Я знаю, что  ничего не знаю!  В этой фразе мыслителя заключена движущая сила прогресса. Через сорок с лишним веков  керамики на грузинской земле современные художники говорят о нераскрытых тайнах местных глин.
О тайнах  и о настоящем искусстве на первой  выставке в галерее « Телескоп».
Нет, не случайно дана Богом в руки мастера глина! Она впитывает в себя и сохраняет на века эмоцию момента. Она отпечаток истории. Исчезли цивилизации и народы, в прах ушли города.  На дне озера Палеостоми  под толщей воды археологи обнаружили следы большого древнего поселения с осколками керамической посуды. Глиняные чаши с причудливо изогнутыми ручками и искусные пиалы сохранились в Тлийском могильнике с эпохи ранней бронзы XXIII-XX вв. до нашей эры. Но и они достаточно юнны по сравнению с глиняными сосудами из пещер позднего плейстоцена.

На поле цвета раскаленной красной глины маленькая керамическая пластина с древними иероглифами – письмо из прошлого.  Это эмблема новой выставки. Надо уметь читать послания. В первом веке нашей эры была утеряна древнеримская технология «Терра сигилата», распространенная  когда-то по всей территории Римской империи. Суть ее в том, что из глины выделялась только одна тонкая фракция и из нее получалась пластическая масса, дающая после обжига тот прекрасный цвет, фактуру, прочность. Что это за фракция и можно ли ее выделить из грузинских глин? - этот вопрос спустя двадцать веков заинтересовал художника Гию Яшвили. Результат превзашел ожидания. Вот он прекрасный спектр богатых глубоких оттенков  осеннего клена.
– Я немного поиграл с материалом – говорит автор, показывая столь привычные для  глаза винные пиалы, со дна которых как  с керамических камей смотрят  римские богини.
Они уже сегодня могут пойти в серийное производство. А вновь обретенная сигилата удивительно зазвучала в других произведениях искусства  - в  фигурах  ночных всадников, монаха-отшельника, буйвола с орлом на спине. Они восходят к древним культам, опускают зрителя в глубины подсознания.
А над ними уже совсем другая тема  художника -  на плоских фарфоровых и фаянсовых пластинах с глубокой фактурой  проступают тексты молитв и божественные лики. Полное впечатление нерукотворности.
Как же все это делается? Даже окончив силикатный факультет, понять невозможно.
Художники о технологиях говорить не любят, они не ремесленники. Лишь Лия Багратиони вежливо не уходит от ответа: « Главное, не очень мучить материал». Ее  фарфоровые, фаянсовые, красно-глиняные, каленно-массовые мумии, сфинксы, «ножи Улисса» возникли спонтанно. Заготовку, слегка придав форму, в сердцах бросили на доску. Еще несколько профессиональных движений и в печь, пока эмоция на пике.
Совсем иначе работает с материалом Отар Вепхвадзе. Он не спешит бросать на стол изогнутые в пластическом танце женские фигуры.Его Венеры вынянчены, выглазурованы опытными руками мастера. Изыскан каждый штрих. И гипюрово-шифоновое впечатление глазури, и металлический завиток веера. Красавиц охраняют сфинксы – керамический и нарисованный, и ангелы, прислонившиеся к вазе.
С тем же удовольствием, как другие лепят женские фигуры, Георгий Пачкория  создает сосуды для вина. И хмельной этой фантазии нет предела. То ли звери какие, то ли птицы – тонкошееи, двуногии, крылатые – оживающие слуги Бахуса.
Художникам  известно, что изделия, прошедшие огонь, способны забирать заботы, гасить негативную энергию. Видимо, потому на выставке много древних стражей, расписанных как цветочные поляны одинаковых женских торсов, уплывающих ковчегов и миниатюрных Тадж-Махалов. И почти все изделия из шамота. Этот удивительный  вид крупнозернистых глин после обжига приобретает глубокую пористость и прочность. Его таинственная затягивающая глубина как ничто другое подходит для культовых статуэток.
Прекрасным фоном для выставки служат выходящие из стен и зеркал потрясающей красоты ню Олега Тимченко. Новое увлечение известного тбилисского живописца. Он пишет своих красавиц на зеркалах и керамических плитах, зрительно раскрывая небольшое пространство галереи. Контраст холодного зеркала и глазури с тоном жарких страстей придает ему особую вибрацию.
На центральной  стеклянной витрине  возвышаются над всем представленным сундучки- храмы  Малхаза Швелидзе. Они в диссонансе с радостной красотой выставки и сначала отталкивают от себя взгляд. Но именно они смысловое завершение экспозиции.    
Вся фактура глин, все оттенки  и  пластические возможности продемонстрированы в  витиеватых куполах, конструкциях потайных ящичков, башенок и сводов. Секретные дверцы приоткрывают тайные ходы, которые, возможно, ведут в другое измерение.
Что это? Для самого художника это то  знание, отголосок прошлых жизней, которым он владел в детстве.В старом  деревенском доме  у кладбища еще ребенком лепил из глины маленькие замки для  мертвых жуков и бабочек. Потом, конечно, забыл об этой забаве на десятилетия. Вот теперь вспомнил. На выставке в Израиле ортодоксальные евреи объяснили их суть: «Это гостиница для душ, пока они ждут нового переселения»
Вот как все просто!