click spy software click to see more free spy phone tracking tracking for nokia imei

Цитатa

Сложнее всего начать действовать, все остальное зависит только от упорства.  Амелия Эрхарт


ПАПИНА ДОЧКА

https://lh3.googleusercontent.com/aKJH42VcfnCFhV3LXT8RtRlZ2TuBbIl-F0kXezxm_SxSc5GNtFB_repmp1j8q88hgcT97wfSEMqv9yjn5W4Mrd1WVyN9WZuzAyFmoQB6WpOixoNPJOhkRmJE81S2SllKUdEW-qJ--SvTi2eMVC4-d7MlGPj1QwmwBESNz2hKmAMKsRinlbtqHuADZyTW1EvA86EvaNZ7d_JLH5p2sb6Mx_klLqLosPfUJ1yiDRS3oBZSLtxInMElcXbjzC7QiTrniI-fW4ajIKkMqanLwiNTOVlx77VcL585xChaxr0yMS_kNgbpDwHO8CSujO7uWVT4infdtX9AiK27zBxJnuTpn0cV0wgp2jMSw7kSYtQ3sjjmvLKD07mCSXhWd9VzLyqQ5IbKp2PPun6tpCk0TvOL2ZXOKSr2YSA3MzN4zumTd1gUzgirHmpC-i0dJz5gcjS3UsihYOL-7IsAf5c4YKl68adCBPATzJL-5ocVloAwnTtj7Y2agk_Q_xioj4pJfhdMa5BMpjvKisWV2k7aSCO5MK-O6qQyvcNE4j-OIqvk4isRl_BIBhX2JMXQA-jzBGt4G-aJToSmfwl6WPgPzkMQJ6xERWUuO339J3oj-J6eGrYrlnMKQtRPzuOgNbAeIlNr7w1tsJdzaMezWrYmdOW5AHV3OSzaiP0=w125-h130-no

Екатерине Рождественской никогда не приходится уточнять, чья она дочь. И дело здесь даже не в фамилии и отчестве. А в невероятном сходстве. Она удивительно похожа на своего отца. Как выяснилось, не только внешне, но и по характеру, и по отношению к жизни.
Увидев ее впервые, я даже подумала, что она –  поздний ребенок. Оказалось, Катя была ранним и желанным ребенком. А тому, как замечательно она выглядит, остается только изумляться.
Она приехала в Тбилиси, чтобы подготовить и провести вечер, посвященный памяти Роберта Рождественского. Организатором и спонсором концерта выступило известное российское издательство «Либрика». А вот сценарий (в основной его части), подбор российских исполнителей, сценография – все это сделала Катя. И вечер получился светлым и добрым – таким, каким был сам Рождественский, таким, какова его поэзия.

– Не могу не спросить – каков ваш рецепт молодости?
– Надо двигаться. Без движения я не могу. Мой рецепт очень простой: везде – и дома, и в отеле, и в аэропорту – между лифтом и лестницей я всегда выбираю лестницу.

– Положительные эмоции имеют значение для того, как человек выглядит?
– Имеют, конечно. Но где их взять в таком количестве, чтобы они повлияли на внешний вид?

– Все вас знают как замечательного фотохудожника. Вы дизайнер, журналист, долгое время были главным редактором еженедельника «7 дней». Чем сегодня наполнена ваша жизнь?
– Сегодня я, в основном, писатель. Пишу и получаю от этого огромное удовольствие. На протяжении 20 лет я была фотографом, у меня было совершенно другое восприятие мира – через объектив. А сейчас, видимо, какие-то центры в мозгу, которые прежде спали, просыпаются, и я себя чувствую путешественником, открывающим новые земли. Это безумно интересно. В этом году я выпустила книгу «Дом на Поварской». Это рассказ о семье. О том, как мои прабабушка и прадедушка приехали из Саратова в Москву, поселились в подвале, во дворе на Поварской улице. Там родилась мама, там она выросла, туда привела папу… Это история с 20-х до 60-х годов прошлого века, история нашей «подвальной» жизни. В центре двора сидел Лев Толстой – большой черный памятник, которого я очень боялась, потому что он все время смотрел, насупившись. Я ездила на маленьком велосипеде, а он смотрел – черный, ужасный.  Меня это пугало, и, наверное, поэтому я с тех пор и не люблю Толстого – слишком страшное впечатление он на меня произвел в детстве… Написав эту книгу, я решила – раз уж у меня появилась книга о первом нашем адресе, то я так и пойду дальше – по адресам, где мы жили в разные годы.

– Какой следующий?
– Кутузовский проспект, 9 – мои школьные годы. Период с 1962-го по 1969 год. Потом я напишу о Калининском, Тверской и Переделкино.

– Вашего папы нет почти четверть века. Время не лечит, правда?
– Оно даже не примиряет. Хотя… Все-таки большое видится на расстоянии. У меня с сестрой Ксенией был период затишья, когда мы ничего не делали для того, чтобы общественность вспоминала отца…

– Я читала, что в течение десяти лет после его ухода вы даже не читали его стихов.
– Не читала. Это был какой-то провал в жизни. Я не могла заставить себя съездить к нему на родину, на Алтай. Просто, наверное, мы с сестрой не были готовы к тому, что надо начинать действовать. А в последние годы мы действуем.

– Что послужило толчком?
– Ничего. Все пошло само собой. Каждый юбилей отмечали большими концертами. Я наконец-то поехала на Алтай. Попросила Зураба Церетели поставить памятник в селе Косиха, где родился папа, и Зураб Константинович откликнулся. В этом году открыт памятник в Петрозаводске – там отец учился. Его именем называют улицы, на Алтае ежегодно проходят «Рождественские чтения». Это большая работа.

– Кто это организует?
– Этим по собственному желанию занимаются на местах люди, которые любят творчество Рождественского. Я им всячески помогаю. Мы делаем большой музей на Алтае, перевезли туда очень много экспонатов.

– Что для вас ушло вместе с отцом? Чего не хватает?
– Осталось чувство, что недоспросила, недоговорила, недообнимала… Я не сразу осознала это. Только со временем начала понимать, кого потеряла, кого лишилась.  Вернуться бы в те года… А ведь мы реально продлили папе жизнь на пять лет. В Москве ему поставили неправильный диагноз. Мы нашли клинику за границей, чтобы сделать операцию. В то время, в конце 80-х, выехать за рубеж было почти невозможно. Я дошла до Горбачева и попросила, чтобы нам отдали деньги, которые отец заработал за рубежом – они лежали во Внешэкономбанке. У отца, как и у всех людей такого уровня, деньги были. Но они были государственные. Их нельзя было взять. Я отвезла его в Париж, ему сделали две операции, поставили на ноги. И в течение пяти лет он писал гениальные стихи.

– Что послужило причиной ухода?
– Шесть инфарктов в течение трех часов. Сердце не выдержало… Я помню, ему стало плохо на даче. Сильно упало давление – 80 на 40. Приехала врач-реаниматолог, которая, как потом выяснилось, оказалась внучкой Брежнева. Папу отвезли в Склифосовского. Мы сидели под дверью реанимации, молились, ждали.

– Надежда оставалась?
– Пожалуй, уже нет… Он очень истощился, ослаб… Но мне казалось, что я его не отпускаю. И врач потом подтвердил, что у папы было шесть остановок сердца, и все пять раз удавалось его завести, как будто кто-то удерживал человека на этом свете…

– Катя, вы папина или мамина дочка?
– В большей степени – папина. Какая-то неземная связь у нас с ним была. С детства по отношению к отцу я испытывала обожание и чувство абсолютной защищенности. Папа был ангел, который загораживал меня от всего плохого.

– Как он вас воспитывал?
– Своим примером. Никогда не повышал голос. Никогда не читал нотаций.

– У вас трое сыновей. Как вы сами считаете, что играет главную роль в формировании человека – воспитание или гены?
– Каким родился, таким и вырос. Хромосомная зависимость.

– А вы как воспитываете?
– Пуповину не могу перерезать, ножницы тупые. Мне всегда надо знать, кто где находится, кто что съел… Хотя мои сыновья уже взрослые – 32 года, 29 и 17 лет. А я продолжаю держать их на поводке. Ненавижу себя за это. А что я могу поделать? У меня мама такая же была. Тоже гены, никуда не денешься.

– Какое отношение было у Роберта Ивановича к Грузии?
– У него здесь было много друзей. Он часто приезжал в Грузию без всякого официального повода. Дружил с Ираклием Абашидзе. Обожал Нани Брегвадзе до такой степени, что мама ревновала. Нани была для отца ангельским видением. Когда ее показывали по телевизору, он всех просил не шуметь, смотрел и наслаждался. Буба Кикабидзе приходил к нам в гости на Тверскую (в те времена – улица Горького). Помню, как папа расстроился, как волновался, когда у Бубы возникли проблемы со здоровьем… Знаете, я никогда не знала, кто какой национальности. Даже не задумывалась об этом. Я воспитана так, что для меня совсем неважно, кто передо мной – еврей, грузин или киргиз. Приходили дядя Чингиз, дядя Муслим – какая разница, какой национальности и религии они были! Вкусно накормить – вот это было для меня важно. Вообще, я категорически против разделения людей на какие-то паспортные данные.

– Вообще-то, есть только две национальности…
– Вот именно – хороший человек и плохой человек. А уж судить по одному-двум людям о целом народе – это идиотизм.

– В Театре Грибоедова с огромным успехом прошел вечер памяти Роберта Рождественского. Расскажите, как возникла идея концерта, как шла работа и довольны ли вы результатом?
– Я очень довольна, хотя перед началом концерта от волнения была в предобморочном состоянии. Напряжение было очень большим. Инициатором проекта выступило издательство «Либрика» и ее генеральный директор Вадим Панюта. Я ему очень благодарна, без него ничего и не было бы. В наше время меценаты – это вещь раритетная, музейная, на улице их просто так не встретишь. В январе Вадим пригласил нас в Тбилиси на концерт памяти Высоцкого в театре Грибоедова, и мы решили, что вечер Рождественского – это тоже интересно. Тем более что есть что показать, что вспомнить. И мы стали готовиться, собирать людей. В написании сценария мне очень помогла режиссер-документалист Ольга Жгенти.

– Она нашла уникальные архивные материалы – кинохронику, публикации, которых, как я знаю, нет в вашем семейном архиве.
– Да, грузинских архивных материалов у меня не было. И первые же кадры хроники, которые показали на вечере – как отец выходит из самолета в тбилисском аэропорту, спускается по трапу, его встречают грузинские друзья – очень тронули сердце и сразу же задали тон всему вечеру.

– Концерт прошел, а отзывы идут и идут – люди благодарят, делятся своим восторгом, ощущением праздника.
– Наверное, все дело в том, что этот концерт делала семья Рождественского. Очень по-домашнему, может быть, старомодно. Я не люблю наворотов. Я делаю так, как понравилось бы отцу. Поэтому я поставила на сцене кабинет, посадила за пишущую машинку «молодого отца»… Эти детали возвращают нас туда, откуда все мы родом. Я посадила за столик двух ведущих, которые приглашали на сцену не участников, не исполнителей, а гостей. Все они приходили в гости к Роберту Рождественскому, к его поэзии...  Я очень благодарна «Либрике» за сборник стихов отца, который мы дарили зрителям. Это не брошюрка с перечнем песен, а прекрасная полноценная книга. Знаете, вчера я тоже получила своеобразный отзыв о нашем вечере. Ко мне подошла женщина и сказала: «Огромное вам спасибо за концерт, мы на нем потеряли нашу маму». Я была ошарашена: «В каком смысле?» Они объяснили: у мамы был день рождения, и она попросила подарок – билет на концерт памяти Рождественского. Ей купили билет, и она отправилась в театр. Концерты в Тбилиси обычно идут час-полтора. А тут… Девять часов вечера, десять – мамы нет. Домашние побежали к театру и выяснили, что концерт еще не закончился. В половине одиннадцатого мама появилась. Она была в полном восторге и сказала, что это был ее лучший день рождения.


– В 1982 году Рождественский составил и пробил первый сборник стихов Высоцкого «Нерв».
– Да. А еще он был председателем Наследия Мандельштама, именно он отстоял дом Марины Цветаевой в Борисоглебском переулке, который хотели снести…

– Я знаю об этом. А какие отношения были у него с Высоцким?
– Не могу сказать, что они были большими друзьями. Они встречались, общались. Слово «друг» для папы значило очень много.

– Роберт Иванович ценил его при жизни?
– Конечно! Он не стал бы делать книжку, если бы не считал Высоцкого поэтом. Папа абсолютно не был конъюнктурным.  Помню, однажды в Юрмале мы все лето провели с Высоцким. Там снимали «Арапа Петра Великого». Тогда у них с отцом было очень много встреч и разговоров. Сложилась огромная общая семья, которая перетекала из кафе в ресторан, из бара на съемочную площадку, потом в Дом творчества писателей…

– Каким вам запомнился Высоцкий?
– Я девчонкой была… Помню, меня взяли в гости, был накрыт большой стол, он сидел рядом с Мариной Влади. Высоцкий взял с собой гитару, потому что знал, что его обязательно попросят спеть. И мне было непонятно, кого он любит больше – Марину или гитару? Он и женщине своей с пиететом стульчик пододвигал, и гитару так же осторожно пристраивал на стул. Я помню его аккуратные, нежные движения… Он пел в тот вечер очень много. Потом они с папой вышли на крыльцо и услышали, как один прохожий сказал другому: «Слышал? Как здорово под Высоцкого поет!».

– А что вы читаете сегодня?
– Я читаю очень избирательно. Когда есть свободное время, пишу. Рисую, делаю авторские коллекции платков. У меня есть безумная мечта, и я везде о ней рассказываю, чтобы она материализовалась – я очень хочу снять фильм.

– По своей книге?
– Да. Это мой план на будущее. Сниму картину, а потом еще какую-нибудь новую профессию себе выберу. Я умею это делать.


Нина ШАДУРИ


Зардалишвили(Шадури) Нина
Об авторе:
филолог, литературовед, журналист

Член Союза писателей Грузии. Заведующая литературной частью Тбилисского государственного академического русского драматического театра имени А.С. Грибоедова. Окончила с отличием филологический факультет и аспирантуру Тбилисского государственного университета (ТГУ) имени Ив. Джавахишвили. В течение 15 лет работала диктором и корреспондентом Гостелерадиокомитета Грузии. Преподавала историю и теорию литературы в ТГУ. Автор статей по теории литературы. Участник ряда международных научных конференций по русской филологии. Автор, соавтор, составитель, редактор более 20-ти художественных, научных и публицистических изданий.
Подробнее >>
 
Воскресенье, 06. Октября 2024