Коркия Отар Михайлович родился 10 мая 1923 года в Кутаиси. Заслуженный мастер спорта. Заслуженный тренер СССР и Грузии. Выступал за команды кутаисского «Динамо» (1943-1946), тбилисского «Динамо» (1947-1958 ) В 1947-1958  входил в сборную команду СССР, был ее капитаном. Серебряный призер Олимпийских игр 1952 года. Чемпион Европы 1947, 1951 и 1953. Чемпион СССР 1950, 1953, 1954. серебряный призер 1947, бронзовый – 1948, 1952. Обладатель Кубка СССР 1949 и 1950. Победитель Всемирных студенческих игр в Будапеште (1949) и Берлине (1951), Международных спортивных игр молодежи, многих международных турниров. После окончания Грузинского института физкультуры – на тренерской работе. Награжден орденами Ленина, Вахтанга Горгасала 3-й степени, Чести. На улице за ним ходили толпами – низкорослых камбоджийцев поражал этот сероглазый гигант, тренер мужской и женской сборных Камбоджи. Но так было в Пекине и Женеве, Париже и Будапеште – всюду, куда его приводил баскетбольный мяч. Живейший интерес и почитание.
В большой игре Отар Коркия был изначально обречен на успех, капитанство и лидерство. При своем довольно скромном для современного баскетбола росте оставался гигантом, самой приметной фигурой в виде спорта, где ты весь на виду – твоя игра, накопленное годами умение и даже брошенная в запальчивости реплика. Мог на спор достать в прыжке кольцо головой. При всем своем своенравии и взрывном характере оставался справедливым и очень добрым, как большинство сильных людей.
Этими чертами, не последними в спорте, он обязан родителям – Михаилу Дмитриевичу, известному кутаисскому врачу, и красавице Софье Николаевне, педагогу русского языка. Жили они в начале 30-х годов в Абхазии (отец был основателем знаменитого обезьянего питомника), когда перегибы в сельском хозяйстве привели к страшному голоду. Но уже тогда запомнился десятилетнему мальчику нравственный урок родителей, которые, сами недоедая (а в семье было шестеро детей), приютили в своем доме и вынянчили полуживых десять сирот, поставили их крепко на ноги, помогли получить высшее образование.
Но это много позже, а пока над родительским домом был занесен палаческий топор - по ложному доносу в январе тридцать восьмого арестовали отца и сослали в Казахстан. Обнять отца сын смог только в пятьдесят седьмом году и купить ему на собственные сбережения шерстяной костюм.
И тогда, в далеком 1947 году, на сборах, когда они готовились, имея в перспективе чемпионат Европы, никогда не забывал, что его могут не взять в сборную как сына «врага народа».
Сборы в то голодное время были едва ли не единственным средством хоть как-то подкормить спортсменов. Был Отар в ту пору тонкий, как виноградная лоза, веса едва-едва восемьдесят килограммов набиралось. В Кутаиси закрепилось за ним прозвище Иван Грозный. А он не обижался на друзей. Как вспоминал, в воздухе с прыжком у него особых проблем не было – ноги от природы сильные выручали. Но на земле тоже толком действовать нужно было, тем более под щитом – правила «трех секунд» в те годы не существовало, и народу, караулившего свой шанс в непосредственной близости от кольца, набиралась тьма. Чтобы выбраться из этой толчеи и всех опередить, сила нужна была немалая. И всем им, кандидатам в сборную, приходилось не раз задумываться, как вернуть себе силу, войной отнятую. Разместили их в подмосковной Фирсановке, на базе Московского авиационного института. Собрали, что называется, с миру по нитке. Компания и в самом деле получилась разномастная – москвичи Анатолий Конев, Александр Моисеев, Евгений Алексеев,  Василий Колпаков, каунасцы Степас Бутаутас, Витаутас Кулакаускас, Юстинас Лагунавичус и Казис Петкявичус, таллинцы Ильмар Куллам и Иван Лысов. И он с Нодаром Джорджикия, делегированные Грузией. Перед руководством команды стояла нелегкая задача получить в сплаве хладнокровие прибалтийских «академиков», силовую выносливость москвичей и безудержный темперамент грузин. Постепенно костяк команды вырисовывался, и по игре он вроде подходил. Каждое утро начиналось с пробежки – с порога домика, где жили, и бегом на электричку.
Однажды на тренировку пришел незнакомый человек и несколько минут поговорил о чем-то со Спандарьяном, изредка поглядывая в сторону Отара. После тренировки Степан Суренович сказал ему, что отец Михаил Коркия реабилитирован и завтра вечером с эшелоном прибудет на Курский вокзал...
Сын считал часы перед долгожданной встречей, продрогнув до костей на вокзале, напрасно ждал поезда. Не состоялась встреча ни в тот вечер, ни в последующие... Неспешный график помилований отодвинул ее на многие годы. И состоялась она много позже – в Тбилиси.
В полуразрушенную войной Прагу его все-таки взяли. Зрители принимали их как полпредов  страны-победительницы. И горячо поддерживали, хотя на пути к золотым медалям в финале они как раз команду хозяев обыграли. И каждый на площадке был горд, что игрой своей возвращал жизнь.
Пражские газеты называли Отара Коркия баскетбольным Эверестом. По итогам чемпионата обозреватель французской спортивной газеты «Экип» провел опрос старших тренеров команд-участниц и опубликовал состав символической сборной континента. Из советских баскетболистов в нее вошли Отар Коркия, Нодар Джорджикия, Евгений Алексеев и Иван Лысов.
Есть большой соблазн вернуться памятью в те далекие годы, когда физически щедро одаренный природой Отар искал свое место в спорте: метал диск и толкал ядро, был чемпионом и рекордсменом страны срединошей. Было это в 1939-м, когда Отар переметнулся на время в легкую атлетику. Неплохо боксировал и боролся, а еще увлекался велоспортом, играл в водное поло. В беседе со мной подтвердил: «... с детства был капитаном».
А до этого, казалось, весь Кутаиси помешался на баскетболе, этой огневой игре. На стенах во дворах, на деревьях укрепляли металлические или деревянные круги от старых стульев, бочек. Отар не без успеха обстреливал эти мишени, когда старшие ребята Гиви Киладзе, братья Алеко и Шота Месхи взялись тренировать младшеклассников. Об измене баскетболу он не помышлял, а поступил так в интересах родного Кутаиси – некому было, как выяснилось, защищать честь города на юношеском первенстве по легкой атлетике. Новый талант Коркия раскрылся неожиданно, когда вблизи их баскетбольной площадки упал брошенный кем-то диск с соседнего сектора легкой атлетики. Но, видно, очень разозлился – так недолго и покалечить можно! – взял диск и швырнул обратно. Бросок получился сильнее, чем нужно. Взяли замерили – 44 метра, всесоюзный рекорд для мальчиков его возраста. Уходить из баскетбола Отар не собирался, но пару месяцев согласился уделить метаниям – в игре пригодится - и стал чемпионом Грузии. В Киеве на всесоюзных соревнованиях он преодолел своим диском 50-метровый рубеж и стал чемпионом. Но все перевесила любовь к коллективному виду спорта, где побеждает великий принцип - один за всех и все за одного.
Отар Коркия нашел свою судьбу в баскетболе в тот памятный день, когда пришел в только открытую детскую спортивную школу, к Гиви Киладзе, своему первому наставнику. И очень скоро стал среди сверстников лидером, признанным вожаком. Оставался им в кутаисском и тбилисском «Динамо» и в сборной Советского Союза. Лучшие игроки страны признали верховенство Коркия.
Вспоминаю слова Нодара Джорджикия: «Лидером нашего поколения был Отар Коркия, самой природой наделенный необыкновенными физическими данными и удивительным талантом, врожденными качествами вожака и бесстрашием».
Олимпийский дебют советских баскетболистов состоялся в Хельсинки в 1952 году. Тогда команда уступила только многократным олимпийским чемпионам – американцам. В финальном матче решающей оказалась 30-я минута, когда за четыре фола площадку покинул Коркия. Американцы, а в их составе были гиганты Роберт Курланд (2,13 м), Маркус Фрайбергер (2,10), Клайд Ловелетт (2,09), восхищенные игрой лидера советской команды, проводили его аплодисментами. К тому времени счет был ничейный – 23:23. В оставшиеся минуты встречи наша команда не сумела удержать достигнутое. И кто знает, не покинь преждевременно площадку Коркия, кому бы досталось олимпийское золото.
Отвечая на вопрос корреспондента газеты «Спорт-экспресс»: «Кто из героев прошлого мог бы попасть в НБА, имей он вдруг такую возможность?»  выдающийся тренер Владимир Кондрашин дал исчерпывающий ответ: «Отар Коркия – еще одна легенда послевоенных лет. При росте 190 сантиметров Коркия был одним из сильнейших центровых Европы, лидером и капитаном сборной СССР. По физическим данным он, пожалуй, мог закрепиться в НБА».
Но и это еще не все.
Вернемся в олимпийский Хельсинки, где разворачивались главные события баскетбольного финала. Коркия играл с напрочь вывихнутым пальцем. Травму получил в полуфинальном матче с теми же американцами, после умышленной грубости Ловелетта. Пытаясь завладеть мячом после неточной передачи товарища по команде, он совершил поистине вратарский прыжок и, избегая страшного удара в лицо, защитился рукой. Врачу, перевязывающему палец, сказал, стоя лицом к площадке, на которой мысленно продолжал пребывать: «Крепче, дорогой, затяни». И снова ринулся в бой, преодолевая адскую боль, играл как никогда, фактически однорукий. И только после игры позволил увезти себя в больницу, где ему наложили швы. Врач, рассказывали, чуть не потерял сознание, увидев его действия на площадке. Но поступить иначе Коркия себе не позволил, играть в полсилы было не в его характере.
Не случайно его, а не американца Ловелетта, который был на 19 сантиметров выше, признали лучшим центровым олимпийского турнира. Так думал я, ссылаясь на авторитетные источники.
«Нам обоим на равных присудили этот приз», - сказал мне Отар Михайлович, изумив своим бескорыстием и неистребимым стремлением к истине.
Обладая редкой силой, являл собой блестящее сочетание – был отличным баскетболистом и великим спортсменом. В матче, когда решалась судьба золотых медалей чемпионата страны, динамовцы Тбилиси проигрывали одно очко, и не кто иной, как Коркия, получив мяч под чужим щитом, поднялся с двумя опекунами на плечах и положил решающий мяч в корзину. «А что тут удивительного, – говорил он, – часто так бывало. Бросаешь по кольцу, а сам увешан защитниками, как гирлянда».
Оглядываясь на те далекие годы, понимаешь величие Отара Коркия, лучшего центрового послевоенных лет, который на целые десятилетия опередил свое время. Резкость, быстрота, прыгучесть, умение тонко разбираться в самых сложных игровых ситуациях позволяли знаменитой «десятке» оказываться в нужное время в нужном месте, без промаха обстреливать корзину.
Как молоды мы были, целыми днями пропадая в Кировском парке на играх тбилисского тура первенства страны 1953 года, где блистал Коркия, великий спортсмен с лицом и высоким лбом мыслителя, наделенный редкой для баскетболиста силой, как негодовали, когда ему шикали с трибун, мешая пробить штрафные. Но Коркия раз за разом посылал мяч точно в цель. Так же мужественно сражался на хельсинкском олимпийском стадионе с американцами, которые были сильнее.
В Тбилиси съехались гранды отечественного баскетбола – москвичи, каунасцы, тартусцы, рижане, но наши сердца безраздельно отданы бедняку – ереванскому  СКИФу, команде-загадке, чей стартовый, он же основной, состав представлен армянами-репатриантами. Американец Том Мурадян, француз Жан Маркарян, египтяне Абрам Амамджян, Жирайр Минасян и Арменак Алачачян, как мотоциклы «Харлей Дэвидсон», носились по площадке, готовые бросить и попасть в корзину из немыслимого положения, дать скрытый пас–откровение для соперника и нередко для партнера. Они могли бы получить первый приз за красоту игры, если бы, конечно, он разыгрывался. Это мнение Ивана Лысова, капитана знаменитой тартуской команды УСК (университетского спортклуба), одного из самых ярких виртуозов советского баскетбола. Впятером ереванцы могли  обыграть любую команду и проиграть могли любой. Их сил хватало на один тайм, не больше.  Слишком коротка скифовская скамейка. Не оказалось больше баскетболистов на борту теплохода «Победа», доставившего в Батуми первую волну репатриантов.
Трудно поверить, но баскетбол мог потерять Алачачяна. После травмы его отчислили из команды, и, возомнив себя халифом, чиновник от спорта распорядился не оплачивать больничный лист тому, чей пример мог привлечь к занятиям баскетболом сотни юношей и девушек этой небаскетбольной республики. Арменак обиду не простил, уехал из Армении, по которой тосковал под чужим небом Александрии, уехал без денег и какой-либо перспективы в Москву, в тридцатиградусный мороз. Его взяли в московское «Динамо», а он, продрогший до мозга костей, уехал в благодатную теплынь Алма-Аты, куда звал его чеченец Увайс Ахтаев, и вскоре уже играл за алма- атинский «Буревестник» и за сборную Казахстана, став соавтором уникального баскетбольного дуэта Пата и Паташона, а потом девять лет защищал цвета ЦСКА – чемпионского клуба, и там не потерялся со своими 174 сантиметрами, оставаясь на первых ролях, не зная себе равных в искусстве подстраховки, в умении дать пас, фантастической выносливости, живя в баскетболе и для него.
По окончании сезона Алачачяна пригласили в сборную СССР. Как он пришелся ко двору самых избранных – история особая. Это только в песне поется, как парня встретила славная семья, всюду были товарищи, всюду были друзья. Огромная страна СССР, а мест в «основе» сборной всего 12. Претендентов 25, на тренеров давит гипноз старожилов команды – чемпионов Европы. Отношение к дебютанту в условиях ожесточенной конкуренции прохладное. На счастье, в сборной-53 нашлись два игрока, которые, опекая его порой даже сверх меры, помогли стать на ноги. Двумя добрыми ангелами-хранителями Арменака были Коркия и Лысов. Коркия себя в игре не щадил, ничего не боялся, рядом с ним стыдно было играть вполсилы, стыдно было праздновать труса. Не было в нашем баскетболе игрока, который пользовался таким авторитетом, и среди игроков, и среди тренеров, - как Отар Коркия, вспоминал Алачачян. Не знает, чем приглянулся Отару Коркия, но относился он к нему – лучше не пожелаешь. Коркия был покровителем, Лысов – учителем. Лысов и Алачачян – оба разыгрывающие. У старшего за плечами два чемпионата Европы 1947 и 1951 годов и Олимпиада. С необыкновенным тактом и доброжелательностью Иван Федорович наставлял молодого: делай как я, делай лучше меня. Хотя знал, преимущество на стороне молодости. Так оно и вышло. Алачачяна оставили в команде, его учителя – нет. В том году Алачачян выиграл золотую медаль чемпиона Европы, первую из своих четырех, и на всю жизнь сохранил величайшую благодарность двум лидерам команды – великим баскетболистам и великим личностям.
Перейдя на тренерскую работу, Отар Михайлович возглавил динамовский клуб, приведя его к победе в розыгрыше Кубка европейских чемпионов 1962 года – вершине достижений грузинского баскетбола. А еще тренировал молодежную сборную СССР. И здесь с наибольшей полнотой раскрылся талант педагога и воспитателя, основателя баскетбольной династии Коркия.
10 мая 2003 года я пришел в дом к Отару Михайловичу – поздравить его с 80-летием. К седовласому чемпиону, который вошел в авторитетнейшие энциклопедии. В трехтомнике «Все о спорте» его фамилия упоминается семь раз!
Легенды не тускнеют с годами, светят ярче, возвращая нас в прошлое, когда отечественный спорт начинал утверждаться на международной арене.
Рядом с хозяином дома – его супруга Антонина Максимовна, верная спутница жизни, она сопровождала его в поездках, была в Камбодже два года и два месяца. Поженились они в 1943-м, работая на консервном заводе в Кутаиси, куда студентку Армавирского химико-технологического техникума направили на производственную практику. «Красивая и тогда была Антонина Максимовна?» - спрашиваю юбиляра. «Хорошая была девочка», - отвечает мне с доброй улыбкой. Супруги вспоминают послевоенные годы, жилищный кризис, когда жили на тбилисском стадионе «Динамо», а соседние комнаты занимали Вальтер Саная, Алеко Месхи, Сулико Тортладзе...
В то утро собрались у супругов Коркия их сыновья – Виталий и Нодар. Младший – Нодар, мастер спорта международного класса, многие годы играл в знаменитом динамовском клубе. Приехал из Киева, где работал тренером и референтом грузинского посольства. Рядом с ним – сын – студент Михаил, который успел дважды стать чемпионом Грузии. Старший сын – Виталий Отарович менее известен в баскетбольном мире – выпускник экономического факультета ТГУ и Грузинского института физкультуры избрал врачебное поприще.
Ничто в то весеннее утро не предвещало трагической развязки. В марте 2005-го Грузия из Тбилисского Дворца спорта провожала в последний путь своего выдающегося сына – Отара Михайловича Коркия, кто по оценке ведущих тренеров и специалистов в результате анкеты-опроса газеты «Советский спорт» был назван сильнейшим советским баскетболистом всех времен.
На референдуме спортивных журналистов Отар Коркия признан лучшим грузинским спортсменом XX века.

Арсен ЕРЕМЯН