| О КАИРСКИХ ДЕЛАХ И НЕ ТОЛЬКО |
|
- В том, что ты в начале 90-х годов стала работать в другой стране, нет ничего удивительного, так поступали многие. Но выбор Африканского континента… Как ты оказалась в Каире? - Этим я обязана Ираклию Беридзе, скрипачу, выпускнику Московской консерватории (по классу Давида Ойстраха), который был одним из инициаторов основания Каирской консерватории и ее ректором на протяжении шести лет, оставаясь при этом профессором Тбилисской консерватории. У нас гостила пианистка Нибаль Муниб, известный деятель египетской музыкальной культуры. Она приехала по приглашению Дж.Кахидзе; ей предстояло исполнить с симфоническим оркестром Третий концерт Бетховена. Однажды она увидела меня на экране телевизора в утреннем концерте. «Именно такой концертмейстер нам нужен», - заявила она. И Ираклий Георгиевич принялся меня уговаривать. Я долго не соглашалась, но, в конце концов, дала себя уговорить. В то время в Каире уже был Тамаз Гомелаури; его профессионализм и прекрасные душевные качества украсили египетскую консерваторию. - Как работалось поначалу? - В первый год пришлось нелегко. Освоить язык мне помогла дочка Тамаза Гомелаури: научила считать до двадцати. Вскоре я приспособилась указывать ученикам, как будто экзаменуя их, на различные предметы, чтобы запомнить таким образом их названия. И результат не заставил себя ждать. Главное заключалось в другом. В Тбилиси я привыкла к постоянным выступлениям в разных жанрах, здесь же на полгода оказалась в классе, аккомпанируя скрипачам, и ни одного выступления на эстраде. Я была на грани отчаяния. Положение спасли экзамены. Новый ректор, концертирующий скрипач Хассан Шарара заинтересовался моей работой и тут же сделал своей партнершей. Ни один сольный концерт инструменталистов уже не проходил без моего участия. После второго выпускного экзамена мне предложили работу в открывшемся при оперном театре Центре развития талантов, фактически второй консерватории. Я оказалась в числе его первых педагогов и продолжаю там работать. Мои ученики стали лауреатами конкурсов не только местного значения, но и международного. - А когда удалось пригласить детей – Алика и Инну? - Сыну нужно было закончить консерваторию, для этого понадобились два года. - Были проблемы с его трудоустройством? - Пожалуй, нет. Следовало пройти конкурс с комиссией во главе с дирижером, и его зачислили в альтовую группу оркестра – правда, не сразу на первых ролях; теперь он концертмейстер группы. - Алик работает и в опере? - Так было сначала. В то время в Каире действовал один оркестр – оперный, который по субботам выступал с симфонической программой. Надо сказать, что программы составлялись очень интересно. Концерты, как правило, были тематическими – например, в первом цикле все симфонии Бетховена, в следующем – Брамса или Малера, далее чередование солистов-исполнителей с концертами из классического репертуара. В таких случаях приглашались звезды из Европы или Америки. Запомнилось выступление Виктории Постниковой. Однако работать в таком режиме было непросто: каждый день спектакль, и одновременно в недельный срок подготовка нового репертуара, поэтому после создания второго оркестра сыну пришлось оставить оперный театр. - А ты работала в опере с певцами? - Короткое время. Не смогла смириться с установившейся здесь традицией. С детства знала (мама была концертмейстером у певцов), что перед постановкой репетируются сольные номера, затем оперные ансамбли. Эту работу принимает дирижер, который делает замечания, и они исправляются перед генеральной репетицией. Здесь же уже первая репетиция («Кармен») привела меня в замешательство. В ней одновременно участвовали хор, оркестр, солисты. Я пыталась указать дирижеру на непомерную фальшь и разбитость ансамбля, но он меня уверял, что во время спектакля это будет незаметно. То же самое повторилось на репетиции «Риголетто», после чего я написала заявление об уходе. С некоторых пор я преподаю в т.н. современной английской школе. Там у меня ученики от первого до одиннадцатого класса. Очень интересно работать в Американском университете, там встречаются удивительно способные студенты. Но главным остается консерватория, где я профессор по классу фортепиано. - Ты очень рано начала выступать. Помню первое твое сольное выступление, которое мне довелось услышать в 1956 году. Малый зал консерватории, симфонический концерт учащихся второго музыкального училища и среди них юная Лена Дзамашвили. К преподаванию ты с ранних лет относилась скептически, а теперь чувствуется, что отношение коренным образом изменилось. Когда это произошло? - Мои сольные выступления начались гораздо раньше, чуть ли не с пяти лет. Сохранилась фотография: я сижу за роялем, а ноги достают только до середины табурета. Что касается дальнейшего, я хотела только играть; вероятно, передо мной был пример мамы, концертмейстера тбилисского радио, которая не желала иметь учеников. И в Каирскую консерваторию я поступила как концертмейстер, но на следующий год мне дали класс камерного ансамбля, который почему-то считался не престижным. Мне же это было очень близко. Я горячо принялась за дело, и вскоре на мои уроки повалили студенты со всех факультетов – пианисты, струнники, вокалисты; духовикам пришлось отказать – для них не хватало времени. - Таким образом, получилась колоссальная нагрузка? - И так я работаю по сегодняшний день. - Какие интересные встречи произошли, были ли среди них такие, которые привели к творческим союзам? - Первый из таких союзов – дуэт с ректором консерватории, скрипачом Хассаном Шарара. Позднее в наш ансамбль влился виолончелист, брат Хассана Ашраф. В таком составе мы участвовали во Втором международном фестивале музыки в Бахрейне, где исполнили Трио Бетховена и Трио современного арабского композитора. В Бахрейне у меня впервые сложилось впечатление о настоящей арабской стране; Каир в этом смысле не типичен. Наряду с высокой культурой организации фестиваля Бахрейн поразил нас необыкновенной чистотой и ослепительной белизной одеяний. Было 40 градусов, но почти у каждого жителя машина с кондиционером, и мы, по существу, передвигались от кондиционера к кондиционеру. - Где учились твои партнеры по ансамблю? - Хассан начинал в Каирской консерватории у Ираклия Беридзе, а продолжил в Москве в классе Галины Бариновой. Брат его – ученик Эльдара Исакадзе. Вместе с другим тбилисским профессором Александром Чиджавадзе. Эльдар представлял в Каире виолончельную школу. Оба безвременно погибли: Чиджавадзе в автокатастрофе, Исакадзе – в борьбе со страшным недугом. Мне довелось посетить также – на этот раз со своим учеником – очень сильный по составу участников конкурс в Германии, близ Штутгардта; мой воспитанник стал победителем. Это первый случай в истории музыкального образования в Каире. В разное время двое других моих учеников становились лауреатами конкурса в Риме. - Приходилось давать семейные концерты с Аликом и его женой, пианисткой Инной? - Только однажды. Несколько раз они играли вдвоем, но такие выступления не носили систематический характер. Алик большее значение придавал своему участию в составе квартета, который он основал при Русском центре. В данный момент я увлеклась другим проектом. В декабре исполняется 20 лет дипломатических отношений АРЕ и Грузии. По этому поводу посол Грузии в Египте попросил организовать концерт с музыкантами и программой сочинений композиторов двух стран, чем я сейчас и занимаюсь. В Каире достаточно музыкантов, которые получили образование в Грузии. Не сомневаюсь, что, как обычно, с успехом выступят ученики И.Беридзе. Большие надежды возлагаю на Габера. Этот прекрасный баритон успел пройти учебный курс в Каире у Давида Бадридзе, стажировался в Большом театре и даже выступал с Маквалой Касрашвили. Считаю, что его голос гармонично сольется с душевными излияниями персонажей опер Палиашвили Мурмана или Киазо, и намерена разучить с ним эти партии. - Расскажи о тематических фестивалях, которые ты проводила. - Последний из них был посвящен 200-летию Ференца Листа (до этого отмечалось двухсотлетие Шопена и Шумана). Он состоял из трех вечеров. В первом я исполнила небольшие по масштабу фортепианные опусы и «Фауст-сонату». Во втором прозвучали выдающиеся камерные вокальные сочинения, начиная от «Лорелеи», в оригинальном исполнении египетской певицы Дины Искандер; аккомпанемент этих номеров я чередовала с сольными фортепианными пьесами. А потом с бывшим моим выпускником, теперь уже преподавателем консерватории, мы исполнили на двух роялях «Дон Жуана» Моцарта-Листа. Наконец, в программе третьего концерта были только транскрипции – в моем исполнении. - Мне рассказывали, что за четыре дня до листовского фестиваля ты упала на улице и серьезно повредила правую руку, но концерты не отменила. - Это граничило бы с катастрофой. К тому времени уже получили приглашение члены венгерского посольства, а через них представители других посольств. В кассе не оставалось билетов, и я решила рискнуть. Перелома не было, играть с трещиной было не очень трудно, боли начинались потом. К счастью, осложнений не последовало. - Как повлияла на ваше мероприятие политическая обстановка? - Тогда, осенью, было относительно спокойно; обстановка стала накаляться с начала 2012 года. Пришлось отменить несколько концертов, в том числе мой. - Как посещаются в Каире концерты? - По-разному. Фестивальные концерты неизменно шли при аншлагах; известную роль при этом сыграла поддержка европейских посольств – венгерского, польского, немецкого. Такой энтузиазм публики полностью вознаграждает затраченные на организацию мероприятия усилия. - Часто звучат в Каире произведения отечественных композиторов? - Не редко, и я обычно оказываюсь причастной к их исполнению. Гораздо интереснее Декады арабской музыки – раньше они проводились каждый февраль, но за последние годы политические события заметно снизили их интенсивность. Авторы представляют разные страны, и в их музыке, удивительно разнообразной по жанрам и всегда хорошо исполняемой, немало привлекательного. Я любила участвовать в этих декадах. - А как обстоит дело с исполнением в Каире русской музыки? Помню, перед отъездом из Тбилиси твоя инициатива о проведении камерных концертов из произведений Чайковского и Римского-Корсакова не была поддержана. - Да, я устраивала концерты из произведений Чайковского, последний из них летом 2008 года, перед отъездом в Тбилиси. Я страшно волновалась: не будет ли бестактностью играть русскую музыку на фоне августовских событий в Грузии? Однако коллеги решительно разубедили меня: ведь это музыка! Так я сыграла перед каирской аудиторией «Времена года», «Думку» и Большую сонату Чайковского. Уместно вспомнить здесь о моих ежегодных поездках в Александрию, где в Русском центре порой случается давать по несколько концертов. Часто мы выезжали группами. Мы с Ираклием Беридзе и Тамазом Гомелаури исполняли Трио Рахманинова. В Александрии мне довелось исполнить трудную фортепианную сонату Рахманинова. - Кого из педагогов ты хотела бы вспомнить? - В первую очередь, мою первую учительницу Люсю Сергеевну Есаян, у которой я училась с пяти лет и до поступления в консерваторию. Она научила не отступать перед трудностями, любить эстраду, воспринимая выступления как большую радость. Счастьем было для меня оказаться в консерватории в классе замечательной пианистки и педагога Татьяны Иосифовны Гольдфарб, которая была одновременно преподавателем Московской консерватории. Ее неоценимым качеством было тонкое понимание индивидуальности студента, точное подбирание исполнительской программы и внимание к своим подопечным. Помню, как находясь в Москве она беспокоилась, чтобы я не упустила возможности показаться Г.Г. Нейгаузу, который собирался провести в Тбилиси мастер-класс. Случилась так, что Генрих Густавович из всех, кто записался к нему на уроки, оставил только меня с си-минорной сонатой Шопена. Занятие разделилось на два дня, и я остаюсь благодарной Татьяне Иосифовне, приобщившей меня к великим урокам великого маэстро, каждый штрих которых сохранился в памяти. При всей приветливости, доброжелательности и простоте в обращении Т.Гольдфарб оставалась непоколебимой, когда дело касалось ее принципов. Ее муж Сандрик Чиджавадзе превращался в покорного ученика, когда Татьяна Иосифовна запирала его на длительное время в кабинете, принуждая работать над сольной программой. На последнем этапе студенчества я была в классе Тенгиза Амиреджиби. Здесь более всего запомнилась подготовка к Закавказскому конкурсу исполнителей. - Каковы планы на будущее? - Я намерена серьезно заняться концертами организованного мною пиано-квартета; кроме меня, три его участника – пианисты египетского происхождения. Приближаются сроки проведения фестиваля памяти Дж.Гершвина. На фоне обширной программы я выступлю с Камерным концертом для двух фортепиано. Мария КИРАКОСОВА В "Скачать карты игральный"Девяносто первом полку я знал несколько таких. И пусть "Коды на танки на кристаллы скачать"увенчается успехом мой маскарад! Все же случается, что при "Скачать игры на диск"сильном невезении банк лопается, и тогда могут пройти годы, прежде чем банкомет "Скачать книгу книга самурая"соберется с силами и "Скачать бесплатный программу офис"вернется к старой профессии. Это саванна, и притом огромная. |
