Для того, чтобы начать рассказ об архитекторе-грузине и русской артистке, дерзнем пригласить Михаила Булгакова: «Кто сказал тебе, что нет на свете настоящей, верной, вечной любви? Да отрежут лгуну его гнусный язык! За мной, мой читатель, и только за мной, и я покажу тебе такую любовь!» Архитектор Константин Топуридзе, после которого остались красивейшие сооружения – авторитет в своем профессиональном кругу, но мало известен широкой публике. Восторгаясь творениями зодчих и скульпторов, люди редко запоминают фамилии их авторов. Имя актрисы Екатерины Зеленой десятилетиями звучало, как пароль: «Рина Зеленая выступает!». И сначала к репродукторам, затем – к радиоприемникам, а потом и к телевизорам спешили многие поколения советских людей. Судьбы двух огромных талантов, двух непростых людей настолько переплелись в единую нить, что окружающие (и кое-кто не без зависти) улыбались: «Им всегда есть и о чем поговорить и о чем помолчать». И через сорок лет после свадьбы они ходили по улице не иначе, как держась за руки…
О чем мечтают мальчишки в детстве? В основном, конечно же, о героических и романтических профессиях, о славе на актерском, литературном, других творческих поприщах. Юный тбилисец Котэ Топуридзе с малых лет хотел строить красивые здания. Мечта не исчезает и когда семья переселяется в город на Неве. Шестнадцатилетний Котэ в 1921-м поступает в только что созданное учебное заведение, именуемое нелепой аббревиатурой ПГСХУМ – Петроградские государственные художественно-учебные мастерские. Так до 1932 года звалась зачем-то переименованная Всероссийская Академия художеств, ныне – Санкт-Петербургский государственный академический институт живописи, скульптуры и архитектуры имени И. Е. Репина при Российской Академии художеств.
Учится он, как говорится, «на полную катушку» – семь лет с учетом аспирантуры. Потом годы уходят на то, чтобы заслужить право на создание больших проектов – в мире архитектуры, как, впрочем, и на некоторых других творческих поприщах, без этого невозможно. Накапливается опыт, появляются и получают признание профессионалов самые разные проекты, в том числе – работа над комплексом жилых домов в Ленинграде для работников фабрики «Красный треугольник». Правда, строят этот комплекс по проекту другого, более именитого архитектора.
Но вот в Москве решают обновить самый старый действующий мост через реку Яузу – Лефортовский, бывший Дворцовый. Построенный еще во второй половине XVIII века. Работу доверяют Топуридзе, и он блестяще справляется с ней: в 1940 году появляется новый мост с тремя пролетами, два из которых – судоходные. А на самом мосту – автомобильное и трамвайное движение.
В следующем году по проектам Константина Тихоновича, опять-таки на Яузе, вместо старых арочных мостов, один из которых каменный, а второй – кирпичный, поднимаются два новых: Госпитальный, под которым – пешеходные проходы по набережным, и Костомаровский – для автомашин и трамваев.
Сооружения в историческом центре столицы не могут не принести признания. Их автор оказывается в числе архитекторов, которым власть доверяет как при Сталине, так и в постсталинскую эпоху. А самыми знаменитыми творениями Топуридзе становятся прославленные фонтаны ВДНХ (Выставки достижений народного хозяйства), до 1959 года именовавшейся ВСХВ (Всесоюзной сельскохозяйственной выставкой).  Масштабному развитию этой советской альтернативы популярным тогда Всемирным выставкам помешала война. Павильоны законсервировали, а в одном из них даже разместилась сверхсекретная разведшкола.
После войны ВСХВ расширяют и реконструируют. А вместо не очень помпезного фонтана, обрамленного двумя гигантскими рогами изобилия, решают построить новый, более впечатляющий. Топуридзе, которому доверяют создание главного фонтана выставки, символизирующего успехи сельского хозяйства, предлагает увенчать его центральную часть скульптурой «Золотой сноп» и шестнадцатью фигурами – символами союзных республик. Работа уже ведется, когда «в верхах» решают использовать такую идею в другом месте, поближе к главному павильону. Так что архитектор вынужден демонтировать сноп, вместо которого появляется огромный цветок из бетона, облицованного многоцветной смальтой. А шестнадцать фигур-символов сменяются таким же количеством гранитных столов с изображениями яств из разных республик.
Композиция у Топуридзе получается красочная, но как ее назвать? И тут приходит удачная идея: использовать популярность распропагандированных в стране уральских сказов Павла Бажова из сборника «Малахитовая шкатулка». На экранах – фильм «Каменный цветок», в Большом театре – одноименный балет, так что самое время присоединить к ним и «Каменный цветок» на главной выставке страны. Из его лепестков и из фонтанчиков в виде гусей и осетров одновременно бьют до 1000 струй, воду подсвечивают разноцветные лампы. А сопровождающая это зрелище «Праздничная увертюра» Дмитрия Шостаковича делает «Каменный цветок» первым в СССР цветомузыкальным фонтаном.
Ну а демонтированный «Золотой сноп» пригождается Константину Тихоновичу для другого фонтана, ставшего самым знаменитым. При реконструкции выставки главный вход ориентируют на Ярославское шоссе, а перед ним, на месте детского кафе и части павильонов зоны отдыха, решают установить новый памятник Сталину и соорудить площадь для митингов. Но потом увековечение вождя народов становится неактуальным, и место для площади художественный совет тут же признает неудачным. Так появляется территория для главного фонтана выставки
Этот, один из основных символов ВДНХ, созданный Топуридзе на Центральной аллее, сначала так и хотели назвать – «Главный фонтан». Потом решили сменить название на «Золотой сноп» – именно сюда переместилась из «Каменного цветка» эта композиция. А перед самым открытием выставки назвали «Дружба народов». Этот фонтан специалисты считают «по красоте, замыслу и узнаваемости» лучшим среди 250-ти, действующих в Москве. Он привлекает внимание и размером, и нескрываемой роскошью. Свою лепту внес Иосиф Виссарионович, всего год не доживший до торжественного открытия обновленной выставки. Он заявил, что не «следует экономить на материале при создании монумента, символизирующего собой могущество государства». И на позолоту выделили около четырех килограммов золота.
В центре большого (81 на 56 метров) бассейна – чашеобразный сноп высотой 7,4 метра. Он должен был символизировать собой процветание сельского хозяйства Страны Советов. Мощные насосы под снопом поднимали на 20 метров 800 водяных струй, которые постоянно меняли конфигурацию.  И практически никто не знает, что состоит этот сноп не только из пшеницы и подсолнухов, но и из… конопли. Если отвлечься от ассоциаций, вызываемых нынешними реалиями, это вполне понятно – конопля издревле была сельскохозяйственным злаком, использовалась для получения волокна, из которого изготовляли ткани, морские канаты, веревки, парусину. Ну, а если бы сооружать фонтан   начали при Хрущеве, в снопе явно главенствовала бы кукуруза…
Но главное в композиции – шестнадцать бронзовых женских скульптур, покрытых сусальным золотом. Они, как и сноп, перенесены из первого фонтана и каждая из них символизирует одну из союзных республик. Почему шестнадцать? А дело в том, что до 1956 года существовала отдельная Карело-Финская ССР, превращенная затем в Карельскую АССР и включенная в состав РСФСР. В народе шутили, что произошло это после того, как перепись выявила в Карело-Финской ССР всего двух финнов –  Финкельштейна и фининспектора, да и то – в одном лице… Шутки – шутками, но когда через два года после открытия памятника республика превратилась в автономную, символизирующая ее девушка осталась в оформлении фонтана.
Кстати, позировала для этой скульптуры не жительница Карельского полуострова, а жена художника-постановщика киностудии «Мосфильм» Антонина Гладникова. Это – исключение, так как остальными моделями стали реальные представительницы той или иной республики. Так, Грузию представляет красавица Родам Амирэджиби, близкая выдающимся грузинскому и русскому литераторам – сестра писателя Чабуа Амирэджиби и жена поэта Михаила Светлова. Эстония представлена балериной и актрисой Вирве Кипле-Парсаданян, Туркмения – пианисткой Гозель Аннамамедовой. Имена других моделей история не сохранила.
Многие знатоки архитектуры утверждают: работая над проектом «Дружбы народов», Константин Тихонович ориентировался на легендарные фонтаны Петергофа и скульптуры парадного «Гурьевского сервиза» Степана Пименова, модельмейстера Императорского фарфорового завода эпохи Александра I. Но уже после открытия фонтана в советском искусствоведении находятся критики того, что Топуридзе ориентируется на классические образцы. Его работу называют лишенной… «декоративности и монументальности». Между тем в чем в чем, а именно в этом фонтану не откажешь. Даже по фотографиям видно.
Третий главный фонтан выставки, спроектированный Топуридзе, высотой в 16 метров, тоже вступает в строй в 1954-м. Он – в центре пруда и назван не менее торжественно, чем два предыдущих – «Золотой колос». Задумали его еще при разработке генерального плана ВСХВ в 1937-м, а прогулочную зону вокруг него «украшают» торговыми павильонами с замечательными названиями на любой вкус советских граждан: «Главликерводка», «Главпиво», «Главхолод», «Главтабак», «Главчай», «Главкондитер». Поначалу композицию, созданную под впечатлением от французского фонтана «Кактус» на Колониальной выставке 1931 года в Париже, назвали просто «Колос». Сделали ее из медных листов, но они темнеют, рушатся, и в 1949 году фонтан разбирают.
Топуридзе построил новую, более крупную версию, предварительно отработав все детали на копии из глины, слепленной в полный размер. У «Золотого колоса» уже не два, а три рога изобилия со всевозможными овощами и фруктами: фонтан призван символизировать возрождение, жизнь, урожай и плодородие. А водная феерия, создаваемая 66-ю струями, половина из которых достигает 25 метров в высоту, делает его самым зрелищным фонтаном выставки.
Конечно, помимо фонтанов ВДНХ у Константина Тихоновича есть и другие работы. Он создает проекты монументов вместе с братом-скульптором Валентином, в том числе и монумент защитникам Варшавы в Польше. Он участвует в проектировании и строительстве спортивного комплекса в Лужниках, возводит там парадные гранитные набережные со сходами к Москва-реке и фонтан в парке стадиона. А еще, блестяще владея французским языком, редактирует перевод бестселлера архитекторов – книги великого зодчего Ле Корбюзье «Жилая единица в Марселе».
Но, как ни странно, при всем том он не имеет высоких наград и громких званий. Впрочем, удивляться этому не стоит – Топуридзе был человеком, неудобным для начальства, потому что с горячностью истинного грузина отстаивал свое мнение без оглядки на чины оппонента и резал правду-матку, невзирая на лица. Поэтому верх его карьеры – отнюдь не синекурные должности главного архитектора Ленинского района Москвы (территория от Кремля до Внукова) и заместителя председателя комиссии по памятникам и музеям Советского комитета защиты мира.
Он в горячих спорах отстаивает свои фонтаны на ВДНХ, когда «товарищи» из хрущевского окружения намереваются их снести. Он не боится кричать на министра культуры СССР Екатерину Фурцеву, когда на Пушкинской площади в Москве сносят исторический памятник – «дом Фамусова». Это трехэтажный особняк середины XVIII века, принадлежавший Римским-Корсаковым, в дочерей которых были влюблены Пушкин и композитор Александр Алябьев. А еще в нем жила грибоедовская кузина Софья – прототип Софьи Фамусовой. Теперь на его месте новый корпус «Известий»…
Да что там Фурцева! Топуридзе не побоялся и самого Брежнева. Когда партийные чиновники собрались засыпать пруды у Новодевичьего монастыря, чтобы построить на их месте дома для работников ЦК, Константин Тихонович кричит на совещании в кабинете генсека, что это – варварство, преступление перед народом и перед историей. И уходит не иначе, как хлопнув дверью. Это так впечатляет тогда еще не впавшего в маразм Брежнева, что он говорит: «Видимо, этот парень очень любит свою работу. Давайте посчитаемся с ним». Пруды сохранились по сей день. А архитектору конфликт стоил первого инфаркта. Тут стоит выслушать его племянницу Тамару: «А вообще он был потрясающе добрым человеком – как и его отец, подбирал на улицах людей, отвозил их в больницу, мог в электричке вступиться за женщину, не испугавшись агрессивно настроенной компании».
Женат он был дважды. После первого брака остаются двое сыновей и… прекрасные отношения с бывшей супругой. Со второй женитьбой он не торопится. До тех пор, пока в конце 1930-х, не едет отдыхать в Абхазию. Там приятель-журналист знакомит его с актрисой, игравшей тогда на ленинградской сцене. Зовут ее Рина… И тут снова призовем на помощь Булгакова, слова которого мог бы повторить Топуридзе: «Любовь выскочила перед нами, как из-под земли, как выскакивает убийца в переулке, и поразила нас сразу обоих! Так поражает молния, так поражает финский нож! Она-то, впрочем, утверждала впоследствии, что это не так, что любили мы, конечно, друг друга давным-давно, не зная друг друга, никогда не видя... Да, любовь поразила нас мгновенно».
Актрисой родившаяся в Ташкенте дочь чиновника становится случайно. После переезда в Москву видит объявление о наборе в театральную школу, подает документы, в 1919 году оканчивает учебное заведение, которое сейчас называется Высшим театральным училищем имени Щепкина. И в 18 лет становится эстрадной певицей. Первые подмостки – театр КРОТ («Конфрерия Рыцарей Острого Театра») в Одессе. Там рождается псевдоним Рина. Впервые в жизни ее фамилия появляется на театральной афише, но имя полностью не помещается. И она, недолго думая, сокращает его. Как оказалось, на всю жизнь.
Она работает в театрах Москвы и Питера, основное амплуа – комедийные персонажи. Эксцентрические роли в пародийных пьесах, монологи в стихах, частушки, песенки на музыку композиторов, которым предстоит прославиться – Матвея Блантера, Сигизмунда Каца, Юрия Милютина… В знаменитом петроградском театре «Балаганчик» публика специально приходит к номерам актрисы, которую конферансье представляет так: «Это современная актриса, актриса сего дня, актриса речи, рассказчица, мимистка, танцовщица, плясунья, певица – все сие проделывающая с иронически лукавой улыбкой, блеском глаз и мгновенной реакцией на окружающее».
В 1929 году она открывает для себя новый жанр, ставший ее визитной карточкой на десятки лет. На одном из концертов наступает непредвиденная пауза, и Рина заполняет ее, читая детским голосом «Мойдодыр». Успех невероятный. И с тех пор не только на концертах, но и на радио актриса в образе доброй, веселой девочки исполняет монологи, поет песенки в циклах «Взрослым о детях», «О маленьких для больших»». И радиостудия завалена письмами маленьких слушателей Рине Зеленой.
Обожали ее и в мире искусства. С Маяковским она играла в «американку» на бильярде, у Горького обедала, Чуковскому и его соседям по больничной палате читала стихи, Игорь Ильинский развлекал ее, выделывая невероятные пируэты на коньках. Есенин извинялся перед ней за скандал в ресторане. Ее друзья и партнеры – Вера Инбер, Эраст Гарин, Леонид Утесов, Виктор Шкловский, Эдуард Багрицкий. А прикованному к постели писателю Николаю Островскому она читала стихи еще малоизвестного тогда поэта Сергея Михалкова. Впрочем, о нем речь пойдет особо. Совсем молодым, он предлагает Рине свои стихи для детей. Потом каждое утро звонит ей, принимает приглашения поесть что-нибудь вкусненькое, а по вечерам приходит на репетиции. Артисты шепчутся: «Опять этот длинный сидит», а Зеленая водит его по ресторанам. Потом она знакомит Михалкова с Ильинским, и поэт исчезает – с тех пор он пишет только для этого артиста. Ну, а когда Михалков женился на Наталье Кончаловской, та подружилась с Риной и написала экспромт: «Отныне, Рина, я готова делить с тобою Михалкова». Еще бы ей не быть готовой к этому – Зеленая первое время снимала и оплачивала комнату для этих молодоженов.
До Топуридзе она уже была замужем, но не сошлась характером с мужем, который был намного старше. Потом – красивый роман со знаменитым журналистом Михаилом Кольцовым. Но он был женат, а разбивать чужую семью Рина Васильевна не могла. Когда Кольцов в очередной раз уезжает в Испанию, она решает, что все кончено. И именно в ту пору встречает Константина Топуридзе. «Так в моей жизни образовалась новая профессия –  жена архитектора. Сначала я думала: а, ерунда! Потом вижу: нет, не ерунда!», – признавалась она. С первой же встречи она звала его Котэ, как это сделала бы любая грузинка.
Кому-то из этих двух людей с непростыми характерами надо было подчинить свой темперамент другому. Это делает Рина, называющая мужа «мой Ангел». И домработница, как о чем-то само собой разумеющемся говорила ей: «Твой Ангел звонил. У него допоздна будет заседание. Велел, чтобы ты его дождалась». Когда Рина уезжала на гастроли или на съемки, Котэ приказывал: «Чтобы каждый день было письмо! Читать его я, может, и не буду, но оно должно лежать у меня на столе». И Рина, ненавидевшая сочинять письма, ежедневно сообщала обо всем на свете Котэ, который, улыбаясь, называл себя «тираном с очень мягким и отзывчивым характером».
«Он был моим другом, подругой, учителем, наставником. Все, что я знаю, я узнала от него. Не было вопроса, на который он не мог бы ответить… Во всем свете нельзя было найти человека, который был бы более нужен и важен», – рассказывала актриса. Ее подруга Фаина Раневская тоже очень высоко ценила Константина Тихоновича, который был эрудитом, блестяще знал французскую поэзию и которому читал наброски своих произведений Алексей Толстой. Раневская так часто звонила ему с разными вопросами, что однажды Рина заявляет ей в трубку: «Фаиночка, муж мне тоже нужен, я тоже хочу что-то у него спросить, а вы его у меня отнимаете».
В их семье все время жили родственники, дети Котэ от первого брака, его племянница, потом внуки. У них на вечеринках хулиганят Лидия Русланова, Ростислав Плятт, Николай Черкасов, Сергей Образцов, Зиновий Гердт…  Рина и Котэ постоянно шутят и посмеиваются друг над другом, работа не дает им возможности постоянно быть вместе, и они используют для этого каждую свободную минуту. Ходят на концерты, выставки, по несколько раз за вечер к различным друзьям. Во время прогулок Котэ рассказывает жене о зданиях, церквях, площадях старой Москвы. В ответ Рина читает ему по вечерам своих любимых авторов…
Войну она встречает на гастролях с Театром миниатюр. Потом эти гастроли продлевают для выступлений в войсках, она становится участницей фронтовой группы Аркадия Райкина. И вот что можно прочесть в наградном листе к ордену Красной Звезды: «Находясь на 4 Украинском фронте т. Зеленая вместе с боевыми частями прошла через Карпаты. В минуты передышки между боями в землянке, разрушенном сарае или на поляне выступала в 83 концертах для рядовых, офицеров и генералов».
Сергей Михалков, работавший военным корреспондентом, слышит на передовой разговор, повергающий его в ужас: «Чертовы фрицы вдребезги разбили Рину Зеленую»… Оказалось, что при воздушном налете были разбиты пластинки с записями выступлений актрисы. А она осенью 1945 года, выступая в Берлине, расписалась на Рейхстаге: «Мне удалось втиснуться между фамилиями бойца-пехотинца и матроса на одной из колонн».
Муж ее в своем отношении к происходящему вокруг верен себе и во время войны. На крыше московского дома, в котором живут Котэ с Риной, устанавливают зенитку, и при налетах немцы стремятся попасть в нее. Жители дома (а это – режиссеры, актеры и писатели) становятся дружинниками, убирают на крыше осколки бомб, гильзы зенитных снарядов, тушат «зажигалки». Каски им не полагаются. Рина, еще не уехавшая на фронт, умоляет Котэ использовать вместо каски кастрюлю, как это делают многие другие, и слышит в ответ: «Я дворянин. Я не могу умирать с кастрюлей на голове!»
После войны Рина Васильевна много гастролирует по всей стране, на целине и даже в Заполярье. Успех огромен, после ее концертов женщины приходят в парикмахерские и просят подстричь «под Рину Зеленую». А вот в кино ее снимают лишь в эпизодических ролях, хотя она сыграла еще в первом советском звуковом фильме «Путевка в жизнь». Но пленку случайно засветили, и в картину вошел всего один эпизод с ее участием – блатные куплеты в шайке бандита Жигана. Потом она соглашается на любой эпизод в любом фильме и входит в историю советского кинематографа как «королева эпизода». А снялась она в 54-х художественных лентах, да еще в четырех киножурналах «Фитиль»! И, конечно, озвучивала популярные мультфильмы.
«Всех снимают – а я в театре. Все говорили: «Рина! Рина!», а снимали других актрис. Наверное, тогда надо было выйти замуж за какого-нибудь кинорежиссера! –  говорила она. – Но мне это не приходило в голову. Да и им, наверное. Никита Михалков перед Домом кино однажды упал на колени: «Рина, ты моя любимая актриса». Я сказала: «Так дай мне роль, какую-нибудь самую плохую». Но он только поклялся в вечной любви, поцеловал. И так всю жизнь. А я страдала, как голодный человек». Вот и бывало, что она брала дело в свои руки.
На съемках фильма «Подкидыш», сценарий которого она написала вместе с Агнией Барто, выясняется, что необходим еще один персонаж – домработницы. Рина прямо на съемочной площадке пишет несколько сцен для несуразной тараторки Ариши и сама играет эту роль: «Вот тоже пришла старушка, попросила воды напиться. Выпила, потом хватились – пианины нету!». Кстати, именно она придумала знаменитые слова «Муля, не нервируй меня», и после «Подкидыша» подружилась с Раневской, которую эти слова преследовали всю ее жизнь.
Потом Рина уговаривает режиссера Григория Александрова отдать ей мужскую роль гримера в комедии «Весна» и переписывает ее на женскую. Так рождаются великолепные фразы: «Она прежде всего должна мне выдать тапочки, если они мне полагаются. А потом я уже могу с ними делать все, что мне угодно... Ну, губы такие уже не носят, это надо будет что-нибудь подобрать... А главное дело, они хотят меня все отправить в отпуск. Как будто я могу с такими нервами в отпуск ехать!».
И она еще не раз переписывает проходные роли, импровизирует прямо перед камерой, несколькими штрихами показывает характер очередного женского персонажа. И появляются маленькие шедевры. А в народе расходятся ее крылатые фразы: «Чего ждем –   сами себя задерживаем!»; «Зачем вы положили детей в одну коляску, они же мешают друг другу плакать»; «В день рождения становится больше лет. Иногда даже больше, чем нужно»; «Представьте себе на минуту, что было бы на Земле, если бы люди вдруг решили говорить друг другу всю правду в лицо!»; «Ничто так не старит человека как возраст»; «От этого у меня каждые пять минут разрыв сердца делается!»; «Денег с него не берут! Вы когда-нибудь видали, чтобы с человека не брали деньги?!».
Когда в 1969-м у Котэ случается первый инфаркт, Рина так переживает, что давление у нее зашкаливает за двести и повреждается сетчатка глаза. Через восемь лет ее Ангел не переносит второй инфаркт, и она почти полностью слепнет. Ей даже делают специальный бинокль. Но недаром она говорила: «Моя работа всю жизнь посвящена юмору. Часто и в жизни приходилось прибегать к нему, чтобы не заплакать». И именно в тот период она играет прекрасные роли, которые знают даже нынешние поколения – черепахи Тортиллы в «Приключениях Буратино» и миссис Хадсон в сериале о Шерлоке Холмсе. Завершающие шедевры ее эпизодических ролей…
И еще две – пророческие – фразы актрисы. Первая: «Мне хочется закричать мальчишкам, едущим со мною в электричке: «Подождите! Возьмите меня с собой!» – и вскочить хоть на подножку последнего вагона поезда, уходящего в XXI век. Но я знаю, что мое место здесь, в конце ХХ века, который мне дорог». Вторая: «Уж если меня и наградят, так непременно за 40 минут до смерти». Как в воду смотрела. Михаил Горбачев, еще будучи президентом СССР, в 1990 году издает указ о присвоении Рине Зеленой звания народной артистки СССР. И в тот же день она умирает от рака. Хода документу не дают – это звание посмертно не присваивается.
Когда обладающая потрясающим юмором королева смешных эпизодов уходит из жизни, на календаре – 1 апреля…

Владимир Головин