Немногие события в искусстве становятся явлениями и остаются в памяти культуры. Явление – это не просто понятие. Это категория. Поэтому событию, чтобы стать явлением, необходимы не только историко-художественная, научная или поэтическая ценность, но масштаб, новизна и та эталонная безукоризненность, которая в итоге становится художественным мерилом, ориентиром.

Книга «Эдгар Аллан По. Ворон», изданная в серии «Литературные памятники», - сама по себе событие, да еще и объединила в себе несколько художественных явлений: самого «Ворона», филологическую работу профессора В.И.Чередниченко, подготовившего издание, 25 переводов «Ворона» на русский язык, ценные иллюстрации...
Серия «Литературные памятники» настолько значительна и избирательна, что только одно ее название уже является исчерпывающей рекомендацией для трудов, опубликованных в серии. Попасть в нее непросто. Попав, входишь в историю культуры.
«Литературные памятники» - серия академической, художественной, документальной литературы, которая издается с 1948 года под эгидой Академии наук СССР (с 1992 года – Российской академии наук). Инициатором ее создания был президент АН СССР, академик С. И. Вавилов. В 1971 году к руководству «Литературными памятниками» приступил академик Д. С. Лихачев и руководил ими до конца своих дней.  По сегодняшний день серия следует своей изначальной цели -  представлять самые полные и новейшие научные и художественные материалы в неадаптированной форме, но в то же самое время доступной и для самого широкого круга читателей, пусть и неспециалистов, но образованных и требовательных. Можно сказать без малейшего преувеличения, что каждое издание становится  своего рода энциклопедией по тому или иному литературному памятнику.
Под порядковым номером 591 в конце прошлого года - года 200-летия со дня рождения Эдгара Аллана По - и вышла в свет книга, посвященная одному стихотворению, – «Ворону». Издание подготовлено Владимиром Чередниченко, доктором филологических наук, профессором, академиком Академии гуманитарных наук. Книга – результат его кропотливого и вдохновенного труда, который длился больше тридцати пяти лет и, видимо, продлится и дальше, потому что действительно является для исследователя делом жизни. «Ядром» книги составитель сделал переводы «Ворона» на русский язык (полный свод переводов XIX века и ряд переводов XX), а собственные исследования разместил в разделе «Приложения», хотя они являются равноправной частью сборника и безусловной ценностью для читателя, поскольку представляют собой образец  блестящей, глубокой и тщательной филологической работы.
В. Чередниченко сделал профессионально замечательный подстрочный перевод стихотворения и заново перевел статью По «Философия сочинения», в котором описывается процесс создания «Ворона»; проанализировал фабулу, сюжет и сверхзадачу  «Ворона», проведя типологические параллели; охарактеризовал произведение «как социокультурный феномен: от предпосылок к последствиям»; исследовал русские переводы «Ворона» в теоретическом и историческом аспектах по собственной схеме.
Исследователь-составитель включил в сборник двадцать пять из известных приблизительно сорока переводов (не считая разбросанных по интернету, которые носят дилетантский характер),  разбив их на четыре периода, каждый из которых отличается и своей эстетикой, и своей идеологией.
Читателю придется еще раз убедиться в том, что все 25 переводов «Ворона», по-своему замечательных, лишь подчеркивают завораживающую загадочность подлинника. Как заметил сам В.Чередниченко, «на сегодняшний день нет ни одного перевода, конгениального оригиналу». Непереводимость является отличительной особенностью великого произведения, а отличительной особенностью великого перевода становится не столько его соответствие каноническому тексту оргинала, сколько его значимость для культуры того языка,  на котором он сделан. «Никогда!» нам не объяснить волшебства «Ворона», несмотря на то, что сам поэт и поверил безжалостной алгеброй гармонию своего стихотворения в эссе «Философия сочинения».
Вообще «Ворон» со времени своего опубликования  в газете «Ивнинг миррор» 29 января 1845 года - это пример подлинно грандиозного поэтического произведения, чье величие определяется и исключительными достоинствами в плане поэтики, и глубиной философского размышления, и невероятным эмоциональным воздействием. При этом история, заключенная в стихотворении, на удивление незамысловатая (одинокий влюбленный, не в силах унять свою скорбь об умершей возлюбленной, начинает разговор со случайным собеседником – влетевшим в комнату вороном), не может быть причиной того магического впечатления, которое оно производит на читателя. Загадка цепляется за загадку, а история на поверку оказывается целой чередой явных и глубинных смыслов, которые разгадывать и разгадывать – чувство и предчувствие, сознание и неосознанное, явное и таинственное...  Как в «Гамлете», простой сюжет – это лишь обманчиво незатейливая шторка перед глазами читателя-зрителя. Но отодвинь ее, и на тебя взглянет бездна мироздания. «Ворон» - мир как вопрос», - формулирует В.Чередниченко как бы вслед за Владимиром Высоцким, навсегда определившим в стихотворении «Мой Гамлет» принцип поэтического мировосприятия: «Но гениальный всплеск похож на бред.  В рожденьи смерть проглядывает косо. А мы все ставим каверзный ответ. И не находим нужного вопроса».
Великий «Ворон», как и великий «Гамлет» (два самых загадочных произведения мировой литературы) – это блеск страдания, это изыск отчаяния, это гипнотическая магия смерти-любви, любви-смерти на самом тернистом и скорбном пути – пути познания. И если прав Аристотель, выделивший страдание как десятую категорию философии, то «Ворон» - именно из этой категории.
Сборник «Ворон» представляет для грузинского читателя особый интерес и дает повод для известной гордости. Составитель книги Владимир Чередниченко в 1975 году с отличием закончил Тбилисский государственный университет. Именно на кафедре английской филологии ТГУ первокурсник Чередниченко выступил с докладом о сравнительном анализе нескольких русских переводов «Ворона» - это было начало пути, по которому его вели учителя, чьи имена он и по сегодняшний день вспоминает с благодарностью: Соломон Хуцишвили, Александр Алексидзе, Вано Шадури, Вахтанг Натадзе, Георгий Гиголов, Константин Герасимов, Лина Хихадзе, Тенгиз Буачидзе... Потом последовали 12 лет работы в Институте грузинской литературы имени Шота Руставели Академии наук Грузии. В середине 90-х Владимиру Чередниченко пришлось покинуть Тбилиси. Ныне он профессор Кубанского государственного университета, но по сегодняшний день связан с родным городом неразрывными узами воспоминаний, дружбы, профессиональных интересов.
Из числа авторов 25 переводов, вошедших в сборник «Ворон», двум поэтам принадлежат по два перевода. Это – ну что ж, не побоимся сопоставления – Валерий Брюсов и Владимир Саришвили.
Владимир Саришвили - поэт, переводчик, журналист, кандидат филологических наук – также выпускник Тбилисского государственного университета. В 1984 году с Владимиром Чередниченко студента Саришвили   связала рекомендация Константина Сергеевича Герасимова, к которому поколения студентов относились не просто с уважением, но с восхищенным почтением. А причиной и поводом для знакомства и дальнейшей дружбы стал именно «Ворон». Вот как вспоминает об этом сам В.Чередниченко: «Юноша-студент развернул свиток с текстом «Ворона», написанным неровным нервным почерком. Стихи были удивительные – яркие, экспрессивные, исполненные искреннего и глубокого отчаяния... О первом переводе Саришвили известный филолог профессор Б.Ф.Егоров высказался так: «Мне его перевод показался ярче, глубже, сильнее и Бальмонта, и Брюсова»... Так завязалась наша дружба (которой уже четверть века), а ведь нас сблизил великий Эдгар! Так что ушедшие продолжают влиять на жизнь живущих. А 24 июня 1984 года гостеприимный дом Саришвили встречал гостей – 175-летний юбилей Эдгара По справляли неофициально, опасаясь неприятностей. Паролем для присутствовавших на вечере мог стать рефрен «Ворона» – наше поколение было помешано на стихах, от которых мы буквально пьянели».
Владимир Саришвили – поэт, чье творчество на фоне современной поэзии является скорее исключением, нежели правилом. Он вне мейнстрима, потому что не стесняется быть совершенно классичным и безупречно немодным. Он идет своей дорогой – поверх барьеров, смотрит вдаль – поверх голов, поверх квазилитературного хаоса однодневок, которые оглушительно грохочут, как пустые бочки, и, сами того не осознавая, стремительно катятся во тьму Леты. Саришвили негромок, но пронзителен. Он никогда не бывает истеричным, но тихое слово отчаянья, произнесенное им, заглушает любые истерики. «Извините за пафос»,- любят сегодня повторять мейнстримщики. Саришвили за пафос не извиняется и не боится его. (Стоит ли бояться произнести слова молитвы, если собираешься обратиться к Господу?) Но его пафос не мажорный и не величественный, а мужественный и горький. Саришвили не присуще многословие – он пишет ровно столько слов, сколько необходимо для того, чтобы быть услышанным и понятым. Создаваемые им образы всегда ярки, незаимствованны и никогда не бывают надуманными.
В.Саришвили – и поэт неспокойный, и человек впечатлительный, а это хорошо поэту и невесело человеку. Но есть у него и спасительная особенность –  ирония. «Трагико-ироническая метафизика» – такое название хотелось бы предложить автору будущей книги о поэте.   
Кстати, как и для Эдгара По, для Саришвили характерны выверенная внешняя и внутренняя архитектоника произведения и абсолютная стройность композиции, части которой находятся между собой в совершенной гармонии. Каждое стихотворение становится как бы Вселенной в миниатюре. Может быть,  в случае с Саришвили - это во многом  школа К.С.Герасимова, школа сонета.
Быть автором, опубликованным в легендарной серии «Литературные памятники», - это пропуск в историю литературы, огромная честь и огромная ответственность. Владимир Саришвили получил этот пропуск. Это исключительно обязывает. Поэтому можно сказать, что в жизни поэта  открывается чистая страница. Дай бог, чтобы она была заполнена прекрасными стихотворениями и добрыми делами!