АЛГОРИТМ ПОИСКА
3 августа 1977 года программисты отметили событие. Создаваемая во ВНИИ электроэнергетики и двух московских вычислительных центрах шахматная программа «Пионер» решила сложный этюд грузинского композитора Гии Надареишвили. Произошло это за несколько дней до начала второго чемпионата мира среди компьютеров. Приглашенный на этот небывалый форум, но не воспользовавшийся этой возможностью «Пионер», хотя и не учитывал в полном объеме опыт поколений шахматных мастеров, но был на верном пути. В то же время в далеком Миннеаполисе компьютер «Сайбр 176» не справился с заданием консультанта отдела программирования «Контрол дейта корпорейшн», машины которой использовала американская программа «Чесс 4.6».

Электронный шахматист нашел первые два хода за белых этюда Надареишвили, затем перебрал около миллиона ходов, но до правильного так и не додумался. Впрочем не стоит его судить слишком строго. Турниры быстродействующих компьютеров с программой моделирования мышления шахматного мастера только по форме можно отнести к спортивному соревнованию, они преследуют в первую очередь научные цели. Вот почему руководители программы рассмеялись над оказавшейся в затруднении машиной. Этюд романтика шахмат был слишком человеческим, а это пока компьютеру чуждо.
Пять десятилетий отданы им любимому делу, а если вспомнить, что Гиа Антонович основой своей деятельности считал медицину, сочетая врачебную практику с научной работой, надо признать: немногие способны на такое подвижничество.
Обращение его в рыцари шахматного искусства произошло в довоенные годы, когда в город Сенаки приехал тбилисский шахматист Серго Канкава. Гость познакомил юношу со знаменитым этюдом Алексея Троицкого, где белые приносят на алтарь победы ферзя, слона и объявляют конем эффектный спертый мат. Такое неуважительное обращение с монархом восхитило Гию. Его тбилисский друг не подозревал, какой пожар зажег в душе юноши этот шедевр. Отныне он охладел к практической игре, где создание полноценного художественного произведения зависит от квалификации соперника. Из-за одного слабого хода, маневра самый эффектный замысел может сгореть бенгальским огнем.
В шахматной композиции Надареишвили нашел область, где ничто не мешает самовыражению автора. С первых шагов на новом поприще он отдавал себе отчет, за какую тяжелую ношу брался. Чтобы изваять скульптуру из камня, надо от него отсечь лишнее. Это изречение великого ваятеля относится ко многим видам искусства. Умение ограничения, достижение цели минимальными средствами, экономичность – вот аттестация большого мастера. Этими качествами был щедро награжден художник шахмат Надареишвили. Он скоро понял, что вряд ли найдется чудак, задавшийся целью подсчитать возможные комбинации на шахматной доске, занятие столь же безнадежное, как попытка удить серебристую луну в водах реки. Но одного знания было мало, предстояло найти свою тему.
Более полувека назад шахматный мудрец Эмануил Ласкер, иллюстрируя мысль об эстетическом элементе в древнейшей сложнейшей игре, прибегнул к аналогии. Библейский Давид, будучи ростом не больше любого из нас, вызвал на единоборство великана Голиафа, поразив его камнем из пращи. Победа разума над грубой силой отражена в кристально чистой форме в самом известном этюде Надареишвили.
Это было внезапное озарение, как вспышка молнии. Он шел домой после трудного рабочего дня в больнице, и вдруг, нарушая ход привычных мыслей, выплыла из памяти позиция, та самая, к которой он шел многие годы. Он вбежал в комнату, едва успев сбросить плащ, и, роняя фигуры, расставил эту позицию. А потом долго не верил своим глазам: почти пустая доска, белые фигуры максимально удалены от короля, но столь же удивительно их взаимодействие. Восходящая своими истоками к старинным манускриптам, позиция словно умылась живой водой, отмеченная печатью новизны. Эти два красавца коня, оказывающие стойкий отпор заносчивому черному ферзю!
Он тогда назвал ее «Мхедрули» (всадник, конь – груз.), взяв патент на это удивительное произведение, и позднее разработал несколько других этюдов с лихой конницей – материалом, где выражена ласкеровская мысль о победе разума над силой, победе слабейшей стороны. Вывод, противоречащий, казалось бы, здравому смыслу, но взятый на вооружение Надареишвили, на щите которого отныне будет парадоксальный девиз «Пусть победит слабейший!»
Нравственная сторона этих этюдов не могла не нравиться. Душевная мягкость, нетерпимость к любым проявлениям несправедливости Гии Антоновича была заложена в самой природе его врачебной деятельности. Он уже в студенческую пору познал сладость славы, увидев опубликованными первые свои шахматные композиции. А потом молодой врач проводил до пятнадцати часов в сутки в эвакогоспиталях, возвращая раненых в строй. Мечту о шахматах пришлось отложить до лучших времен. Именно в декабре сорок четвертого был им найден синдром боязни высоты при каузалгии, позже описанный при спинной сухотке,чрезвычайно редкий в мирное время, и вошедший в капитальное руководство «Хирургия».
Заслуженный врач Грузии, заведующий нервным отделением клинической больницы Тбилисского государственного института усовершенствования врачей, он выполнял обязанности главного невропатолога Тбилиси, равно трудные и почетные. Значительны его достижения в невропатологии, он имел десятки публикаций. Кто мог поручиться, что клиницист-невролог сказал свое последнее слово в медицине?
В час сомнений он призывал на помощь шахматы, и это малое воинство совершало чудо на доске.
В своей деятельности люди используют два типа алгоритма – алгоритм управления и алгоритм поиска алгоритмов управления. Так предполагал выдающийся советский шахматист, доктор технических наук, профессор Михаил Ботвинник. Экс-чемпиона мира связывала многолетняя дружба с международным гроссмейстером и международным арбитром по шахматной композиции из Тбилиси. Патриарх шахмат считал, что творческий процесс несомненно связан с алгоритмом поиска, на это способны далеко не все люди, но его грузинский друг, искатель и фанатик, чуждый практицизма, преждевременно снижающего работоспособность и сокращающего творческую жизнь, наделен был им сполна. С его точки зрения, труд композитора следует оценивать не по числу составленных им этюдов и не по среднему их уровню, а по вершине творческих достижений, достигнутых в лучших произведениях.
Ботвинник писал: «Вот почему мне хочется почтительно снять шапку перед Гией Надареишвили: лучшие его этюды... несомненно войдут навсегда в золотой фонд этюдного искусства».
Не менее эмоционален отзыв другого экс-чемпиона мира голландца Макса Эйве: «Несколько этюдов талантливейшего грузинского этюдиста фантастические и невероятные».
Вынужденный в военные годы отойти от составления композиций, Надареишвили затем с удвоенным аппетитом приступает к шахматному пиршеству.
Открытый чемпионат Грузии в первом послевоенном году привлек внимание международного гроссмейстера Пауля Кереса, который в остром соперничестве с международным мастером Владасом Микенасом занял первое место. Могучий эстонец, наследник силы легендарного Калева, сам тонкий знаток шахматной композиции и составитель оригинальных этюдов и задач, восторженно отозвался об этюдах молодого врача и рекомендовал лучший из них в журнал «Шахматы в СССР». Из этого авторитетного издания он попал в круг избранных – лучших этюдов за последние десять лет – в ретроспективный альбом ФИДЕ.
Так Гиа Надареишвили первым из шахматных композиторов Грузии получил международное признание. Ценителей прекрасного можно отослать к его книгам, где представлены сотни собственных этюдов основоположника грузинского этюдного искусства (Надареишвили на протяжении десятков лет возглавлял республиканскую комиссию по шахматной композиции, судил крупные конкурсы, в том числе югославского журнала «Проблем» и отечественного еженедельника «64») и отражен его, единственного эксперта ФИДЕ по этюдам и члена постоянной комиссии, большой вклад в организацию многочисленных состязаний поэтов шахмат в Грузии и в целом по стране.
Это дало право латвийскому композитору Альфреду Домбровскису утверждать, что у шахмат Грузии, подобно Эльбрусу, есть две вершины – прославленные шахматистки и этюдная композиция.
Выдающегося творческого успеха Надареишвили добился на ХII чемпионате СССР, победив в разделе этюдов. Не раз он был на близких подступах к цели, и вот наконец вершина покорена. Семьдесят призов республиканских, всесоюзных и международных соревнований насчитывала к тому времени личная коллекция Надареишвили, но последнее достижение самое крупное. У него был самый высокий рейтинг среди этюдистов – претендентов на звание международного гроссмейстера; оно стало формальным подтверждением высоты большого мастера. Его высокий авторитет подтвердил международный конгресс шахматных композиторов в Тбилиси (1975), одним из инициаторов проведения которого он был. Общение с лучшими композиторами мира пошло на пользу молодым грузинским составителям, а их признанный лидер мечтал о том времени, когда Тбилисский Дворец шахмат станет организационным центром композиторской  работы. Этой цели он следовал, редактируя на протяжении многих лет альманах «Шахматы», оказывая шефскую помощь шахматному клубу «Мхедрули» в родном Сенаки и передав ему в дар значительную часть своей библиотеки.
Когда издательство «Физкультура и спорт» выпустило в 1982 году книгу Надареишвили «Этюд глазами гроссмейстеров», не имеющую аналогов в шахматной литературе, она подтвердила стремление автора рассматривать этюды, связывая их с интересами шахматистов-практиков, перекидывая мост между двумя разновидностями многогранного шахматного искусства. Приглашая 43 ведущих гроссмейстеров современности (одних чемпионов мира девять!), высказать свои симпатии и оценки знаменитых этюдных произведений, Надареишвили способствовал популяризации этюдной поэзии. Диву даешься, как ему удалось собрать под одной обложкой книги столь разных по творческому почерку и характеру людей.  
Болезнь неумолимо подтачивала его здоровье, вынудила отказаться от поездки на конгресс шахматных композиторов в Голландии, а потом случилось непоправимое. Ушел из жизни художник шахмат. Остались его этюды и книги, отмеченные печатью яркой творческой индивидуальности.
Незабываемые впечателния, радость общения и сотрудничества с незаурядной творческой личностью.
Вот одна история.

«КУНАК КУНАКУ ЕСТЬ БРАТ...»
В январе шестьдесят седьмого в редакцию газеты «Вечерний Тбилиси» пришел немолодой человек с добрыми глазами волшебника. Так я впервые увидел классика отечественного этюда Александра Гербстмана. Привели его в Тбилиси обязанности арбитра международного конкурса по составлению этюдов «Шахматная Руставелиана». Под этим названием конкурс и вошел в историю шахмат, став составной частью программы юбилейных торжеств по случаю 800-летия рождения Шота Руставели.
Был ли знаком с шахматами творец «Витязя в тигровой шкуре»? Прямых указаний на этот счет не сохранилось, но многочисленные афоризмы Руставели дают право это утверждать. И самый известный – «Каждый мнит себя стратегом, видя бой со стороны». Не правда ли, полное впечатление от шахматного сражения? Вспоминаю советы доброхотов во время претендентских матчей на первенство мира 16-летней Майи Чибурданидзе, в надежде, что я их доведу до сведения Эдуарда Гуфельда, тренера будущей чемпионки мира. «Смените пластинку!» – требовали они отказаться от староиндийской защиты в финальном матче с Аллой Кушнир, не зная еще, что именно «староиндийка» станет одной из составляющих победы. Но довольно о скептиках.
Более интересным представляется свидетельство поэта Иосифа Гришашвили в «Литературной богеме старого Тбилиси»: издревле в Грузии приданое невесты включало «Витязя...» и комплект шахмат.
Отдавая дань традиции, редакция «Вечернего Тбилиси» и Федерация шахмат Грузии объявили международный конкурс в честь Поэта поэтов. Участвовать в нем пожелали этюдисты Австрии, Англии, Бельгии, Болгарии, Венгрии, Швеции... Пришло даже письмо из Индии, родины шахмат. Наиболее полно были представлены хозяева – прекрасно выступившие шахматные композиторы Грузии. На суд жюри (А.Гербстман, Г.Надареишвили) поступило небывалое в истории этюдных соревнований количество произведений – 230 от 170 авторов. Высокий уровень конкурса определили богатство ярких идей, отличная разработка ценного наследия прошлого, и конечно же, отменное судейство. Кстати, уже через год коллективный этюд Александра Гербстмана и Гии Надареишвили – творческая разработка идеи победителя конкурса ленинградца Леонида Митрофанова – с фантастической жертвой ферзя – занял первое место на конкурсе «Шахматной Москвы».
Гербстман не скрывал радости, приехав в очередной раз в Грузию. Ведь он учился в Тбилисском университете и, участвуя в 1919 году в первом студенческом шахматном турнире, занял второе место. Его нынешний приезд совпал с чемпионатом СССР, и он с удовольствием посещал малый зал Руставели, болея за Василия Смыслова, и не потому что тот самый старший среди участников, а потому что тоже был этюдистом. Сам Гербстман еще в 1928 году, в 28 лет, завоевал первый приз национального шахматного союза США, став впоследствии глубоким исследователем и теоретиком шахматной композиции. В 50-х годах решением ФИДЕ в числе первых ветеранов шахматной элиты удостоен звания международного арбитра и международного мастера. Доктор филологических наук и профессор Ленинградского университета, автор шахматных книг, он хранил в памяти любопытные истории и щедро делился ими со слушателями. Докторскую защитил по пушкинским автографам «Евгения Онегина». «Как вы думаете, – сказал он мне, – мог бы я написать диссертацию, не обладая памятью шахматиста, и, прежде всего, зрительной?»
В 1924 году Александр Иосифович, выпускник Высшего литературного института имени Валерия Брюсова, гостил в Тбилиси, часто бывая во Дворце искусств, нынешнем Союзе писателей Грузии. Он встретил здесь другого гостя из России – Сергея Есенина, посвятившего товарищам по чувству и перу – «голуборожцам» стихотворение «Поэтам Грузии», впервые опубликованное 23 ноября 1924 года в газете «Заря Востока». Сам чувствовал себя просветленным, так много и легко писалось, что в жизни случалось очень редко.
Пребывание в Тбилиси вызвало у Есенина не только приятные воспоминания. Проезжая по ремонтируемому Михайловскому мосту, поэт уронил в пролом портфель с документами. Есенин собирался выехать в Батуми в декабре и без паспорта был как без рук. Друзья – Тициан Табидзе и Паоло Яшвили написали автору книги «Москва кабацкая» справку, удостоверяющую, что податель ее действительно является русским поэтом Сергеем Есениным и заслуживает всяческой поддержки и помощи. Поручительство братьев по писательскому цеху вполне заменило паспорт. Тициан и Паоло прятали от нежданных ночных визитеров оставшегося без документов русского друга, закатав его в ковер.
Поездка Есенина в Батуми оказалась плодотворной, вызвала к жизни поэму «Цветы», стихи «Письмо к деду», «Метель», «Весна», «Батум», часть стихотворений цикла «Персидские мотивы» (Шаганэ!), которые сам поэт считал лучшим из всего им написанного.
Вот какие удивительные истории рассказал старый петербуржец на празднике поэзии Руставели. И позже, в 1970 году, когда судил (вместе с Важей Неидзе) объявленный редакцией «Зари Востока» и Федерацией шахмат всесоюзный конкурс в ознаменование 150-летия со дня рождения Николоза Бараташвили. И название конкурса этюдов – «Мерани», взятое нами из известного стихотворения, стало «флагом» творческого соревнования, отражало литературные вкусы и привязанности организаторов. Всего поступило около 120 произведений от 76 авторов из 65 населенных пунктов Советского Союза. «Мерани» завершился громкой творческой победой Гии Надареишвили, который разделил 1-2 призы (на равных) с москвичом Александром Казанцевым, известным писателем-фантастом.   
Больше с Александром Гербстманом я не встречался. В 1980 году он переехал на постоянное жительство в Швецию и через два года умер в Стокгольме, оставив о себе добрую память и сборник своих избранных этюдов с автографом. Напоминает мне о юбилейных днях Руставели и Бараташвили и Почетная грамота Спорткомитета Грузии «за организацию и образцовое проведение» обоих конкурсов, полученная мною из рук заместителя председателя спорткомитета Вахтанга Балавадзе.