click spy software click to see more free spy phone tracking tracking for nokia imei

Цитатa

Стоит только поверить, что вы можете – и вы уже на полпути к цели.  Теодор Рузвельт


«Я БРАТ ТВОЙ!»

https://lh3.googleusercontent.com/znT5kwn8erdUpsYWALnXVJHp2ePEay1US9tTDxfIi-cq_6NZ8rq0UzRauoa9rrZlG4rgITAFge8cHAHZcE6X5FNsm_ac0ik0PDeibxkiMNkpxUbEwwnSqPjdME8uKr5YP6IgrxwEvQA_jLfGlfKyTfKGPkT9HcKPjwrwEmi9FME5eIbQk_KAd0ozFQT7VFHf_tp7k5-fNJ9cUQUsmxLeYHZv9lrG--cdhYOR81gNAotF_p4z639cAJUQj9xwLf3BZl5TGINSux69ORVw0ct5mCnY8kJY0YVQQSsyLOwmHjieqPfUhcaHIVedcQRaH2Ih5FpZe44DXD2TLhJ8oIuFdRjotP3k_435BzVKsgqEZqRIJISTy7xchrr6errkDH_Tii0BplgYFF3UBL4Tgw79iirMdG1Pt6YxIEKg2sM8a6EwurFIsqJg9lnKM48eRthb_NYAX3qBm7bl7ZmziQ-jRDff2W7LJnMZIauKCR80fDl5SadEJTP8Y211G5y0rPaHQrJ66NBOgyMu9micOPQ0oKmKz4j1hmyMDmgU5HP1-741ZWPZ1mgphn_ZoKa80UGVtn07LtzAA9ZcBMV8O6J59yHxRcW606rT_S3RnR19qp3fGqRrjvg_kWHZf83egcjy5qo36mlEc4VZpuPfeUWFu4JZDhvvbgg=w125-h95-no

В последние годы Николай Гоголь стал любимым автором грибоедовцев. Русского классика всегда почитали в Тбилисском государственном русском драматическом театре имени А.С. Грибоедова, однако именно 2010-e привлекли к Николаю Васильевичу особое внимание. «Шинель» – четвертая «гоголевская» постановка театра за последнее десятилетие (на грибоедовской сцене идут «Женитьба» и «Ревизор» в постановке Авто Варсимашвили и «Игроки» – Гоги Маргвелашвили). Но разгадки творчества «таинственного карла» (так прозвали Гоголя друзья еще в детстве) по-прежнему нет. И вопросов, связанных с этой мощной фигурой мировой литературы – писателем, во многом опередившим свое время, все больше. При каждом новом прикосновении к его наследию Гоголь кажется все более непостижимым. И все ближе к нашей странной эпохе, полной контрастов и абсурдных противоречий.
Театральность гоголевской прозы специалистами отмечена давно. Эту ее особенность взял на вооружение режиссер-постановщик Авто Варсимашвили, используя в стилистике спектакля художественный принцип гротеска, создавая на сцене атмосферу балагана, буффонады комедии дель арте. Мы видим не просто персонажей «Шинели», а труппу «фарсово-азартных» комедиантов («сукиных детей», если пользоваться определением Леонида Филатова), их представляющих, разыгрывающих повесть, «разминающих» ее текст, ищущих необходимые краски. Стремящихся любым путем выделиться, громко заявить о себе, оспаривающих друг у друга роли, в первую очередь, конечно, – главную.
В результате роль Башмачкина достается молодому фактурному актеру труппы (его играет Аполлон Кублашвили), потеснившему остальных претендентов, хотя внешне нисколько не соответствующему гоголевскому образу: «чиновник, нельзя сказать, чтобы очень замечательный, низенького роста, несколько рябоват, несколько рыжеват, несколько даже на вид подслеповат, с небольшой лысиной на лбу, с морщинами по обеим сторонам щек и цветом лица, что называется, геморроидальным...» Но несколько штрихов – и актер с амплуа героя преображается: перед нами возникает затюканный жизнью маленький человек, титулярный советник Акакий Акакиевич Башмачкин. На носу – очки, на голове – помятая шляпа, сутулится и передвигается шаркающей походкой на полусогнутых ногах. «Геморроидальный» цвет лица обеспечен благодаря гриму. Из лоскутков собратья по ремеслу «сооружают» новоявленному Башмачкину старенькую шинель.
Забавна сцена рождения героя. «Мамаша» нежно укачивает «сыночка» – обыкновенный стоптанный башмак!
Персонажи спектакля – артисты (в составе «гоголевской» труппы: заслуженная артистка Грузии Людмила Артемова-Мгебришвили, Аполлон Кублашвили, Арчил Бараташвили, Михаил Арджеванидзе, Нина Кикачеишвили, Вано Курасбедиани, Гванца Шарвадзе, Михаил Гавашели) – жонглируют, играют смыслами, каламбурят, обнаруживая парадоксальность слов и ситуаций, ищут характерность – то есть, совокупность внутренних и внешних качеств, определяющих сущность образа: тембр голоса, интонацию фразы, пластику, грим, костюм. Гротеск разрастается до масштаба «гротескной абсурдности» как гоголевского мира, так и его восприятия. Причем если в начале спектакля доминирует первый тип гротеска – комический, то во второй его части появляются нотки трагические.
Кстати, в своей статье «Балаган» Всеволод Мейерхольд развивает теорию двух гротесков, комического и трагического, рассказывает о масках, куклах, театральном жесте, говорит о «первобытности», исконной подлинности гротескных форм. Такими «исконными» выведены в спектакле Авто Варсимашвили и актеры театра (возможно, это бродячие артисты шекспировских времен). Даже их пестрые, эксцентричные, эклектичные костюмы (художник по костюмам Тео Кухианидзе) намекают именно на истоки сценического искусства. На ком-то – куклы или маски животных (так, на персонаже Михаила Гавашели – маска козла, что сразу рождает ассоциации с древнегреческой трагедией – «козлиной песнью»), на других – необычные головные уборы, третьи предстают в характерных образах. Например, Мария Кития – в образе комической старухи. Хотя в этой импровизированной труппе нет актеров определенного амплуа – ведь это бродячие артисты, условно говоря, эпохи Возрождения, а амплуа, строго говоря, сложились лишь в период классицизма. И актеры, разыгрывающие «Шинель», находятся в творческом поиске, поэтому готовы пробовать себя в самом неожиданном качестве, в разных ипостасях. Главное – быть яркими, заметными и нравиться публике. Как гарцующий, пританцовывающий актер в исполнении Арчила Бараташвили. Или поющий голосом протоиерея персонаж Михаила Арджеванидзе, на боку которого – барабан!
Мир Гоголя творится, инсценируется креативной группой тут же, на глазах зрителей.
Перед началом из-за ширмы слышен шепоток: «Аплодисменты! Может быть, начнем?» «О Господи! Что за профессия такая!» – вырывается у ведущей артистки труппы. У нее солидный актерский стаж, тем не менее каждый выход на сцену сопряжен с большим волнением, совладать с которым не просто.
…Кто-то торжественно объявляет: «Н.В. Гоголь!» Приносят портрет... А.С. Пушкина! Смешной прикол уже в зачине сценической версии грибоедовцев определенным образом настраивает публику, вознаграждающую участников спектакля первыми аплодисментами.
Сценограф Мириан Швелидзе придумал предельно лаконичный, легкий и динамичный художественный образ спектакля: несколько уличных фонарей плюс ширма, составленная из «кусков». В совокупности эти «куски» воссоздают знаменитый Невский проспект. На их обратной стороне – алфавит, царство букв чиновника Башмачкина. А над сценой, в глубине, парит вознесшийся человек – в нем угадываются черты все того же Акакия Акакиевича...
В этом условно-воображаемом мире герои спектакля, представляющие персонажей Гоголя, чувствуют себя легко и свободно. Игровая стихия всецело захватывает их, они с радостью примеривают на себя те или иные положения, характеры, используя разнообразный арсенал изобразительных средств. Руководит этим процессом, направляет его в требуемое русло, корректирует действия участников представления актриса с опытом – ее играет Людмила Артемова-Мгебришвили. По существующей в старину традиции, когда режиссера как такового еще не было, организацию спектакля брал на себя один из лидеров труппы – ведущий актер. Однако персонаж Л. Артемовой не только как бы «режиссирует» – он выполняет и роль рассказчика, выступает от лица автора. И делает это не бесстрастно, а с сочувственным отношением к происходящему, в первую очередь – к Акакию Акакиевичу Башмачкину, проживает историю «маленького человека».
Остальные участники тоже произносят авторский текст. Лицедействуя – иногда даже с перехлестом! Тут же звучит забавная реплика коллеги: «Переигрывают!» Пример острого комического гротеска – убойные сцены с участием Аполлона Кублашвили и Иванэ Курасбедиани, ярко сыгравшего портного Петровича.
Авто Варсимашвили неожиданно, можно сказать, «фантасмагорично» – в гоголевской стилистике решил центральную тему. Тему шинели. Шинель в спектакле – существо одушевленное. Это прекрасная девушка из фантастических грез Башмачкина, наконец обретенная им подруга жизни. Она – девушка-шинель! – буквально обволакивает, окутывает его теплом и любовью. Как бы берет Акакия Акакиевича под свою нежную защиту. Очень выразительны пластические сцены, в которых Шинель – очаровательная Мария Кития – предстает в образе балерины (хореограф – Гия Маргания).
Потрясает эпизод ограбления Акакия Акакиевича двумя отморозками. Шинель отдирают от Башмачкина, как говорится, «с мясом». Она изо всех сил сопротивляется, отчаянно стонет, взывая о помощи.
Буффонное веселье отходит на второй план, уступая место драме. Язык спектакля становится жестким. Все участники представления переодеваются в шинели, скинув с себя пестрое балаганное обличье. Это преображение отражает и внутреннее состояние Башмачкина, которому повсюду мерещится утраченная шинель.
Едким сарказмом пронизана сцена со Значительным лицом (Михаил Арджеванидзе). Мечта честолюбивого артиста (да и обыкновенного человека, одержимого тщеславием!) – исполнить РОЛЬ Значительного лица. Если невозможно им БЫТЬ. Вот и персонаж спектакля – артист пресловутой труппы – озабочен тем же. И появляется на сцене с истошным воплем «Я Значительное лицо!» Это – самоутверждение. Страстное стремление к власти актуально во все времена. А в некоторых людях это настолько сильно, что подавляет иные человеческие проявления: они становятся бездушны и неспособны к состраданию. Создавая вместе с актером параноидальный образ Значительного лица, режиссер-постановщик показывает бесчеловечную сущность абсолютной власти и не жалеет остро сатирических красок, достойных Гоголя и Салтыкова-Щедрина. В итоге Значительное лицо «бронзовеет» в памятнике – но… лишается головы. Такова историческая неизбежность.
Но пока восторжествует эта справедливость, тихо покинет сей бренный мир несчастный Акакий Акакиевич, напоследок обратив ко всему человечеству «проникающие слова»: «Оставьте меня, зачем вы меня обижаете? Я брат твой». Аполлон Кублашвили произнесет их просто, без слезливой аффектации. Сидя на авансцене и глядя в зрительный зал...
В финале открывается глубина сцены – как бы другое измерение. Мы видим поэтический образ Петербурга (атмосферу создают скульптуры львов, фонари), где царят любовь, красота, гармония. Участники спектакля соединяются в вальсе на музыку Арама Хачатуряна. В центре этого кружения – душа Шинели. Последнее видение, неосуществившаяся мечта о прекрасном Акакия Акакиевича Башмачкина.


Инна БЕЗИРГАНОВА


Безирганова Инна
Об авторе:

Филолог, журналист.

Журналист, историк театра, театровед. Доктор филологии. Окончила филологический факультет Тбилисского государственного университета имени Ив. Джавахишвили. Защитила диссертацию «Мир грузинской действительности и поэзии в творчестве Евгения Евтушенко». Заведующая музеем Тбилисского государственного академического русского драматического театра имени А. С. Грибоедова. Корреспондент ряда грузинских и российских изданий. Лауреат профессиональной премии театральных критиков «Хрустальное перо. Русский театр за рубежом» Союза театральных деятелей России. Член Международной ассоциации театральных критиков (International Association of Theatre Critics (IATC). Член редакционной коллегии журнала «Русский клуб». Автор и составитель юбилейной книги «История русского театра в Грузии 170». Автор книг из серии «Русские в Грузии»: «Партитура судьбы. Леонид Варпаховский», «Она была звездой. Наталья Бурмистрова», «Закон вечности Бориса Казинца», «След любви. Евгений Евтушенко».

Подробнее >>
 
Воскресенье, 03. Ноября 2024