| СКАЗОЧНИК В ГОСТЯХ У СКАЗКИ |
|
Одной из самых известных персон-участников форума был видный прозаик, знаток истории русской церкви Владислав Анатольевич Бахревский. В его докладе на проведенной в рамках форума научно-практической конференции «Страны постсоветского пространства: взаимопроникновение культур» были озвучены проблемы современной детской литературы. И ничего в этом нет удивительного. Владислав Анатольевич начинал как детский писатель, является автором уникальной скороговорки «Говорит Попугай Попугаю: «Я тебя, Попугай, попугаю!» Отвечает ему Попугай: «Попугай! Попугай! Попугай!» Владислав Бахревский родился в 1936 году в Воронеже. С 1948 по 1975 гг. жил в Орехово-Зуеве, закончил здесь пединститут. Ко дню празднования своего 75-летия Владислав Анатольевич являлся уже автором более ста книг, среди них – завоевавшие заслуженное признание исторические романы «Василий Шуйский», «Смута», «Свадьбы», «Долгий путь к себе», «Тишайший», «Никон», «Аввакум», «Страстотерпцы», «Столп». Каждый роман самостоятелен, и в то же время весь цикл – это единое произведение. Наша беседа состоялась в автобусе, по дороге в Мцхета и далее – в Кахетию. В программу экскурсии входило посещение Светицховели и Джвари, усадьбы тестя А.С. Грибоедова, князя Александра Чавчавадзе в Цинандали, храма и усыпальницы Святой Нино – Просветительницы Грузии в Бодбе, монастырского комплекса XI века Алаверди и других святынь и памятных мест. Это путешествие восхитило Владислава Анатольевича, впервые приехавшего в Грузию, и на мой вопрос, какие эмоции он испытывает, ответившего весьма поэтично: - Какие могут быть эмоции у сказочника, оказавшегося в сказке! Вот стоим мы теперь в том самом месте, где, «сливаяся, шумят струи Арагвы и Куры», и я в детстве. Здесь же Лермонтов стоял. Грузия для русского человека начинается с Пушкина и Лермонтова. А сказка со мной поздоровалась в Тбилиси. Домики над Курой, которые вы назвали «ласточкиными гнездами». В низине места много, но тбилисцы предпочитали «прилеплять» свои жилища к скалам... Это же мир горцев. Горцы – в моем детстве то же, что море. - Удивительно, что вы впервые оказались в Грузии в столь почтенном возрасте. - Всю жизнь собирался приехать в Тбилиси. Здесь жил мой двоюродный брат, который бывал у нас. Путешествие на Кавказ – одно из чудес русской литературы – я оставлял как бы «на сладкое». Грузия пришла в мою жизнь на Веселом кордоне (Рязанская земля) в пять лет. Тогда все читали роман-газету, где печатался «Великий моурави», а «Сулико» во мне с младенчества. Отец играл на гитаре и пел. - Когда вышла ваша первая книга? - Повесть «Мальчик с Веселого» попала в сборник «Первое знакомство». Так что печататься я начал в Детгизе. Тотчас ее выпустили и отдельным изданием. Это было в 1960 году. Директор издательства Константин Пискунов пригласил меня, 23-летнего, к себе в кабинет и сказал: «Вы – детский писатель от Бога». На что я умудрился ответить: «Больше не буду писать для детей. Написал, чтобы прорваться». На деле выпустил в Детгизе 5 книг, а потом принес в издательство «Молодая гвардия» книгу для юношества. Это была «Хранительница меридиана». Заголовок по короткому рассказу об Улугбеке – о моей любви к Средней Азии. Книга понравилась читателям, но главное, издателям. Редактор Адель Алексеева задумала серию книг «Пионер – значит первый». Меня спросили: «О ком бы ты хотел написать?» А мне хотелось видеть страну. Ответил: «О Семене Дежневе» (в 6-ом классе делал доклад о землепроходцах). Знал: на карте Чукотки есть мыс Дежнева. Вот где надо побывать. Книга «Хождение встречь солнцу» получила премию Госкомиздата РСФСР, выдержала семь изданий, общий тираж – полмиллиона. - Глядя на ваше творчество, видишь: у автора особый интерес к XVII веку. - У меня были две причины переселиться в XVII век на целых 35 лет. В семье был запрет спрашивать о дедушке Евгении, об отце отца. Я учился на третьем курсе института, когда мне доверили, наконец, семейную тайну. Пятеро братьев моего деда были священники, а он, рабочий ружейного завода в Ижевске, был революционером. Избегая ареста, вернулся на родину, в село Деяново Нижегородской области. Его женили на дочери дьякона. Через мою бабушку Екатерину мы в родстве с протодиаканом Его величества Константином Розовым, великим басом России. После революции дедушку звали в комиссары, возглавить народное образование, но он принял сан, стал священником, «тихоновцем» (патриарх Тихон проклял большевиков) и погиб в лагерях. Узнав все это, я захотел написать всю правду о патриархе Тихоне, о моем дедушке, о Константине Розове – он единственный в нашей церкви имеет сан великого архидиакона. Чтобы писать, надо знать. Когда я приходил к батюшкам и говорил: хочу написать книгу о патриархе Тихоне – от меня отшатывались. Ради знаний о нашей церкви решил писать о XVII веке. XVII век для русского самосознания и для русского государства – ключевой. - Я слышал, вы неодобрительно отзываетесь о Петре Великом… - Да. И это вторая причина моего интереса к XVII веку. Нам с детства внушают мысль о великой миссии преобразователя Петра. У меня есть роман «Утаенный царь» (часть «Столпа»), напечатанный в «Роман-газете» и получивший премию этого одного из самых массовых в России изданий. «Утаенный царь» - старший брат Петра I Федор Алексеевич, который в свои 17 лет (на престол вступил в 14, умер в 21 год), осуществил все реформы, которые впоследствии повторил, но уже с топором в руках Петр I. Не с топором плотника – головы рубил… Кстати, о флоте. Воронежцы, а я родился в Воронеже, гордятся, что в их городе Петр построил корабельные верфи. Это так. Но почему-то мои земляки не помнят: до Петра в Воронеже царь Федор Алексеевич построил 150 кораблей. Это он ввел короткий кафтан. Устроил армию по европейскому образцу. И главное, освободил Россию от местничества. Что такое местничество? Скажем, идет на Москву в набег крымский хан. Царь посылает войско. Командуют воевода и товарищ воеводы (это такой чин). Товарищ воеводы вдруг объявляет: «мой род старше рода воеводы. Под его началом мне служить невместно. Поруха роду». Бросал войско и уезжал. Царь Федор покончил с этой бедой боярского чиновничества. И еще царь-мальчик начал строить каменную Москву. Деревянная сгорала по два раза в год со всеми своими богатствами. Деньги-то, валюта русская – это ведь были соболя и рыбий зуб – клыки моржей. - Но если Петр I, по вашему утверждению – дутая фигура, то кто же тогда изменил исторический путь России, кто, по выражению Пушкина, «прорубил окно в Европу»? - Исторический путь России император Петр не поменял, но извратил. Вместо русской жизни – жизнь по-немецки, по-французски, в париках, в чулках, в корсетах. Маскарад на полтора века. Рабство народа на полтора века, на полтора века отказ от русского языка. Фигура Петра для России – страшная. Издевательски уничтожил патриаршество. Убил сына. Здесь своя мистика. Имя Алексей переводится, как «защитник». Защитника России уничтожил Петр. На престол посадил не внука, но жену-немку. Ненавидел все русское. Россия после его смерти не досчиталась почти четверти населения. Крестьян. Петр создал флот, армию, науку, Петербург… Петр преобразовал, прорубил… Реже вспоминают, сколько народа перевешал, уморил голодом, и почти совсем ничего о насаждении разврата. Славит Петра Пушкин. Царь Николай I мечтал быть похожим на великого царя-исполина. (В скобках заметим. Лев Толстой, ближе узнав петровские деяния, ужаснулся и не стал писать о Преобразователе. А Николай II стремился походить на царя Алексея Михайловича. Никакой критикой, а тем более правдой – внушенное и постоянно внушаемое не перебороть – я решил показать, какой была Россия до Петра. Ведь все территориальные обретения – север Сибири, Колыма, Чукотка, Камчатка, земли по Амуру – Россия получила при царе Михаиле и царе Алексее Михайловиче. Это Алексей Михайлович принял под свою государеву руку Украину и Белоруссию. Петр отвоевал у шведов болота и выход к Балтийскому морю. Кстати, эти земли он готов был вернуть Карлу XII, когда проиграл войну на реке Прут. Шафиров от позора спас. - Владислав Анатольевич, а как вы работаете над большими полотнами? - Ответственность за слово та же, что при написании миниатюры. Каждое слово на виду и очень дорого. А сбор материала определяет тема книги. Когда я писал «Савву Мамонтова», прочитал все, что имел Архив литературы и искусства о великом меценате. В конце XIX века Мамонтов был знаменит, как в наше время Гагарин. Он своей Архангельской дорогой открыл для России Север. Итак, о сборе материала для книг. Когда писал повесть о XVII веке «Сполошный колокол», приехал во Псков, пришел в Поганкины палаты. Хранитель архива Леонид Творогов показал мне на вереницу шкафов: «Здесь он, XVII век. Прочитать рукописи возможно за сто лет ста исследователями». Эпопея «Святейший патриарх Тихон» привела меня на Лубянку. Мне дали посмотреть 24 тома «Дела патриарха Тихона» из 26. В этой работе моей много мистического. Я закончил орехово-зуевский пединститут в 1958 году. Поехал в Оренбург, работал в сельской газете, выдержал творческий конкурс во ВГИК, сдал экзамены, но меня не приняли. Диплом филолога уже имел. Искал в Москве работу корректора. Зашел в редакцию журнала «Пионер». Бенедикт Сарнов, известный критик, посмотрел стихи: «У тебя про скворечники, а мы сдаем осенний номер. Иди к Симе Соловейчику». Соловейчик, узнав, что я связан с народным театром, загорелся: «Напиши о детской студии, но так, чтоб самому было интересно». Очерк напечатали. Меня отправили в командировку. В Оренбуржье начинали строить город Гай. Приехал, а вместо города – колышки, разметка будущей улицы. Начальник комсомольского штаба в солдатской гимнастерке, демобилизованный из армии Виктор Поляничко. К работнику ЦК КПСС Поляничко я пришел уже писателем. После его звонка меня приняли в Комитете по делам религий. В отделе православия мне задали вопрос: «Вы хотите развенчивать религию?» Ответил прямо: «Я хочу написать о патриархе Тихоне». Обрадовались: «В Ярославле митрополит Иоанн недавно вернулся из США, был архиепископом Американским и Алеутским. Он написал сценарий о равноапостольном Иннокентии, который перевел для алеутов Евангелие. Удивительно, но митрополит Иоанн Вендланд, оказалось, читал в «Мурзилке» мои сказки. «Я выписываю «Мурзилку», - сказал он мне. – Монахам надо знать детей, современных детей». У меня сохранились письма Владыки. Он крестил моих сыновей и, по моему настоянию, написал замечательные воспоминания. Книгу о патриархе Тихоне я осилил, но не смог подарить ее Поляничко. Он был советником афганских президентов, когда шла война. А погиб в мирное время, в Ингушетии, в результате теракта. - Мне доводилось читать ваш роман о патриархе Никоне. Расскажите о работе над книгами о XVII веке. - О XVII веке я написал девять романов, четыре повести, три рассказа, две пьесы. Благословил меня на труд Владимир Иванович Малышев, создатель уникальной коллекции древних книг Пушкинского Дома. Я держал в руках книжечку величиной с ладонь, написанную в Пустозерске Аввакумом Петровым, самым великим писателем русского народа, родоначальником русской литературы. Малышев познакомил меня с Иваном Никифоровичем Заволоко, подарившим бесценную книгу Аввакума Пушкинскому Дому. А трудности в подготовке к этой работе у меня начались в Горьком. С писательской командировкой я пришел в обком узнать, как мне лучше добраться до Григорова, где родился Аввакум, и до Вальдеманова – родины патриарха Никона. И услышал от завотдела пропаганды: «Будь моя воля, я бы вас выслал из нашей области». Но власть – это одно, а народ – другое. Виктор Кельдюшкин, житель Большого Мурашкина – учитель, поэт – сводил меня к моим героям. Вальдеманово от Григорова – в семи километрах. Позже с Виктором Степановичем мы пешком сходили к Пушкину – в Болдино, а оттуда в Деяново, где родился мой отец, где жили дедушка и бабушка, и в другое село, откуда священника Евгения Порфирьевича увезли чекисты. - Уничтожая церковь, уничтожали Россию, но раскол – это ведь тоже трагедия русского народа. - И государства. - У меня от истории боярыни Морозовой – мороз по коже. - Этой тяжелой духовной ране вот уже 350 лет. Было бы правильным прославить боярыню Морозову и княгиню Урусову в сонме святых мучеников Русской Церкви. Федосью Морозову и ее сестру Евдокию царь Алексей Михайлович уморил голодом. Вместе с Леной, моей супругой – через ее руки (она печатала на машинке) прошли тысячи страниц моих книг – мы были в Пустозерске. Шестьдесят километров на лодке от Нарьян-Мара. Это за Полярным кругом. Аввакума и его соузников инока Епифания, диакона Федора, попа Лазаря сожгли 14 апреля 1682 года. Палачей Аввакум предупредил: «Убивая нас – убьешь своего царя. Сначала мы, через две недели – он. Сему же месту быть пусту, город порастет непролазной травой». И ведь верно. Из непролазной травы ноги нам приходилось прямо-таки выдирать. В XVII веке Пустозерск был город-терем, теперь место пусто. Мы приехали вечером, через все небо был начертан странный знак. Может, то Аввакум приветствовал нас. Кстати, царь Федор Алексеевич умер 27 апреля 1682 года. Сказанное Аввакумом перед огненной смертью сбылось. - Предлагаю вернуться в день сегодняшний. Как вам кажется, могут ли форумы, подобные нашему, действенно повлиять на улучшение отношений между Россией и Грузией, состояние которых всеми разумными людьми признается ненормальным и неприемлемым? - Форум «Культура и литература на пространстве Южного Кавказа» на высоком профессиональном уровне поддерживает тягу наших народов к творческому общению, к творчеству как таковому – будь то наука, литература или искусство. В России государство пустило литературу на самотек, по принципу «выживайте, как хотите». Народ ответил разгулом творчества. Книги издают в малых городах, в селах, на Севере, в Приморье, всюду, где есть русские. В Казахстане, в Крыму, в Донбассе, и у вас – в Тбилиси. К сожалению, графоманов тоже плодим. Особенно это относится к богатым сочинителям. Такое время. Правительства играют в свои игры, а у народов своя правда. Духовная смерть в ближайшем будущем нам не грозит. Наша правда – в любви, в дружбе, в творчестве. - Владислав Анатольевич, в вашей богатой творческой биографии наверняка было немало запоминающихся встреч с личностями, имена которых у всех на слуху... Поделитесь частью воспоминаний... - Ну, раз мы в Грузии, то давайте прежде всего о Булате Окуджаве, с которым мы работали в «Литературной газете». Расскажу вам о судьбоносном для него звонке. Как-то он попросил меня: «Надо материал сдавать, посиди у телефона, жду звонка». И звонок раздался, гортанный голос произносит: «Это говорит Лиля Брик, попросите Булата Шалвовича». Булат прибежал, говорил по стойке «смирно». Начиналась его международная слава... - А с Высоцким вас судьба сводила? - Думаю, многим не понравится, как меня судьба сводила с Владимиром Высоцким. Но сводила. Однажды в Детгизе мне дали тетрадку его стихов на рецензию. Тетрадь открывал, волнуясь. А стихи о двух мальчиках. Они счищают со спичек серные головки, заряжают бетономешалку и на этом «космическом корабле» отправляются в путешествие по Вселенной. Причем Высоцкий был к тому времени автором многих песен. Ну, что было делать? Написал правду, как есть. А за правду, как говорят турки, выгонят из ста деревень. Мне рассказывали, что он был рассержен, обещал меня поколотить. Но поэма так и не увидела свет. Наше общение с Владиславом Анатольевичем во-зобновилось перед его отлетом, выразившись в договоренности присылать в «Мурзилку» переводы грузинских сказочников и детских поэтов, «по которым Россия соскучилась». Что и было мной сделано, и, как написал мне Владислав Бахревский, принято к публикации на редколлегии. Единогласно. Владимир САРИШВИЛИ Мы снова вскочили в седла и поехали. Все говорит "Скачать игру для девочек на компьютер полная версия"о том, что это "Музыка новинки скачать и послушать"не бедный поселенец из северных штатов ищет себе новую родину, а богатый южанин, который "Скачать плагины для админ"уже приобрел "Скачать программу для вставки музыки в видео"усадьбу и едет туда со своей семьей, имуществом и рабами. Но вот падре "Скачать дискотеку аварию"может рассказать о нем. Никак нет, водки не пью, только ром. | |||||||
|
|||||||
