень благодарна и хореографам Гураму и Давиду Метревели, а также композитору Тенгизу Джаиани – они много делают для того, чтобы спектакли студии были яркими и интересными. 
- Какова концепция вашей студии? Как вы строите репертуар?
- Главная моя задача – приобщение студийцев к большой литературе, к классике. Чтобы они имели об этом какое-то представление. Я часто обращаюсь к сказкам – ведь это детская студия. Но стараюсь не брать избитый материал. Хочу, чтобы мои воспитанники учились создавать разные образы, в разных жанрах – комедии, трагедии. Я поставила в театре-студии почти все рассказы Чехова. А сейчас буду делать «Идиота» Достоевского. Конечно, это будет на уровне детской студии, но я хочу, чтобы у моих ребят был и этот опыт.     
- Вы обмолвились, что и сами развиваетесь… И как режиссер, наверное?
- Да, наверное. Но главное – с ребятами я все время в тонусе, обдумываю новые идеи. То, что не сыграла на сцене, проигрываю вместе с моими студийцами. Так что происходит процесс взаимообогащения.

Инна БЕЗИРГАНОВА

Безирганова Инна
Об авторе:

Филолог, журналист.

Журналист, историк театра, театровед. Доктор филологии. Окончила филологический факультет Тбилисского государственного университета имени Ив. Джавахишвили. Защитила диссертацию «Мир грузинской действительности и поэзии в творчестве Евгения Евтушенко». Заведующая музеем Тбилисского государственного академического русского драматического театра имени А. С. Грибоедова. Корреспондент ряда грузинских и российских изданий. Лауреат профессиональной премии театральных критиков «Хрустальное перо. Русский театр за рубежом» Союза театральных деятелей России. Член Международной ассоциации театральных критиков (International Association of Theatre Critics (IATC). Член редакционной коллегии журнала «Русский клуб». Автор и составитель юбилейной книги «История русского театра в Грузии 170». Автор книг из серии «Русские в Грузии»: «Партитура судьбы. Леонид Варпаховский», «Она была звездой. Наталья Бурмистрова», «Закон вечности Бориса Казинца», «След любви. Евгений Евтушенко».

Подробнее >>
 
Четверг, 05. Декабря 2024