Поселок, где грузинская земля дала последний приют этому человеку, можно найти лишь на крупномасштабных картах. Место, где он родился, вообще исчезло с карт – оно не только переименовано, но и находится в совсем другой стране. Музей в центре Тбилиси, долгое время бывший своеобразным памятником ему, уже больше ста лет имеет иной облик. Но географы и натуралисты, этнографы и историки по всему миру помнят имя Густава Радде, родившегося 190 лет назад. Члена-корреспондента Петербургской Академии наук, обладателя Золотой Константиновской медали (высшей награды Императорского Русского географического общества). А еще – лауреата Демидовской премии (самой почетной неправительственной награды России) и Золотой медали королевы Виктории за выдающиеся заслуги в географических исследованиях (от Королевского географического общества)…
Сын небогатого учителя гимназии Иоганна Радде, родившийся в 1831 году в немецком Данциге (сегодня – польский Гданьск), с малых лет любил природу и грезил заморскими научными экспедициями. Особенно манила экзотика Испании и Крыма. Полностью его зовут Густав Фердинанд Ричард, но в историю он вошел только под первым из этих трех имен, и мы будем называть его так же. Окончив реальную гимназию имени Святых Петра и Павла, он хочет поступить в университет, но на это денег в семье не хватает. И парню приходится идти учеником фармацевта в аптеку.
В свободное от составления порошков и микстур время он совершает отнюдь не праздные экскурсии по окрестностям – изучает и собирает различные растения. А потом (в основном ночью) штудирует книги по ботанике и зоологии. В то время в Данциге явно было не так уж много юношей, делавших чучела птиц, трепетно корпевших над гербариями и коллекциями насекомых. Так что не мудрено понять, почему Густава, окрыленного тем, что он вступает в Городское общество естествоиспытателей, замечает знаменитый профессор-энтомолог Антон Менге. Он и руководит фармацевтическими работами юноши, снабжает книгами, помогающими познавать природу.
Не без помощи этого профессора 21-летний Густав обращается к российскому генеральному консулу в Данциге Александру Аделунгу с просьбой посодействовать путешествию в Крым. И дипломат дает ему не только паспорт, но и рекомендательное письмо к своему зятю, академику Петербургской академии наук, историку, географу и этнографу Петру Кеппену. Тот живет как раз на южном берегу Крыма. «Действительная жизнь на Родине была соткана из мелочей и не удовлетворяла меня. Страстное желание путешествовать все росло. Меня неудержимо влекло куда-то вдаль! Чем дальше, тем лучше, только бы освободиться от городской суеты и серенькой обыденной жизни», – признавался Радде впоследствии.
Он получает от Городского общества естествоиспытателей скромную дорожную стипендию, ее никак не хватает на весь неблизкий путь. И Густав отправляется в дорогу с обозом, идущим из Европы в Одессу. «… Признаюсь, шаг был рискованным: я не имел ни средств, ни обеспеченного положения, ни видов на таковое..., – писал он через годы. – Зато безгранична была моя любовь к природе, влияние ее красот на мою мечтательную душу и готовности к упорной борьбе со всякими препятствиями». Одним из проявлений этой борьбы с препятствиями становится то, как Радде расплачивается за проезд в Россию.
Сейчас это назвали бы одним из видов бартера: путник оказывает хозяину обоза всевозможные бытовые услуги, даже чистит ему сапоги.
Из Данцига он выезжает весной 1852 года под мелодию духовной песни, звучащей с колокольни ратуши: «Предоставь свое будущее и все, что тяготит твою душу, неизменным попечениям того, кто управляет миром». По словам Радде, эта мелодия звучала в его душе всю жизнь и «была верной и надежной путеводительницей». Наверное, именно слова этой песни помогают ему не комплексовать, когда в Одессе он является к швейцарскому консулу Оттону Тритену в экзотично-комическом одеянии: сшитый из одеяла белый плащ с лисьим воротником, огромные ботфорты, в руках – ягдташ и ружье.
К счастью, стремящегося к знаниям юношу встречают не по одежке. Вожделенный юг Российской империи одаривает его не только дивной природой, но и замечательными людьми, о которых он всю жизнь вспоминает с благодарностью. Консул Тритен бескорыстно помогает деньгами и дает рекомендательные письма к «нужным» людям. В Крыму доктор медицины, садовод и энтомолог Петр Кеппен вместе с основателем и первым директором знаменитого Никитского ботанического сада, почетным членом Петербургской Академии наук Христианом Стевеном становятся основными столпами поддержки в незнакомой стране.
А ведь рядом с молодым человеком не только люди в официальных вицмундирах. В имении Тамань просвещенного помещика и общественного деятеля Иосифа Шатилова приезжий не только организует местный музей, выставив в нем свои многочисленные зоологические и ботанические коллекции. Он создает там еще и уникальное собрание образцов птиц Таврического полуострова. Часто останавливается Радде у другого помещика – Нестора Гротена, про которого современники говорят, что его «глубоко уважают все окрестные татары, а имение его выделяется отличным хозяйственным устройством». И тот спасает Густава, оказавшегося на грани смерти от малярии.
Молодой исследователь очарован природой Крыма. Получая деньги за работу гувернером у помещичьих детей, он исходит пешком степи и горы полуострова, ездит на побережье Азовского моря в Бердянск, на озеро Сиваш. Так накапливаются материалы для коллекций и научных публикаций о крымской флоре и фауне. Со всем этим он и отправляется в Санкт-Петербург, когда приходит сообщение из Императорского Русского географического общества (ИРГО). Одно из старейших в мире (после Парижского, Берлинского и Лондонского) объединений естествоиспытателей извещает, что Радде включен в состав Восточно-Сибирской экспедиции.
Рекомендуют его академик, зоолог, ботаник Федор Брандт и лейб-медик, один из лучших врачей столицы Егор Раух, знающие Густава со слов своих крымских коллег. А отчет ИРГО за 1858 год без обиняков сообщает: «Приглашением Г.Радде в состав экспедиции Совет Географического общества обязан почтенному академику П.И.Кеппену, которому принадлежит та главная заслуга, что он предугадал в молодом, неизвестном до того времени любителе природы талантливого наблюдателя, подающего самые блистательные надежды». В общем, в феврале 1855-го Радде отправляется на берега Невы, взяв для Петербургской Академии наук собранные на Крымском полуострове коллекции.
За 125 лет до этого Михаил Ломоносов отправился приобщаться к наукам в одном обозе, у Радде подобных обозов было несколько. Денег на неблизкий путь не хватает, как и три года назад на дорогу из Германии в Россию. И Густав не гнушается дармового проезда в попутных обозах, в мужицких санях, ночует, где придется. Как бы то ни было, до Санкт-Петербурга он добирается благополучно и, по рекомендации своего благодетеля Стевена, получает назначение в Восточно-Сибирскую экспедицию. Должность – рисовальщик и коллектор в математическом отделе экспедиции, которым руководит астроном Людвиг Шварц.
Не будем удивляться тому, что натуралист назначается коллектором. В те годы так именуется «собиратель и хранитель ботанических и зоологических коллекций в научных организациях и образовательных учреждениях, зоопарков, ботанических садов и музеев». Когда секретарь Географического общества обсуждает с Радде условия и оплату предстоящей работы, тот говорит: «Дайте мне... серую солдатскую шинель, ежедневный солдатский паек и пошлите туда, куда другие не хотят идти, чем дальше, тем лучше!» И это не рисовка. Видный зоолог и путешественник Эдуард Эверсманн, видевший молодого ученого, что называется, в деле, засвидетельствовал: «Радде кажется созданным для того, чтобы гоняться по таким диким местам; он довольствуется малым и у него здоровое тело и веселый дух».
В общем, в апреле 1885-го, получив довольно скромный оклад, Густав выезжает в Иркутск. Он счастлив: среди его спутников – звезды биогеографии. Это непременный (в смысле – постоянный) секретарь Петербургской академии наук, основоположник мерзлотоведения Александр Миддендорф и академик Карл Максимович, положивший начало изучению русскими учеными флоры Дальнего Востока. В путешествии по этому краю, Забайкалью и Приамурью, Радде проводит пять лет.
Начинает он с исследования окрестностей Иркутска, объезжает на рыбацкой лодке Байкал. Ему предписано изучить состояние промысла знаменитого омуля, уже в те годы вызывавшего озабоченность специалистов. И Радде констатирует: «Несмотря на ограничительные законы, тут господствовало возмутительное хищничество. Не знаю, имела ли какие-либо последствия докладная записка, поданная мною начальству в Иркутске, но если не последствуют целесообразные ограничения ловли омуля... то и здесь будет окончательно истощено великое природное богатство. Примеров такого неразумного расхищения даров природы имеется немало в России». Увы, и сегодня это звучит актуально…
Конечно же, проблемами омуля исследователь не ограничивается. Он ежедневно причаливает к берегу и собирает множество ботанических и зоологических материалов. А в поисках уникальной кроваво-красной форели, описанной еще за век до него, он пытается дойти до озера Фролиха на северном побережье Байкала. Но сильно простуживается, чуть не погибает и лишь осенью добирается до Иркутска. Всю зиму обрабатывает собранные материалы, а ранней весной 1856-го отправляется в новое путешествие – в Забайкалье.
Там Радде находит и описывает несколько неизвестных науке видов животных (!), восходит на оголенную скалистую вершину Сохондо высотой в 2.500 метров, поднимающуюся выше зоны альпийских лугов. Вернувшись в Иркутск только в январе 1857-го, он узнает, что, высоко оценив его научные отчеты, Географическое общество предоставляет ему права самостоятельного исследователя. И в качестве такового, уже в мае затевает очередную экспедицию – на берега среднего течения Амура. Ведь тамошние девственные леса богаты малоизвестными фауной и флорой.
Вместе с Радде отправляются три казака и тунгус – знатоки тамошних мест и отличные охотники. Поездка-то рискованная: права на этот регион предъявляет и Китай. Путешественник вооружается пистонной двустволкой, кремниевой винтовкой, финским ножом. Он снова не может отказать себе в экзотическом облачении: отделанная мехом куртка из замши, брюки из шкуры оленя, шапка из енотовидной собаки, кожаный жилет и обязательные высокие сапоги. В путь отправляются на большом плоту с построенной на нем жилой каютой и небольшими челноками для поездок на берег.
Сложный фарватер Амура путешественникам не мешает, а однажды даже спасает их – после сильнейшей ночной грозы плот уцелел лишь потому, что застрял на песчаной мели. Снявшись с нее, Радде со спутниками находят на левом берегу реки место для длительной стоянки: лес, богатый дичью и пушным зверьем, отличная рыбалка. Из бревен плота строят легкую жилую постройку, начинают заготовку продовольствия на зиму, с наступлением холодов оборудуют зимнюю стоянку. Сюда к путешественникам не только приезжают курьеры, но приходят местные жители, зауважавшие Густава Ивановича за то, что тот рисует для них изображения их божков.
Здесь и настоящая научная база: Радде изучает собранное, готовит отчеты и ведет метеорологические наблюдения. Отсюда он плавает по Амуру, осматривает устье реки Уссури, отправляется в пешие походы для сбора биологического материала и охоты, наблюдения за жизнью тигров, описания новых видов птиц и создания акварельных зарисовок. А потом именно на этом месте он основывает… целое поселение. Происходит это после того, как в мае 1858 года в лагерь приезжает Николай Муравьев-Амурский, генерал-губернатор Восточной Сибири.
Он-то и просит Густава Ивановича основать по месту его стоянки казачью станицу. Уж кому-кому, а этому генералу не занимать опыта в создании здешних населенных пунктов. Он – основатель Владивостока, Хабаровска, Благовещенска, цепи станиц и пикетов вдоль всего Амура. И Радде недалеко от своего жилья находит место для 24-х казацких семей. «Основанная мною станица, которую граф назвал моим именем, и которую казаки переименовали в Раддовку или в Раддину, стала скоро образцовой. Она одна из самых больших и цветущих по всему Амуру», – писал он позже.
Уже через 30 лет здесь было более ста домов, работало телеграфное сообщение. Сейчас этот населенный пункт на левом берегу Амура называется без всяких вариаций, просто Радде. А в январе 1859 года его основатель отправляется оттуда в Иркутск и начинает готовиться к исследованию малоизученной восточной части Саянских гор. Там он описывает окрестности рек Иркут, Ока и знаменитого графитового прииска Жан-Пьера Алибера. После двух неудачных попыток он все-таки покоряет впервые в истории Мунку Сардык, высочайшую (3.491метр) вершину Саян.
Об этой завершающей части своих экспедиций он писал: «Мое путешествие было, собственно говоря, закончено, но страсть путешествовать еще не остыла… взгляды мои были направлены теперь на запад, к области восточных истоков Енисея с Саянами и Тункинскими Альпами, в особенности же к исполинской горе Мунку-Сардык, водоразделу между реками, питающими Байкал и Енисей. Эти области особенно интересовали меня. Географическое общество с готовностью согласилось на мое предложение».
Все собранное Густавом Ивановичем в Восточной Сибири, размещается в 39 (!) больших ящиках, привезенных в 1860 году в Санкт-Петербург. Количество адреналина, добавленного в кровь многочисленными похождениями, не измерить. Еще один знаменательный итог этих экспедиций – в Иркутске он принимает российское подданство. В столице Радде назначается консерватором (говоря по-современному, хранителем, смотрителем) Зоологического музея Императорской Академии наук, приступает к обработке собранного материала. И при всем этом не будем забывать: триумфатору сибирских экспедиций еще нет тридцати лет.
Ну как в этом возрасте ограничиться лишь кабинетной работой! Радде не только выступает с лекциями о своих путешествиях, корпит над материалами, но и продолжает ездить в экспедиции. На этот раз – на юг страны. В Николаеве он помогает академику Федору Брандту в работах с останками мастодонта, найденными на реке Ингул. Потом сопровождает академика Карла Бэра, изучающего причины обмеления Азовского моря. А затем наступает очередь официальной оценки его научной деятельности. Ведь помимо подробных отчетов Густав Иванович представляет впечатляющую коллекцию: 1760 позвоночных животных, в том числе около 400 млекопитающих, 1200 птиц, 200 амфибий и рыб, 50 тысяч насекомых и моллюсков!
За первый том описания путешествий по Сибири и Амурскому краю «Путешествия в Юго-Восточной Сибири, совершенного по поручению географического общества в 1855-1859 гг.» Дерптский университет избирает Радде своим почетным магистром, а Императорская Академия наук награждает своей самой престижной наградой – Демидовской премией, отметив: «Разыскания господина Радде настолько обогатили наше познание о юго-восточной Сибири, что еще на много лет сохранят в этом отношении существенную свою важность». За второй том этой работы «Птицы Восточной Сибири» автор получает степень доктора философии Бреславского университета.
А потом наступает основной период его биографии – жизнь и работа на Кавказе, в основном в Грузии. Там он будет ездить в экспедиции аж 35 лет. А начинается все после того, как заканчивается длительная война с лидером северо-кавказских горцев Шамилем. И на повестку дня ставится естественно-историческое изучение присоединенных земель. Там уже работают академические светила – один из основоположников геологического изучения Кавказа геолог Герман Абих и ботаник Франц Рупрехт. Присоединение к ним в качестве зоолога такого специалиста, как Радде, напрашивается само собой. А он только рад отправиться в регион, считающийся «по климату, растительному и животному миру самым разнообразным краем в России».
И в 1863-м, по рекомендации академика, крупнейшего физико-химика и метролога, основателя и директора Главной физической обсерватории Адольфа Купфера, он получает должность помощника директора Тифлисской магнитно-метеорологической обсерватории. Назначение связано с его работами по метеорологии. Но в Грузию ученый отправляется не сразу. Перед самым отъездом он венчается с Марией Брандт, дочерью академика, некогда рекомендовавшего его в Восточно-Сибирскую экспедицию, а потом – соратника по раскопкам мастодонта. И, следуя патриархальным бюргерским традициям, молодые отправляются сначала к родителям Радде в Данциг, а уж оттуда, через Берлин, Дрезден и Константинополь, в сентябре появляются в Тифлисе.
А там происходит то, чего в биографии Густава Ивановича больше не было ни разу – он не уживается со своим непосредственным начальником. За пять месяцев Радде рассорился с директором обсерватории астрономом Арнольдом Морицем и оказался на улице. Что послужило причиной этой размолвки, не ясно. Но известно, что Мориц на первое место в работе вверенного ему учреждения ставил астрономичесские исследования. Так что метеорология, заниматься которой прибыл Радде, могла оказаться для него делом второстепенным. Положение у Густава Ивановича сложнейшее. Но на следующий день после ухода со службы к нему приходит человек, которого историки и биографы Радде называют его «ангелом-спасителем». Это – видный востоковед, председатель Кавказской археографической комиссии Адольф Берже, проработавший чиновником особых поручений при начальнике Гражданского управления во время правления аж пяти (!) Кавказских наместников. Для Радде, с которым он познакомился и подружился в Немецком клубе Тифлиса, он находит выход из неприятного положения. Опытный чиновник предлагает ученому составить план биолого-географических исследований в регионе и передать его начальнику Главного управления наместника барону Александру Николаи. А тот представит документ уже самому наместнику Кавказскому, великому князю Михаилу Романову. Так и происходит. Через месяц после представления плана исследований Берже приносит другу предписание совершать по Кавказу научные путешествия, за которые ежегодно будет выплачиваться немалое жалованье в 2.000 рублей.
И с легкой руки Берже, 33-летний натуралист и путешественник в 1864-м начинает 35-летние экспедиции по Кавказскому региону. Военный и государственный деятель, генерал-адъютант Павел Мищенко писал: «В течение этого, довольно продолжительного периода, им совершено огромное количество ученых экспедиций по Кавказу, перечисление которых заняло бы много места. Можно кратко сказать, что он исходил весь Кавказ...». Ему вторит ботаник Владимир Липский, будущий президент Академии наук Украины: «Трудно было бы сказать, где он на Кавказе не был; путешествия его образуют густую сеть на Кавказе».
Свыше десятка длительных экспедиций совершает Радде по малоизученному тогда Кавказу и соседним регионам – к истокам Аракса и Евфрата, по практически всей Армении и многим местам Азербайджана, по Крыму и Черноморскому побережью. Добирается до северо-востока Турции, южного Прикаспия и даже за Каспийское море, а в южной Туркмении первым в истории исследует только что присоединенные территории. Но больше всего путешествий – по Грузии. Вместе с тезкой, энтомологом и геологом Сиверсом совершается трудная и опасная экспедиция в горную Аджарию. В течение нескольких лет исследуются Колхида и Абхазия, Сванетия и Хевсуретия, Тушетия и Пшавия, долины рек Риони, Цхенисцкали, Ингури, Кодори, верховья Куры. Проезжая из Тифлиса в Александрополь (Гюмри), изучает быт в духоборских селениях Гореловка, Орловка, Еленовка. И не надо забывать, что все эти поездки не экскурсионные, именно на них основаны многие научные работы.
Среди них – и основополагающее исследование по биогеографии Кавказа «Орнитологическая фауна Кавказа: систематическое и биолого-географическое описание кавказских птиц», изданное в Тифлисе в 1884 году. Оно получает академическую Макариевскую премию – имени митрополита Московского и Коломенского Макария (Булгакова), созданную по его завещанию для «поощрения отечественных талантов, посвящающих себя делу науки и общеполезных занятий…». А в знаменитом, красочном, 19-томном издании «Живописная Россия» Радде пишет 8 из 12 глав для девятого тома «Кавказ». Но, к сожалению, большая часть его работ печатается на немецком языке и в России оказывается невостребованной теми, кого называют широкой научной общественностью.
Развернув бурную научную деятельность, Густав Иванович надолго отлучается из Тифлиса. Он совершает длительную экспедицию по Северному Кавказу и Дагестану, вернувшись с обстоятельными сведениями об истории и этнографии чеченцев. У него интересные командировки: участие в Международных съездах ботаников в Петербурге и Париже, обустройство кавказских отделов на Международных выставках в Вене, Москве и на Всемирной выставке в Париже, чтение лекций о Кавказе в городах Германии… Авторитет его настолько велик, что он несколько раз сопровождает сыновей наместника Кавказа, племянников Александра III, великих князей Александра Михайловича и Сергея Михайловича в путешествии на яхте «Тамара» в Индию, Индонезию, на Цейлон, по странам Средиземноморья. И оттуда тоже привозит интересные энтомологические материалы. А главным детищем Густава Ивановича становится, пожалуй, Кавказский естественно-исторический музей. Учреждение под таким названием, основанное по предложению литератора Владимира Соллогуба, уже существовало в Тифлисе с 1852 по 1861 годы. Но его дирекция распалась, коллекции оказались бесхозными, терялись и портились. Проект нового Кавказского музея, предложенный Радде, царский наместник утверждает в 1865 году, а через пару лет – торжественное открытие. Музей объединяется с Тифлисской публичной библиотекой, созданной в 1846 году на базе Управления генерал-губернатора. Радде становится первым директором Кавказского музея, а на посту главы библиотеки принимает эстафету от своего друга Адольфа Берже.
Новое здание музея открывается для публики в 1871-м. Рядом с Радде в нем – помощник Павел Меллер, преподающий физику и космографию в Закавказском девичьем институте, и художник Франц Зимм, приглашенный из Германии писать для музея картины, изображающие природу и представителей национальностей Кавказа. А сам Радде в 1899-м подытожил, что за 30 лет его директорства в музее «скромное собрание предметов естествознания и народоведения разрослось в обширное учреждение, поддерживающее деятельные сношения с представителями науки отечественными и иностранными». В том же году он начинает издание 6-томного каталога коллекций музея, но до своей смерти от рака почек в 1903-м успел поработать над ним лишь четыре года.
Он заканчивает только первые три тома, посвященные зоологии, ботанике и геологии. Последний выходит в 1912-м. В нем – и незаконченная автобиография ученого, которую продолжил его друг-кавказовед, директор 1-й Тифлисской женской гимназии Карл Ган. Хоронят Радде «вдали от шума городского», в поселке Ликани под Боржоми. Там он сам наметил место на небольшой возвышенности среди соснового леса. И сам же составил себе эпитафию для простой могильной плиты. Она гласит: «Здесь покоится усталый Густав Иванович Радде. Смерть мне не страшна. Она сестра родная сна».
Он был действительным и почетным членом более 25 научных российских и иностранных обществ. Он первым стал использовать картографический метод в зоологических работах, был одним из пионеров непрерывных стационарных биологических исследований («от весны до весны»). Помимо села в Сибири, в его честь названы долина на Шпицбергене, пансионат в Дагестане, пристань на Амуре, месторождение цеолитов, ледник в Восточных Саянах. Его имя носят 5 видов животных и насекомых, около 70 видов растений.
Казалось бы, предостаточно оснований для того, чтобы обращаться к этому тайному советнику (гражданский чин, соответствующий чинам генерал-лейтенанта в армии и вице-адмирала во флоте) словами «Ваше превосходительство». Но он отвечал на такие обращения: «Меня зовут Густав Радде, и я сын школьного учителя».


ВЛАДИМИР ГОЛОВИН