| ЮНОСТЬ КОРОЛЕВИЧА |
|
Публикация В.Ананова – единственное свидетельство исполнительского мастерства А.Черепнина, его проникновенной музыкальности, совершенства технического аппарата, звукописной выразительности, богатства тембровой палитры. «Рояль для него неисчерпаемый источник красок и оттенков. То оркестральный гром, то исступление, то нежный лиризм и прозрачный звон...» Еще одна сторона деятельности А.Черепнина журналистика, где юный музыкант последовательно выстраивал панораму музыкальной жизни столицы. Его перо направляли принципиальность в отстаивании художественного уровня, нелицеприятность оценки, нередко игнорирующей признанные авторитеты. Поле критики Александра Черепнина объемлет явления художественной жизни Тифлиса во всем многообразии. В одной из ранних статей мы знакомимся с оценкой выступления учащихся частной студии декламации, ритма и пластики, одного из первых подобного рода учреждений на территории бывшей Российской империи. Распространение эвритмического учения, пламенным пропагандистом которого был директор Петербургских императорских театров князь С.Волконский, ознаменовалось учреждением в 1912 году в Петербурге курсов ритмической гимнастики. Открытие в Москве и Петрограде институтов ритма относится уже к 20-м годам, в то время как тифлисская студия, преобразованная в дальнейшем в Институт ритма и пластики, была создана в 1917 году. Ее основатель Србуи Лисициан, балетовед, режиссер-балетмейстер, ученый историк и этнограф, впоследствии – доктор исторических наук. Вступительное слово, которое она прочитала на вечере, судя по рецензии, было связано с разъяснением положений научной теории основоположника эвритмического учения Франсуа Дельсарта. Ее декламация в сочетании с пластическими движениями стала «предметом самых восторженных оваций как со стороны переполнившей зал публики, так и своих учениц». Рецензия подводит к выводу о том, что налаженная в студии система обучения способствовала максимальному раскрытию природных способностей учащихся, активизации творческой инициативы, раскрепощению фантазии. «Ученики не повторяют заученные па, - делится своими впечатлениями рецензент, - а творят, или просто отдаются во власть того или иного настроения». Их жесты искренни и непосредственны». Публицистика А.Черепенина сохранила свидетельство о существовавшей в Тифлисе в течение двух лет школы эвритмики Жанны Матиньон-Зальцман, показ достижений которой состоялся спустя неделю. Этот вечер Ж.Матиньон-Зальцман – один из фрагментов культурной панорамы, на фоне которой вырисовывается портрет Фомы Гартмана – пианиста, композитора, педагога, музыканта-просветителя и публициста, прибывшего из Петербурга одновременно с семьей Черепниных. Примечательна его статья о премьере «Абесалома и Этери». Это первое исследование музыки Захария Палиашвили на русском языке содержит меткие наблюдения о становлении художественной индивидуальности композитора, жанровой природе и стилевых особенностях его первой оперы, проницательные высказывания о грузинском церковном пении и грузинской народной песне, изложенные в широком культурологическом контексте. Одна из прекрасных страниц в творческой биографии Гартмана – руководство открывшегося в бытность его в Тифлисе Общества Комитаса. Личность Комитаса, его творчество и деятельность общества его имени, провозгласившего своей целью популяризацию музыки композитора, находящегося в то время в парижской больнице по нервным заболеваниям, становятся очередным предметом критического внимания А.Черепнина. 21 мая 1919 года в зале Тифлисского артистического общества (ТАРТО) при полном аншлаге состоялся концерт из произведений Комитаса, который был повторен 29 мая. В двух рецензиях Черепнина в газетах «Кавказское слово» (№99) и «Новый день» (№5) Комитас представлен как ревностный поборник народной песни, один из наиболее выдающихся собирателей армянского песенного материала. Тифлисские публикации А.Черепнина обнаруживают удивительную для его возраста осведомленность в вопросах российской и европейской культур. Ценна информация об исполнительском потенциале основанного в 1912 году Спиридоном Меликяном Армянского хорового общества. «Хоровые песни Комитаса, - сообщает критик, - прозвучали музыкально стройно, сильно; хор под управлением талантливого ученика и продолжателя Комитаса Спиридона Меликяна ... был точным проводником идей и заданий Комитаса». При этом не излишне вспомнить, что, провожая в свое время Меликяна в Берлин для продолжения учебы в частной консерватории Шмидта, Комитас всячески старался оградить своего духовного крестника от опасностей пройденного им самим пути. «Комитас как учитель мой и руководитель, будучи весьма озабочен тем, чтобы я не поддался немецким влияниям, дал мне переписать и взять с собой весь сборник собранных им песен как неиссякаемый источник армянских тем». Критические отклики А.Черепнина, выразительно запечатлевшие энтузиазм и воодушевление переполнившей зал ТАРТО публики, донесли до нас слова Ф.Гартмана: если психическая болезнь вообще излечима, Комитаса должен исцелить успех концерта. Все вырученные средства от него поступили в адрес Комитаса. Предметом внимания А.Черепнина порой оказываются события, впоследствии выпавшие из культурной памяти. Так, в рецензии на авторский концерт своего отца, Николая Николаевича Черепнина, рецензент сообщает, что вечер проходил в зале Народной консерватории. О таком учебном заведении в опубликованных материалах советского периода нет сведений. Однако, это название всплывает и в конце статьи, когда автор делится впечатлениями о слушательской аудитории впервые посещаемого им зала. «Скажу откровенно, нигде в Тифлисе публика не слушала так внимательно музыку. Истинное удовольствие должен испытывать артист, когда его сочинения встречают такой внимательный и вдумчивый прием». Еще одна публикация А.Черепнина свидетельствует не только об автономии этого учреждения, но также о том, с какой миссией оно вступило в музыкальную жизнь Тифлиса. Народная консерватория, наряду с Грузинским обществом и Грузинской консерваторией, называется в числе трех очагов распространения музыкальной культуры в Грузии. С какого же времени она начала функционировать? В газете «Кавказское слово» (1918, № 186) содержится объявление о начале приема в Народную консерваторию в классы нотной грамоты бесплатно и без ограничений. Цель нового учебного заведения, открытого при Народном университете, в здании которого должны были проходить занятия (Михайловская улица, 91; впоследствии здесь разместился кинотеатр «Комсомолец») «распространить музыкальное просвещение среди демократической массы Тифлиса и сделать его более доступным». В преподавательский состав нового учебного заведения вошли профессора Грузинской консерватории, ведущие свободные художники Петроградской и Московской консерваторий, а также солисты оперного театра. В последний год перед эмиграцией Черепнин стал сотрудничать в газете «Борьба», где тон задавал С.Чемоданов, профессор консерватории, лектор по истории музыки. В сложившейся на страницах этой газеты системе формирования массовых музыкальных вкусов на первом месте требование к соблюдению меры, нетерпимость к перегибам, к любому проявлению максимализма. Описываемый период характеризуется формированием и распадом сменяющих друг друга товарищеских объединений, творческих союзов, клубов, студий. Экстравагантные названия большинства из них – «Алькрэ», «Павлиний хвост», «Привал комедиантов», «Кривой Джимми» - на первый взгляд вызывают сомнение как в серьезности намерений организаторов, так и профессиональном уровне участников. Но это далеко не так. В сентябре 1918 года открылась студия «Ладья аргонавтов». По сообщению «Кавказского слова», студия сосредоточила вокруг себя всю даровитую и активную творческую молодежь Тифлиса – от философской мысли до «лукавого куплета». О том, насколько это соответствовало действительности, можно судить по статье А.Черепнина «Музыкальный сезон». В числе проведенных вечеров – авторский концерт из неизданных произведений Н.Черепнина, вечер вальсов в исполнении Л.Пышнова. Интересно сообщение о самобытном и проникновенном исполнении солистом оперы Балабаном 2-й картины из «Скупого рыцаря» Рахманинова с сопровождением даровитого пианиста Зейлингера. Партия Барона в этом спектакле одна из самых неблагодарных и трудных в басовом репертуаре, и Шаляпин, отказавшись от участия в премьере, никогда не исполнял эту роль на сцене. Если опера «Алеко» с 1904 года входила в репертуар тифлисского театра, знакомство меломанов с музыкой «Скупого рыцаря» состоялось через «Ладью аргонавтов». На рубеже 1920-1921гг. в прессе встал вопрос о необходимости реорганизации системы проведения концертов; за основу предполагалось взять чередование камерных и симфонических вечеров в соответствии с историко-хронологическим принципом. Инициатор этой идеи С.Чемоданов; о ее предпосылках позволяет судить статья Черепнина «Боровский и Белоусов. По поводу их отъезда». Эти гастроли были главным событием сезона, на которое отозвалась музыкальная пресса. Черепнин сообщает о том, что за четыре месяца артисты дали 43 концерта, на которых прозвучала музыка всех эпох и народов от Баха до Прокофьева, и « Бах ожил также, как Прокофьев». А.Черепнину довелось быть свидетелем конкурса на создание гимна Грузинской Демократической республики. В этом первом конкурсе грузинских музыкантов ощутимо дали знать о себе слабость профессиональной подготовки. Именно это имел в виду Александр Николаевич, когда писал: «Не забудем, что, только подведя европейский фундамент под народно-песенный материал, - как бы драгоценен сам по себе он ни был, - можно выявить истинный дух нации». В соответствии с этим, он считает преждевременным проведение такого ответственного мероприятия: «… конкурс ... был объявлен раннее, чем словотворчество нашло ясную и незыблимую формулу, которую композитор как бы призван утвердить своим искусством». К этому факту подводится неучастие в конкурсе «таких почтенных и уважаемых грузинских артистов, как М.Баланчивадзе, Д.Аракишвили, З.Палиашвили, что должно было поразить каждого, кто знаком с грузинским музыкальным миром». Начало творческого пути юного композитора совпало с пышным расцветом русского модернизма, который, по определению В.Ананова, был для него не модный наряд ... а свой родной задушевный язык. Поэтому по приезде в Тифлис Черепнин так естественно вписался в Цех поэтов Сергея Городецкого (собрав поначалу поэтов «всех толков и направлений», это объединение вскоре раскололось на акмеистов, осевших в музыкальной студии Бендицкого, и футуристов, основавших «Фантастический кабачок»). Александр Николаевич охотно участвовал в декадентских мероприятиях. В облике музыканта из «Богемы» Мюрже (так воспринял Я.Львов, известный публицист по вопросам искусства, его появление на Весеннем празднике футуристов), он сопровождает Торжественную лекцию В.Каменского импровизациями Встречальности. Звучальности. Венчальности. Однако, подобного рода маскарады остались за пределами его публицистики. Он провозглашает критериями прекрасного простоту и правдивость, искренность и неподдельность чувств, «продуманность» вопреки «надуманности». В отличие от своего выдающегося современника и сверстника В.Набокова, который не только отвернулся от высоких традиций русской литературы, но и подверг их уничтожающей иронии, Черепнин неотступно сохранял верность заветам Золотого века. С настороженностью относился он к такой примете времени, как возведение виртуозности в главный показатель профессионализма. В то время, как в «горькие и тяжкие дни» декабря 1918 года В.Ананов, обычно отзывающийся на все культурные события, отклоняет просьбу редактора журнала «Ars» А.Петроковского дать новый материал, Черепнин зорко стоит на страже художественной жизни Тифлиса. Предвидя угрозу застоя, он бьет тревогу, заявляя о безответственной заторможенности инициативы, нерастраченных творческих силах, а, главное, о пагубной для нации недооценки собственных возможностей, и настойчиво призывает к творческой активности: «... эта осень показала, что Тифлис, предоставленный самому себе, не учитывает еще своих сил, не умеет ими пользоваться ... еще не сознает, что, став культурным центром, он должен создавать, а не ждать прихода варягов, посторонних сил, что должен утилизировать свои силы. И мне кажется, что эти свои силы здесь имеются, они лишь разрознены, и, пока не будет объединения ... нельзя ждать серьезных художественных достижений и сознательной музыкальной жизни». *** 16 апреля 1968 года в концертном зале Телавского музыкального училища состоялся классный концерт и.о. профессора Тбилисской консерватории Н.Ф. Козьминской-Чигогидзе. Во втором отделении прозвучала соната А.Черепнина для виолончели и фортепиано боль мажор. Партию виолончели исполнила Н.Ф. Козьминская. Во всей вероятности, это первый случай исполнения в СССР музыки А.Черепнина. Написанную от руки программу концерта, а также публикуемые ниже письма нам любезно предоставила дочь Н.Ф. Козьминской, доцент Тбилисской консерватории по классу арфы Нуну Чигогидзе. Письмо А.Н. Черепнина к Н.Ф. Козьминской 22.05.67 Дорогая Нина! Спасибо от нас обоих за подарки – чувствую себя как задаренный именинник – все с нами вместе прибудет в Париж, а когда будем попивать из грузинских бокалов французского винца – будет всегда тост за нашу неизменную дружбу! Сколько воспоминаний воскресило наше пребывание в Тбилиси! Как будто и не уезжал, и не прошло почти полвека с того времени, когда мы вместе музицировали. Из Парижа пришлю тебе все мои виолончельные сонаты – из них как раз сочиненные в Тбилиси Ода и Соната сделались вместе с сочиненной в Париже Грузинской рапсодией наиболее популярными. А теперь, когда мы друг друга опять обрели — пожалуйста останемся в контакте: мой парижский адрес 2 ru Furstemberg Paris 6. Не забывай нас, пиши, и всего всего тебе хорошего и деткам. Душою твой Саша. Письмо Н.Ф. Козьминской к А.Н. Черепнину (без указания даты) Дорогой Саша! Получаю твой третий привет. И вместе с радостью сгораю от стыда, что я полна желаний с вами переписываться, но это все я мечтаю, а на деле мое молчание даже грозит быть невежливым. Все это от чрезмерной загрузки работой и даже сама не знаю, для чего это мне. И работа в консерватории и два дня работаю в районе (г.Телави) мне жалко оставлять мой маленький домик в одиночестве. Но без работы я не могу жить и даже во время каникул скучаю. Это первая причина. Вторая заключается в том, что ты мне прислал столько литературы. У меня в плане было сыграть твою сонату. Но на большом пальце образовалась опухоль. Сейчас ее удалили и приступаю к работе. Все-таки летом я тебе письмо написала, и хоть сейчас оно уже старо, я тебе его отсылаю. Вот сколько неинтересного в письме, все оправдания. Как вы живете и что ты делаешь? Я ведь не знаю, сколько времени ты пробудешь в Америке. И вдруг я напишу тебе много писем, а ты уже будешь в Париже. В день Нового года у меня дома был детский праздник из-за внучки (2 года четыре месяца). Была музыка, танцы, хлопушки и дед Мороз. Я, глядя на их довольные рожицы, была с ними счастлива. Как вы там проводите праздник? Целую вас двоих, поздравляю и желаю очень много лет, очень большого счастья. Любящая вас Нина Козьминская. Мария КИРАКОСОВА Она не сомневалась, что "Право социального обеспечения учебники скачать бесплатно"я хочу жениться "Скачать учебник итальянского языка для начинающих бесплатно"на ней. Только здесь и можно было перескочить. Складки, "Скачать бесплатно сканер антивирус"которые обозначились вокруг его рта, выдали "Книга королёк птичка певчая скачать"что-то более серьезное, чем недовольство. Не тучи, Лу, "Переводе гоблина скачать"а нечто гораздо более серьезное и реальное. | |||||||
|
|||||||
