«Как я изобретал мир»… Ох, как немного людей имеют право на такое воспоминание о прожитой ими жизни. Вернер Сименс такое право заслужил. Причем вместе со своими братьями. Благодаря им появились генератор постоянного тока, закаленное стекло, трансатлантические кабели связи, электрическая железная дорога, лифт и трамвай, первая в Европе телефонная станция, единица измерения электрической проводимости «сименс» вместо термина «прикладная теория электричества»… И частью изобретенного ими в ХIХ веке мира новых технологий стала Грузия.
…Когда в 1840 году под прусским Ганновером почти одновременно уходят из жизни небогатый фермер-арендатор Кристиан Сименс и его жена Элеонора, сиротами становятся ни много ни мало десять их сыновей и дочерей. И немало забот ложится на 24-летнего Вернера. С образованием дела у него обстоят неплохо. Домашние учителя, гимназия, по желанию отца – артиллерийское училище, где математику, физику и химию преподают ученые с мировым именем, среди которых – Георг Ом и Густав Магнус. Ну как с такими учителями не заняться изобретательством и научными опытами? Юный лейтенант сочетает это занятие со службой в берлинских артиллерийских мастерских и даже с отбыванием наказания на гауптвахте за участие секундантом в дуэли.
Но после смерти родителей становится ясно, что лейтенантского оклада семье не хватает. Часть братьев и сестер распределяют по родственникам, многим Вернер помогает деньгами, оплачивает учебу. В поисках дополнительного дохода он решает применить на практике свои опыты, и в 1841-м получает первый в своей жизни патент – на гальваническое золочение металлических изделий. Затем – изобретение одного из видов электрического телеграфа, членство в Физическом обществе, увольнение из армии. «Я теперь почти решился избрать постоянное поприще в телеграфии… Телеграфия станет самостоятельной важной отраслью техники, и я чувствую себя призванным сыграть в ней роль организатора», – пишет он родственникам. И вместе с механиком Иоганном Георгом Гальске открывает фирму Siemens & Halske, производящую телеграфные аппараты. За патент на метод гальванического золочения покупатель из Англии платит ему 1.500 фунтов. И с этим стартовым капиталом Вернер Сименс уходит в бизнес. И
В 1849 году фирма строит первую в Германии телеграфную линию из Берлина в  Франкфурт-на-Майне. Через пару лет – одна из высших наград Первой Международной промышленной выставки в Англии за усовершенствование стрелочного телеграфа. Затем – телеграфные линии и их техническое обслуживание в США и Европе, в том числе – в Российской империи. «Труднее всего было добиться от правительства России разрешения на строительство через ее территорию и эксплуатацию иностранной компанией телеграфной линии, – вспоминал Вальтер. – Это удалось лишь после длительных переговоров, в которых наши прежние заслуги как техников и надежных подрядчиков сослужили компании хорошую службу. Нам была предоставлена концессия на постройку и использование двойной линии от прусской границы через Киев, Одессу, Керчь, далее частично под водой, через Сухум-Кале к кавказскому побережью и далее через Тифлис к границе с Персией… Русское правительство поручило нам строительство и обслуживание нескольких линий на Кавказе. Для этой цели мы создали филиал компании в Тифлисе, руководить которым поручили моему брату Вальтеру».
Так наступает очередь Грузии.  Первую в ее истории телеграфную линию Siemens & Halske прокладывает в 1858-м – из Тифлиса в горный пригород Коджори, где находится дача царского наместника. Есть у Вальтера Сименса и дипломатическая миссия – он первый немецкий консул в Грузии. Тогда еще не было единой Германии, и назначает его Северо-Германский Союз. Рядом с ним работает еще один брат – Отто. И, благодаря их усилиям, подвесной электрический телеграф связывает Тифлис с Боржоми, Кутаиси, Поти, Ереваном, Баку, Владикавказом, Ставрополем, Москвой. Всего же по Кавказу прокладывается телеграфная сеть общей протяженностью в 5,5 тысяч километров. Она связывает регион с основными российскими и персидскими линиями, Черное море – с Каспийским.
Но деловые интересы Сименсов не ограничиваются лишь телеграфными линиями – они приобретают в Грузии нефтяные месторождения, начинают добывать «черное золото», строят нефтеперегонный завод. А особенно большую прибыль, по мнению Вальтера, может принести промысел медной руды в соседнем Азербайджане, в Кедабеке. И он приглашает старшего брата-основателя фирмы лично убедиться, стоит ли покупать рудник. Так в 1865-м Вернер Сименс впервые отправляется на Южный Кавказ. Забегая вперед, скажем, что он приедет в Грузию еще в 1868 и 1890 годах.
Результат всех этих поездок – не только успехи в семейном бизнесе. Тому, как знаменитый изобретатель и предприниматель описывает увиденное им в Грузии, может позавидовать любой профессиональный путешественник. Забудем о том, что перед нами «технарь» и расчетливый коммерсант. Вот – начало путешествия по Грузии:
«В Батуме наш пароход достиг конечной точки своего маршрута, и мы пересели на маленький пассажирский кораблик, который доставил нас в не имевший собственной гавани Поти… У окруженного со стороны суши лесами и горами Батума была своя гавань, хоть небольшая, но очень аккуратная, легкодоступная и безопасная, защищавшая порт в любую погоду. В отличие от него, Поти находится в устье реки Рион, в древности называвшейся Фазис, на широкой болотистой равнине. У него нет защищенной гавани, есть лишь единственный рейд, но и его многие корабли в ветреную погоду опасаются из-за окружающего мелководья. Русское правительство трижды предпринимало весьма дорогостоящие попытки соорудить мол, который защитил бы заходящие сюда корабли, но все они заканчивались неудачей…».
Еще один черноморский город: «Сухум-Кале, что в переводе означает «Сухумская крепость», расположена в небольшой живописной скалистой бухте, у подножья одной из окружающих Эльбрус кольцом гор. Ее окрестности поражают богатством растительности, красоту которой невозможно описать. Настоящий восторг вызвала у меня длинная аллея, усаженная плакучими ивами. По высоте они могли бы посоперничать с нашими лесными деревьями, а их густая листва спускалась на длинных склоненных ветвях до самой земли… Сразу за городом дорога, по которой двигалась наша компания, пошла вверх по долине вдоль небольшого горного потока через чащу из великолепных деревьев».
Вернера интересует и многое из того, что никак не пригодится в коммерческих делах. Но новая, незнакомая жизнь не может не привлечь цепкий ум исследователя: «В Поти меня встретил брат Вальтер, и дальше до Тифлиса мы ехали вместе. Эта поездка была сопряжена с большими трудностями. То же, кстати, можно сказать и о следующем моем, три года спустя, посещении Кедабека. Вначале нам пришлось пройти вверх по Риону до Орпири, населенного почти исключительно безбородыми сектантами, которых сюда ссылали со всей империи. Кроме дикой смеси национальностей и языков, присутствовавших на борту судна, интересным при поездке по Риону можно было бы назвать только зрелище по-настоящему девственных заболоченных лесов, стоявших по обоим берегам».
Человек, изучавший архитектуру, не может не поразиться древним памятникам культуры: «Из Орпири мы уже по суше отправились в Кутаиси, древнюю Колхиду. Расположен он у склона горной цепи, соединяющей Большой и Малый Кавказ, в удивительно красивой долине Риона. Высоко над Кутаиси будто завис один из древнейших в христианском мире знаменитый монастырь Гелати, построенный, по преданиям, еще в доисторические времена на святом месте. Во время второго путешествия я нашел в себе силы его посетить. Монастырь расположен на высоте нескольких тысяч футов над уровнем моря, но мои труды по подъему были щедро вознаграждены. Сам он большей частью разрушен и пребывает в руинах, но тут есть один маленький сохранившийся храм, покоящийся на четырех гранитных колоннах, каждая из которых выполнена в своем, особом архитектурном стиле. Дата его постройки теряется в глубине веков. Вообще возраст многих памятников на Кавказе исчисляется не веками, как в Европе, а тысячелетиями. Даже если в этом есть некоторое преувеличение, все указывает на то, что Кавказ является одним из древнейших очагов человеческой цивилизации».
Не чужды ему и красоты природы: «Сейчас в Кутаиси есть железнодорожная станция и туда можно с комфортом добраться из Поти, Батума или Тифлиса за один день. Тогда же мы считали за счастье, что новая дорога, проложенная через Сурамский перевал, значительно облегчила наше весьма трудное путешествие. В качестве компенсации перевал одарил меня потрясающей возможностью лицезреть его красоту и романтику. Здешние леса и луга полны зарослей рододендрона и высоких ярко-желтых кавказских акаций, вид цветения и аромат которых создают неповторимое впечатление яркого художественного представления. Прелести очарованию окружающей природы добавляют отвесные, высотой в несколько сотен метров, скалы, сплошь увитые плющом…»
Особое внимание уделено Кахети, где Вернер побывал вместе с братом Отто во время своего второго приезда в Грузию: «Путь наш лежал из Тифлиса в Царские Колодцы (ныне Дедоплисцкаро – В.Г.), где находился наш производивший керосин нефтеперегонный завод… Оттуда мы отправились в Кахетию, славную своими замечательными кахетинскими винами. Находится она в долине реки Алазань, отделенной от долины Куры далеко вторгающимся в степь горным хребтом. С вершины этого хребта мы имели возможность видеть великолепие Кавказа, представившегося нам непрерывной цепью заснеженных вершин, протянувшейся от Черного моря до Каспийского.
Кахетия считается одной из древнейших колыбелей виноделия, в ее главном городе и сейчас можно попасть на празднование, сильно напоминающее римские сатурналии. Все, от мала до велика, стекаются сюда и совершают обильные возлияния кахетинского вина во славу Вакха. При этом в городе царствует атмосфера настоящего братства. Считается, что постоянное потребление кахетинского делает человека более жизнерадостным и что по этому признаку легко можно распознать коренного жителя Тифлиса».
Ну а там, где вино, не обойтись без застолья с обязательными тостами: «Поданная еда была очень вкусной, особенно нежным был шашлык из бараньего филе. Я думаю, если бы его подали в лучшем берлинском ресторане, он произвел бы самую настоящую сенсацию. Во время еды кахетинским периодически наполнялись полые рога буйвола, и за чье бы здоровье ни поднимался рог с вином, каждый должен был выпить свой до дна. Это было тяжело и для нас, европейцев, непривычно. Поэтому долго выдержать мы не смогли…
…Под кронами огромных деревьев мы разбили лагерь. У нас под ногами лежала вся Кахетия, опоясанная возвышавшимися уже за ее пределами горными массивами… Вскоре была приготовлена трапеза, которую мы вкушали также лежа. После этого князья и их спутники расположились прямо перед нами и начали свой традиционный питейный бой, наполняя рога чем-то вроде глинтвейна, изготовленного из лучшего кахетинского вина. Каждый из них считал, видимо, своим долгом лично произнести, в очень льстивых и приятных словах, тост за здоровье мое и моего брата Отто. И было видно, что они искренне надеются, что мы тоже когда-нибудь осушим свои рога уже за них. Князья говорили исключительно по-грузински, переводчик переводил нам их слова на русский. Наших немецких ответов не понимал никто, чем не преминул воспользоваться Отто. Он выступил с ответной речью, которую произнес по-немецки в очень вежливой манере, поистине елейным голосом, плавно и важно жестикулируя, подражая всем своим поведением выступавшим до него…».
И, наконец, замечательное описание грузинской столицы: «Тифлис, через который протекает река Кура, с севера защищен обрывистой горной стеной, которая, несомненно, является главной причиной жары, царящей в городе летом. Поэтому те местные жители, кто может, кроме городского имеют для жарких периодов второе жилье, расположенное на несколько тысяч футов выше. Его они в это время оставляют лишь в крайнем случае, если дела требуют их присутствия в городе. Сам Тифлис состоит из двух четко различающихся городов: верхнего, европейского, и нижнего, азиатского. Европейский Тифлис гордо называет себя «азиатским Парижем» или более скромно заявляет, что он первый претендент на этот титул после Калькутты. Он и в самом деле обладает вполне европейской внешностью, а проживают здесь в основном русские и западные европейцы. В этой части города расположены резиденция императорского наместника, театр и все административные здания. Соседний же город как по виду, так и по населению чисто азиатский. Причину, почему эта местность была заселена еще в старозаветные времена, несомненно, стоит искать в знаменитых горячих источниках, которые для жителей Востока имеют даже большее значение, чем для европейцев».
Однако не будем забывать, что для нас главное – не путевые заметки Вернера Сименса (пусть и замечательно написанные), а то, что делали в Грузии его братья Вальтер и Отто, которым он доверил вести дела в этой стране. Помимо телефонизации и добычи нефти, главное их достижение – один из величайших проектов XIX века, который по важности можно приравнять к строительству Суэцкого канала. Это – прямая линия протяженностью в 11 тысяч километров. В Грузии она пролегла через Сухуми, Зугдиди, Кутаиси, Гори и Тифлис.
Но ни у одного печатающего аппарата того времени не хватает мощности, чтобы обеспечить связь на таком гигантском расстоянии. И Siemens & Halske конструирует собственный аппарат, способный обеспечивать не только передачу телеграммы от одного пункта к другому, но и осуществлять запись – для контроля. И с 1870-го пошли через Грузию депеши из Англии в Индию, из Пакистана и Ирана – в Берлин… Аж до 1931 года через ее территорию летели телеграммы в 34 государства мира.  
Увы, Вальтер Сименс, поселившийся на Садовой (ныне Ладо Асатиани) улице в тифлисском районе Сололаки, этого итога своей работы не увидел. В 1868 году, за пару лет до пуска Трансконтинентальной телеграфной линии, он насмерть разбился, упав с лошади. В последний путь его провожает множество народа, газета «Кавказ» публикует некролог, в котором подчеркиваются его заслуги не только как предпринимателя и консула, но и как мецената и общественного деятеля. Его называют личностью, «выдвигавшейся своей индивидуальностью из общей людской массы… отличающейся особенной, свойственной ей душевностью».
Младший брат Отто, работавший с Вальтером в Грузии, продолжает его дело, взяв на себя еще и обязанности консула Северо-Германского Союза. И именно он знаменует пуск Трансконтинентального телеграфа банкетом в Тифлисе. Благодаря фамильной предпринимательской жилке, он вводит в практику современный метод добычи нефти – бурение скважин вместо рытья колодцев. В результате каждая скважина дает 2,5 тонны нефти в сутки. Для того времени – совсем неплохо. А где нефть – там и битум, где битум, там – асфальт… И Отто Сименс впервые на Кавказе начинает асфальтировать тифлисские улицы. Но судьба безжалостна и к нему: в грузинской столице свирепствует холера. Отто умирает от нее в 1871-м, не успев осуществить многих планов.
«Самые младшие братья Вальтер и Отто умерли в Тифлисе и покоятся там в одной могиле, – напишет Вернер Сименс. – Вальтер умер от несчастного падения с лошади. Он был красивый, стройный мужчина, с приятными манерами, которые располагали к нему на Кавказе всех знавших его. К нам, братьям, он постоянно высказывал трогательную привязанность. Отто скончался несколько лет спустя вследствие слабого здоровья, о котором он мало беспокоился».
А в конце 1860-х в Грузии звучит имя еще одного Сименса – Карла. Летом 1867 года, когда семья еще не потеряла Вальтера и Отто, в Берлине подписывается новый учредительный договор объединенной компании «Общее дело Сименс и Гальске в Берлине и братьев Сименс в Лондоне». Ее единственными собственниками становятся Вернер с еще двумя братьями – Вильгельмом и Карлом. Первый из них по-прежнему руководит бизнесом в Берлине, второй – английской фирмой «Братья Сименс» в Лондоне, а третий заявляет: «Мое стремление – это уютная жизнь, а также приятное и хорошо оплачиваемое занятие. Все это я найду на Кавказе». Братья соглашаются и в договоре фиксируется, что Карл поначалу на два года переедет в Тифлис.
Высказанное им желание вовсе не означает, что он не любит работать и ищет синекуру. Совсем наоборот, Вернер ценит его выше остальных братьев: «Карла я считаю наиболее одаренным из всех нас. Он всегда надежен, верен, добросовестен. Проницательный, всесторонне развитый ум сделал из него дельного коммерсанта».  До того, как уехать в Грузию, Карл много лет возглавляет представительство Siemens & Halske в России, снабжает ее телеграфными аппаратами, строит в ней телеграфные сети, его уже называют «русским Сименсом». Но в 1867-м он пишет Вернеру из Санкт-Петербурга: «Я даже не могу тебе описать, как мне надоел этот ужасный климат и с каким удовольствием я навсегда повернусь спиной к этому волчьему логову, в котором я застрял на целых 14 лет. В понедельник начинаю упаковывать мои пожитки».
Но дело в том, что основная причина, побудившая Карла стремиться на Кавказ – отнюдь не желание получить «приятное и хорошо оплачиваемое занятие». Его жена Мария болеет «грудной болезнью», и врачи советуют ей сменить климат. Вот и пишет Карл старшему брату, что все продумал: «его имущество вложено в Кавказ и именно там есть перспективы обрести, наконец, выздоровевшую жену». До Тифлиса его семья добирается в октябре 1867-го. Вальтер снимает ему просторный дом в том же Сололаки, а пока дом ремонтируется, поселяет всю семью у себя, благо, он – холостяк.
Карл Сименс вовсю занимается делами Кедабекского медеплавильного предприятия, берет в аренду нефтяные скважины в Царских Колодцах. Гибель Вальтера приводит его в шок: «…Я очень любил Вальтера. Он был для меня олицетворением Кавказа, и без него Кавказ кажется мне опустошенным. Кавказ предстает передо мной словно покрытым завесой меланхолии, и пройдет много времени, прежде, чем рассудок мой сумеет разорвать ее и вновь взяться за дело со свежей силой». И все же он продолжает работать – вместе с Отто по строительству Индоевропейской телеграфной линии.
А вот здоровье Марии не идет на лад. К тому же она беременна, и летом, по совету врача, семья отправляется в Боржоми. В письме Карла старшему брату – страх перед будущим: «Мария ожидает родов всякий час, но она так слаба и жалка, что я не без ужаса жду катастрофы. Если меня здесь настигнет несчастье, то жизнь моя будет сломлена». Роды проходят через пять дней после гибели Вальтера, на свет появляется девочка, и Карл едет в Тифлис хоронить брата. А по возвращении в Боржоми – ошеломляющий вердикт врача: кавказский воздух вреден для его жены, необходимо срочно менять место жительства…
Карл, по собственному признанию, застигнут врасплох: он стремился в Грузию, прежде всего, из-за болезни Марии, а после гибели Вальтера необходимо продвигать семейные проекты по всему региону. Но жизнь диктует свои условия. Вернер получает от него категорическую телеграмму: «Туберкулезное заболевание горла Марии опасно, единственное спасение срочная перемена воздуха, сегодня все уезжаем в Триест, надежд мало». В Тифлисе он не прожил и двух лет.
А через год после его отъезда, в 1869-м, в Грузию приезжает и пятый брат – Вильгельм. Сейчас кое-кто называет его Уильямом, на английский манер – как мы помним, после нового учредительного договора он живет и работает в Лондоне. Но мы вспомним о нем под его настоящим именем. Он тоже изобретает новый мир. Создает первый электрический термометр и пирометр – прибор для бесконтактного измерения температуры тел. Ему принадлежит выдающееся изобретение – регенеративная печь, на основе которой создана  мартеновская печь в металлургии.
Вильгельм привозит из Лондона в Сухуми кабели, созданные им в английской столице специально для работ в Грузии. Один из них, подводный, ложится на дно Черного моря при прокладке Индоевропейского телеграфа. Второй, подземный, предназначается для телеграфной линии Москва-Тифлис. Она часто повреждалась снегом на высокогорном участке Коби-Гудаури, и новый кабель устраняет проблему.
В последний раз братья Сименсы (Вернер и Карл) появляются в Грузии в 1890 году. Это, как мы уже писали, третий приезд Вернера, его цель – осмотр медного рудника. Но ведь мы помним его восторженные отзывы о южно-кавказской стране, и поймем, почему в этот раз он привозит жену и дочь. Его фамилия уже звучит как фон Сименс – за два года до этого приезда кайзер Вильгельм даровал ему дворянский титул. Вместе с ним приезжает Карл, во второй раз. Ему получить дворянство только предстоит – через пять лет, от Николая II.
Вот такая примечательная грузинская часть истории знаменитой немецкой фирмы. Правда, есть в ней еще одна печальная страница. Могила Вальтера и Отто Сименсов утеряна. Их погребли, скорее всего, на Верийском кладбище, которое уничтожила советская власть, разбив на его месте парк имени Кирова. Но проходя сегодня по тбилисским улицам, не будем забывать, что впервые в истории их заасфальтировал один из преданных Грузии братьев Сименсов.

Владимир ГОЛОВИН