Давно мне хотелось выразить свое отношение к Георгию Шенгелая, самобытному и своеобразному кинорежиссеру, художнику интересного дарования. Не знаю насколько стройным и последовательным будет это мое сочинение, но уверен, что недостатка искренности и любви в нем не будет. Я не раз задавался вопросом – что нас столь привлекает в фильмах Георгия Шенгелая? Вероятно, прежде всего их достоинство; родная, нам близкая и понятная естественная среда, в которой живут и действуют  его герои, каждый предмет, каждая пусть самая, казалось бы, незначительная деталь, без которой немыслим кинематограф, обретает в его фильмах свое, точно определенное место, все продумано, взвешено. Когда талант, знание, целеустремленность, мастерство, изысканный вкус сочетается с внутренним благородством, результат всегда бывает соответственный, и все это прекрасно подтверждает пройденный Георгием Шенгелая славный путь.
Он всей душой любит своих героев, и особенно – человека трагической судьбы, Хаджи-Мурата, который все никак не удостоился жизни в кинематографе. В этом случае основой фильма является, конечно же, гениальная повесть Льва Толстого «Хаджи - Мурат». Однако с советских времен и по сей день не удается преодолеть бесконечные препятствия, которые мешают осуществить этот блестящий замысел, о чем рассказывал сам Георгий в своем трехчасовом телеинтервью.
Лев Толстой – величайший художник и мыслитель всех времен, – как и его мудрые предшественники, совершенно справедливо полагал, что историей управляют ею же созданные законы, а не воля кого-нибудь, пусть даже весьма выдающейся личности. Человек живет рассудком для себя, и в то же время служит целям сверхличным – целям истории. От острейшего взора Толстого, разумеется, не укрылось и то, что на протяжении истории человечество проявляет подсознательную склонность к общекомандной жизни.
Главнейшим для Толстого была верность правде жизни. Его герои не подчиняются искусственно созданным схемам, модным учениям, и потому они такие живые и привлекательные.
Автора «Войны и мира» в течение десятков лет не покидало желание написать образ героя, противостоящего безликому большинству и тиранической воле, отстаивающего свои принципы и необузданную свободу, и таким героем явился для него первый наездник среди вайнахов, прославленный смелостью и мужеством Хаджи-Мурат.
Интерес к противоречивой, сложнейшей личности Хаджи-Мурата для Георгия Шенгелая не был случайным, временным увлечением.
Поиски идеального героя – это такая же духовная потребность, как любовь, дружба, милосердие, справедливость, словом, все то, что отличает человека от животного, впрочем, должен здесь же отметить –нередко человек проявляет такую невероятную жестокость, какая, что называется, не приснится самому свирепому зверю. История сохранила тому множество примеров.
Почему мы любим и переживаем фильмы Георгия Шенгелая? Ответить на этот вопрос одновременно и легко, трудно. Легко потому, что талант четко и без усилий проявляет себя. Ему не нужен никакой макияж, чтобы произвести впечатление.
Фильмы Г.Шенгелая с первых же кадров покоряют зрителя. Мы с неослабным интересом следим за развитием действия и ни разу наши надежды не бывают обмануты. В его работах вы не встретите безвкусицы. Актеры всегда подобраны безошибочно, костюмы тонко продуманы. Однако не только в этом проявляется бескомпромиссность его мировоззрения и поистине неиссякаемый темперамент. На мой взгляд, главное в личности и творчестве это внутренняя, духовная потребность устремленности к возвышенному, героическому, поиск того, в чем и как может проявиться героизм в нашу прагматическую, нравственно обветшавшую эпоху, когда часто представление о героизме бывает совершенно искажено, трансформировано. Это довольно сложная задача, решение которой еще начинающий, молодой режиссер  поставил целью в своем дебюте и добился большого успеха. Наполовину документальный рассказ молодого, трагически погибшего грузинского прозаика Гурама Рчеулишвили «Алавердоба» предоставил режиссеру богатый материал. Слияние двух мощных талантов дало желаемый результат. О фильме «Алавердоба» я хочу сказать отдельно.
Всех нас должно заботить положение и судьба человека, потерявшего надежду, который болезненно и сильно переживает каждый признак деградации. Трагизм в тысячу раз усиливается тем обстоятельством, что опасность вырождения грозит нации в целом, однако следует видеть и то, что наша нация в этом не одинока в эпоху  всеобщей отчужденности и декаданса.
Тревога, которая звучит в произведениях Георгия Шенгелая, Отара Иоселиани, в фильмах их предшественников, звучала еще в двадцатые годы минувшего века в произведениях талантливейших, здравомысливших людей, озабоченных грядущей судьбой человечества. Величайшие ценности, взращенные на идеалах гуманизма, ждут дальнейшего углубления, качественного обновления и развития. К сожалению, нынешнее киноискусство в условиях рыночной экономики претерпевает многие трудности – наряду с финансовыми существуют всевозможные другие проблемы. Все это не раз испытал на себе и Георгий Шенгелая.
Тревога, о которой я говорю, это тот же голос совести, который призывает нас остановиться, осмотреться и опомниться. Да, это правда, что голос совести постоянно заглушают звуки рок-музыки, истерические крики, подменяющие мелодию, и вся эта какофония работает на полное оболванивание человека, но не надо терять надежду. Невозможно, чтобы такая дьявольская вакханалия длилась без конца и чтобы подлинное искусство, гармония, столь необходимые душевному и духовному строю человека, не заняли бы своего места. Тот, кто не вовлечен в стихию этой всеобщей безумной пляски, может дать верное направление своим возможностям и своей воле и старается проследить сложные законы бытия. Именно среди таких малочисленных, но неуклонно стремящихся к цели творцов, бескорыстных и преданных служителей искусства, я вижу Георгия Шенгелая. Безмерно влюбленный в избранную профессию, он не жалеет своего таланта и опыта, чтобы достойно предстать перед будущим. Я уверен, что несмотря на большие победы, он еще не снял свой лучший фильм и держит нас, поклонников его таланта, в приятном ожидании.
***
Когда слушаешь фугу Баха, тобой овладевает непередаваемое чувство божественной красоты бытия. Ты созерцаешь необыкновенный мир, который заставляет тебя забыть о твоих переживаниях и печалях, затмевает все житейские невзгоды.
Произведения романтиков, напротив, рождают стремление замкнуться в себе самом, наедине со своим «я», прервать связь с внешним миром и пробуждает чувство одиночества и бесприютности.
Из тех же глубин возникает героический дух, когда на первый план выступает проблема выбора, в основе которой лежит смелый поиск смысла жизни. Такие искатели в глазах большинства выглядят обычно сумасбродами, однако не будь их, жизнь утратит свою притягательность, свой шарм и сделается очень скучной.
Во всем необходимо соблюдать меру. Когда в театре, например, выступают псевдогерои и звучит ложный пафос, переносить это трудно. Роберт Стуруа, один из великих режиссеров современности, в своих спектаклях восстал против ложной героики, очень искусно использовав элементы пародии. Реабилитация подлинной героики была скорее наполнением новой формой и содержанием, чем борьба с ней (новаторское понимание героического проявляется, например, в блестящем образе Аздака – Рамаза Чхиквадзе (Б. Брехт, «Кавказский меловой круг»).
Необходимым, достойным подражания для деятеля искусства я считаю бескомпромиссность, творческую принципиальность, фанатичную преданность творческим принципам – все то, что присуще Георгию Шенгелая и что проявляется во всей его деятельности. Здесь не лишним будет вспомнить моего любимого и во многом близкого мне большого французского скульптора Аристида Майоля. Никогда не следовавший моде, даже в самые тяжелые периоды Майоль умел сохранять спокойствие и невозмутимость, не боялся никаких препон, в том числе и бедности, и с завидной последовательностью отстаивал свое кредо. Известно, сколь глубоким и тонким знатоком и поклонником античного искусства был Аристид Майоль.
Героический дух творчества Майоля с наибольшей остротой и рельефностью проявился в памятнике погибшим защитникам родного города (1930-1933). В центре скульптуры возвышается огромная обнаженная фигура раненого воина с мечом в руке, которая воспринимается символом отнюдь не поражения, падения и уничтожения, но напротив, рыцарской стойкости и борьбы.
Японский писатель, человек большого таланта и трагической судьбы Йукои Мисима, видя в собственном народе признаки вырождения, ворвался на токийскую военную базу и в крайнем возбуждении обратился к солдатам с призывом к восстанию: «Дух самураев умирает, вы превратитесь в нацию поедающих булочки!» Присутствующие ответили глубоким молчанием на его пламенный призыв, и посрамленный Мисима вместе со своим верным другом покончили жизнь средневековым харакири.
Подобную же тревогу и боль нес в себе юный Гурам Рчеулишвили, чья трагическая гибель оставила неизгладимый след в грузинской литературе. Поразительно, насколько глубоко постиг этот молодой человек суть и дух творчества таких гигантов, как Л. Толстой и Ф. Достоевский. В дневниках Г. Рчеулишвили явственно звучит его раздражение против самодовольных любителей беззаботной и бездеятельной жизни. И не случайно Георгий Шенгелая избрал для своего первого фильма именно «Алавердоба». С начала и до конца эту замечательную новеллу пронизывает бунтарский героический дух, протест против выхолощенного от всякого смысла ленивого существования, острое желание взволновать, взбудоражить застывший безликий стереотип жизни.
То, что видит зоркий и беспощадный взор Г. Рчеулишвили вокруг великолепного храма Алаверди, поистине ужасающе. Пронзительно-оглушающие звуки зурны и доли, знойное солнце, на котором оплывают липкие, надетые на палочки красные сахарные петушки, тут же продаются такого же рода конфеты в пестрой обертке с бахромой, скисший от жары лимонад и прочий кооперативный товар сомнительного качества. Но совершенно невероятное происходит внутри храма. Кто мог бы себе представить, что в христианском храме, перед иконостасом, могут когда-либо валяться обезглавленный петух, бараньи головы и ноги! И лишь по углам можно было заметить фигуры притулившихся женщин в черном, молящих о чем-то Господа Бога.
В фильме безупречно переданы образы двух «паломников», совершенно осоловелых и обалдевших от питья и обжорства, которые то и дело пускаются в присядку, неуклюжие, как медведи, и являют собой бессмысленность и пустоту происходящего.
Не выдержавший созерцания всей этой фантасмагории, главный герой (невозможно забыть пронзительно-гневные глаза актера Гейдара Палавандишвили!) отвязывает коня задремавшего тушина, вскакивает на него и мчит к лесной опушке, чтобы оттуда на диком галопе влететь во двор Алаверди, стремясь отрезвить и содрогнуться этих утративших человеческий облик людей. С удивительной экспрессией написаны последние эпизоды. «Обезумевшего горского коня встречает обнаженный меч лезгина», наездник несется к храму, взлетает по узкой, петляющей лестнице, обгоняя лезгина в высокой бараньей шапке с поднятым мечом в руке и выбегает на кровлю, чтобы, подобно распятию, приникнув к куполу Алаверди, сделаться его частью». И именно здесь с особенной силой проявляется редчайший талант Гурама Рчеулишвили обращать картину, образ в музыку, талант, которым так щедро был наделен этот молодой человек, столь рано ушедший из жизни.
Мне невольно вспоминается высказывание погибшего в аварии Альбера Камю, прочитанное мною в его дневниках: «Если ты познал поражение, виновата в том твоя леность». Именно в этом вижу я основной смысл новеллы Гурама Рчеулишвили, ее пафос: мы не имеем ни времени, ни права на леность, бездеятельность, пребывание в приятном ничегонеделаньи. Мы должны работать, трудиться денно и нощно, потому что, надеясь лишь на дарованную Богом талантливость, мы недалеко уйдем и не создадим ничего ценного.
***
Примечателен и многозначителен тот факт, что непосредственно после «Алавердоба» Георгий Шенгелая загорелся страстным желанием оживить на экране последний шедевр Льва Толстого «Хаджи-Мурат». Создать образ героя небывалой смелости и отваги, фанатически преданного своим убеждениям, своему кредо,- вот к чему стремится режиссер. Именно таким героем явился Хаджи-Мурат, оказавшийся меж двух огней - российской империей и тиранией Шамиля. Он всесторонне отвечал шенгелаевскому представлению о герое.
Л.Толстой, которому так близка была кавказская тема и который, как и М.Лермонтов сам участвовал в кровопролитных боях с чеченцами, за смелость и отвагу заслужил благодарность главнокомандующего северокавказскими войсками барона Александра Барятинского. Ему был открыт путь к военной карьере, но человек столь могучего таланта не мог отложить в сторону перо.
Приехавший в 1851 году в Тбилиси Лев Толстой с братом оказался очевидцем исторического события: Хаджи-Мурат, бежавший от Шамиля с несколькими верными мюридами, чтобы освободить из плена жену и детей, сдался русским. Барятинский, по его же просьбе, переслал его в Нуху. Русские, разумеется, до конца не верили Хаджи-Мурату. За ним внимательно наблюдал Лорис-Меликов, который впоследствии подробно записал его рассказ.
Хаджи-Мурат со своими четырьмя мюридами жил на берегу реки Аргун в крепости Воздвиженской вместе с ее начальником Иваном Матвеевичем и его семьей. Так пожелала супруга Ивана Матвеевича, Мария Дмитриевна, женщина добросердечная, которая не осталась равнодушной к Хаджи-Мурату и позже, увидев отсеченную голову своего пленника, страшно переживала трагическую гибель героя. Хаджи-Мурату открыто сочувствовал офицер Бутлер, служивший в гарнизоне крепости. За бывшим наибом русские внимательно следили. Правда, ему было разрешено посещать мечеть для совершения намаза. Однако реально ничего не делалось для освобождения его семьи из плена Шамиля. Это-то и вынудило Хаджи-Мурата бежать от русских, но очень быстро его схватили. На берегу реки Алазани, в ауле Беларджике, на топком рисовом поле, окруженный со всех сторон Хаджи-Мурат и его мюрида в течение пяти часов яростно сопротивлялись милиционерам. Хаджи-Мурат пал настоящим героем.
30 апреля 1852 года заспиртованную голову Хаджи-Мурата доставили из Закатал в Тбилиси. Наместник Михаил Воронцов переслал ее в Петербург военному министру Чернышову (голову видел и сам Николай I).
Л.Толстой детально знал историю последних лет жизни и гибели Хаджи-Мурата и, видимо, она так глубоко запала ему в сердце, что полвека спустя воплотилась под его пером в бессмертном творении. Толчком к написанию повести послужил простой случай – дневниковая запись от 19 июля 1896 года повествует, что едучи к брату, на вспаханном поле граф увидел раздавленный колесом куст чертополоха (в средней России зовут его татарником), на котором сохранился, запыленный цветок, гордо вздымая головку, как-бы не желая сдаваться смерти. Этот цветок напомнил ему отважного Хаджи-Мурата, пронзенного четырьмя пулями, но продолжавшего сражаться до последнего вздоха и потом безжалостно изрубленного своими преследователями.
Георгий Шенгелая наряду с прочтением и анализом текста повести основательно изучил эпоху, уникальные исторические материалы, иконографию и еще в молодости был готов начать съемки «Хаджи-Мурата», но с начала же столкнулся с такими препятствиями, что вынужден был отступить. Энергии, которую он тогда затратил? хватило бы на добрый десяток фильмов.
Первым еще во времена Советского Союза выступил против министр кинематографии (тот же партработник в области идеологии) Ермаш. «Все мы живем одной дружной семьей, – сказал он, – и совершенно незачем сейчас вспоминать российско-чеченские бои».
Советский Союз распался, Россия уже не контролирует, какие фильмы снимаются в Грузии, но тут возникло новое препятствие – на авансцену вышел ислам, обрел силу культ Шамиля, и мусульмане сказали: «Мы не дадим снимать фильм о героизме бунтовщика Хаджи-Мурата». И то сказали: «Джигит, который принял газават, не должен думать об освобождении жены и детей». Толстовская правда жизни их ничуть не волновала.
Много времени спустя Георгий Шенгелая нашел спонсоров в Америке. Ему поставили условие: заказанный нами фильм должен быть рассчитан на большой доход, поэтому на главную роль необходимо пригласить кого-нибудь из известных западных кинозвезд. Г.Шенгелая выполнил это условие и пригласил на главную роль актера с мировым именем – Роберта де Ниро. Американский актер итальянского происхождения Роберт де Ниро, согласился играть эту роль. Он был очень занят, и Шенгелая лишь после долгих перипетий удалось с ним встретиться несколько раз. Вроде бы все наладилось и съемки фильма становились реальностью, но тут случилось непредвиденное – 11 сентября 2001 года вахабиты взорвали нью-йоркский торговый центр. Погибли тысячи людей. После такого неслыханного варварства режиссеру категорически заявили: герой-мусульманин для нас уже неприемлем.
В телевизионной передаче Георгий Шенгелая представил множество документальных материалов. В конце первой части рассказал, как он увидел в петербургском Антропологическом музее ставший музейным экспонатом череп Хаджи-Мурата, который сохранил знаменитый русский хирург Пирогов. На черепе рукой Пирогова написана дата –1868 год и тут же обозначен номер -119. Эти скорбные, весьма немногочисленные кадры невозможно смотреть равнодушно.
Напрашивается горький вывод: судьба обошлась с похороненным без головы, изрубленным телом Хаджи-Мурата столь же жестоко, как и с фильмом о его бурной, тревожной жизни. Пока что не предвидится реальной возможности осуществить эту идею, и мы будем довольствоваться чтением гениального произведения Льва Толстого.
Мне представляется весьма значительным и интересным одно наблюдение Георгия Шенгелая: он полагает, что автор «Воскресения» имеет много общего с личностью Хаджи-Мурата, и его побег сперва от Шамиля, а позже – от русских, фанатичная любовь к  свободе, сильно напоминают заранее продуманный и совершенный побег самого Толстого из Ясной Поляны и его смерть на глухой станции Остапово.
Я все же думаю и верю, что Георгий Шенгелая не вложит меч в ножны. Он непременно осуществит свою заветную мечту, и фильм «Хаджи-Мурат» станет венцом его прекрасного творчества.
Радостен и обнадеживающ тот факт, что Георгий Шенгелая сохраняет вечно ищущий задор художника, самобытность и в то же время четкое осознание своих возможностей, мощное стремление к перемене стилистических приемов. Просвященный книгочей, он обладает не только завидной эрудицией, но и прекрасным вкусом. Стремление к разнообразию в нем так сильно, что фильмы его непохожи на произведения одного и того же режиссера.
Я полностью убежден в том, что основное направление Г.Шенгелая-режиссера – это героика, и его следующий фильм (все тот же «Хаджи-Мурат») обязательно будет лучшим среди всех предыдущих, и безусловно – героического жанра. Г. Шенгелая – художник, стремящийся к наивысшей цели, и невозможно, чтобы человек такого творческого напора не добился реализации своей мечты.
Зураб НИЖАРАДЗЕ
Перевела Камилла-Мария Коринтэли