Вот уже и три года прошло, дорогие читатели, с того дня, когда мы впервые прикоснулись к старым тбилисским стенам, помнящим так много. Я позволил себе тогда процитировать стихотворные строки:
Я трогаю старые стены –
палитру тепла и добра.
Их краски вовеки нетленны.
Как небо. Как свет. И Кура.
А еще мы перефразировали замечательного английского писателя Джерома К. Джерома, отметив, что память подобна дому, в стенах которого постоянно раздается эхо невидимых шагов. И убедились потом, как много тепла сохранила память тбилисских домов об интереснейших людях, которые связали грузинскую и русскую культуры. Эхо шагов и голосов этих людей до сих пор звучит на берегах Куры, отдаваясь на просторах земли российской. А, учитывая некоторые реалии нынешнего времени, рассказы тбилисских стен о происходивших в них удивительных встречах нельзя было не предварить такими словами: «…Если кому-то хочется не слышать прошлое и думать, что все замечательное началось лишь с его поколения, он не прибавит себе величия, но и не сотрет величия былого. Просто – не услышит, не увидит».
Мы увидели и услышали, вспомнили и осмыслили. Но вполне естественно, что есть читатели, не сумевшие стать свидетелями всех тридцати пяти встреч, пропустив тот или иной номер нашего журнала. Давайте вкратце вспомним, о ком шла речь. Героев очерков можно объединить в несколько групп. В первой из них – трое, появившиеся на свет в столице Грузии.
Танцовщик и хореограф Вахтанг Чабукиани принес в мировой балет свое понимание героического мужского танца, противопоставив его общепринятой традиции отводить танцовщику лишь роль партнера балерины. С молодых лет он был премьером ленинградского балета, колыбели классического танца в России, стал первым советским артистом, посланным вместе с партнершей в США. И создал грузинский национальный балет…
При жизни стал классиком грузинской литературы Мзечабук Амирэджиби, которого весь мир знает как Чабуа. Его жизнь похожа на приключенческий роман: три месяца в камере смертников, шесть побегов из ГУЛАГа, шестнадцать лет в лагерях за «политику». Прославившись романом-эпопеей «Дата Туташхиа», он говорил незадолго до смерти: «Я особо отмечу ту тоску, которую ношу по моим друзьям из России…».
В Тбилиси родился и сделал первые шаги как композитор Микаэл Таривердиев. Здесь он написал свое первое сочинение – гимн 43-й школы, который до сих пор поют выпускники на своих ежегодных собраниях в Москве. Здесь, еще школьником, он получил первый профессиональный заказ – два одноактных балета, которые были поставлены в Оперном театре.
Вторая группа – те, кто сделал в Тифлисе-Тбилиси первый шаг на пути к мировой славе. Столица Грузии гордится тем, что молодой русский граф, начавший здесь свою долгожданную военную карьеру, не просто отправился с ее улиц унтер-офицером в 4-ую батарею 20-й артиллерийской бригады, но и стартовал в большую литературу как Лев Толстой…
Человек, пешком пришедший в Грузию, прошагав Поволжье, Донскую область, Украину, Бессарабию, Крым, Кубань, Терскую область и Военно-Грузинскую дорогу, вошел в Тифлис никому не известным Алексеем Пешковым. И стал в ней Максимом Горьким, опубликовав свое первое произведение…
Парнишка, полуголодным вышедший из бакинского поезда, был, по его собственным словам, «обтрепан и грязноват, имел одну рубаху, которую стирал сам в Куре». Работу в железнодорожных мастерских он совмещал с обучением пению. И Тифлис так обучил его, что, через неполные два года после появления в этом городе, в Казенном (ныне Оперном) театре состоялся его бенефис. Бенефис Федора Шаляпина…
У приехавшей из Телави в Тбилиси 18-летней девушки состоялся блестящий дебют художницы – первая персональная выставка. Здесь она была и в числе первых студентов Академии художеств. Здесь впервые начала работать над театральными постановками – с великим Котэ Марджанишвили. Он первым назвал ее Эличкой. И под этим именем вошла в историю Тбилиси художница, которую весь мир знает как Елену Ахвледиани.
Да и сам Котэ Марджанишвили, родившийся в кахетинском городке Кварели обрел в Тбилиси славу актера. Уехав в Россию, он вернулся почти через четверть века знаменитым режиссером, и великая актриса Верико Анджапаридзе вспоминала: «Бесконечно дорога ему была русская культура, биография его богата встречами и общением с кругом выдающихся деятелей русского искусства. Он привил нам любовь к русскому театру».
И о Марджанишвили, и об Анджапаридзе можно сказать, что они входят уже в третью группу героев литературной серии «Я трогаю старые стены…». Это группа тех, кто стали в Тбилиси большими мастерами сцены. Да, Верико в шестнадцать лет уехала из родного Кутаиси в Москву, училась там и даже сыграла у знаменитого Василия Охлопкова. Но слава трагедийной актрисы именно в столице Грузии пришла к этой необыкновенной женщине, запомнившейся миллионам людей во всем мире словами в своей последней, эпизодической кинороли: «Зачем нужна эта дорога, если она не ведет к Храму?»
На тбилисских сценах дебютировал и другой великий режиссер. За право называть себя его родиной соперничают столица Грузии и Санкт-Петербург. Но бесспорно одно. Если бы не было тбилисских театров юного зрителя и театра имени Грибоедова, мир не знал бы Георгия Товстоногова. О котором знаменитый киносценарист Анатолий Гребнев, тоже родившийся в Тбилиси, говорил: «А еще он был грузином, это уж без сомнения… Грузинское начало обладает какой-то магической заразительностью: вкусы, обычаи, артистизм, этикет».
Уже состоявшимся актером приехал в Тбилиси Евгений Лебедев. Но именно здесь каждая из его многочисленных ролей в ТЮЗе становится событием для всего города. Здесь у него начинается новая жизнь – знакомство с Георгием Товстоноговым и его сестрой, которая станет женой актера. Он преподавал в Театральном институте, пробовал себя в режиссуре, руководил школьным драмкружком… С годами он стал одним из великой плеяды актеров ленинградского БДТ.
Не был новичком на сцене и Анатолий Смиранин. Он стоял у истоков русского кинематографа, был связан со многими знаковыми именами и событиями в российской культуре. А потом его пригласил Грибоедовский театр, и он 35 лет был любимцем тбилисской публики…
Задолго до всесоюзной известности, которую ему принесла кинороль Остапа Бендера, стал таким же любимцем и Арчил Гомиашвили. У родившегося в Чиатура парня была непростая судьба, и одна из дорог привела его в тот же Грибоедовский театр. Там он стал ведущим актером. Достаточно было его фамилии появиться на афише, как народ валом валил к театральным кассам…
Еще одна группа – те, кто, приехав в Тбилиси детьми, ушли из него в большую жизнь. В азербайджанском селении Евлах родился и ребенком попал в Тифлис мальчик Павлик, которого потом назовут «русским Леонардо да Винчи». Два сна, увиденные им теплыми тифлисскими ночами, переворачивают его сознание, и в итоге – Московская Духовная академия… Энциклопедические знания выдающегося философа-священника Павла Флоренского помогли ему сделать массу научных открытий…
Мальчика Володю, родившегося в Западной Грузии и потерявшего на Украине отца, Тифлис поразил своей театральной жизнью. Поразил настолько, что он уже не мыслил себя без сцены. Сыграв и поставив в этом городе свои первые роли и спектакли, юноша уехал в Россию, чтобы стать всемирно известным реформатором театра Немировичем-Данченко…
Пятнадцатилетней девочкой приехала в Тифлис синеглазая, довольно взбалмошная мечтательница-фантазерка Леночка Ган. В столице Грузии она стала Еленой Блаватской, чтобы войти в историю не только русской, но и всей мировой культуры как религиозный философ и оккультист, литератор и публицист, путешественница и основательница современного теософического движения. Образ жизни Тифлиса помог становлению ее идеи всеобщего единения.
Следующая группа – таланты, которые творили в Тбилиси в кругу гостеприимно принимавших их друзей. Композитор Петр Чайковский четыре раза приезжал сюда, здесь взялся за работу над Пятой симфонией, «Спящей красавицей» и «Иолантой». Впервые в истории с тифлисской сцены прозвучала третья и окончательная редакция увертюры «Ромео и Джульетта»…
Как дорогого гостя принимали на берегах Куры и художника Ивана Айвазовского. Весь город побывал на выставке его картин, написанных в Тифлисе. Несколько тысяч рублей, вырученных от продажи билетов, Айвазовский передал сиротскому приюту…
Первым среди русских поэтов начала ХХ века назвал Грузию своей второй родиной Василий Каменский. Он несколько раз был в Тбилиси. И эпатировал этот город футуристическими выходками, и работал в отделе пожертвований Кавказского комитета союза городов, и начинал учить грузинский язык, и издал здесь книгу своих стихов. В итоге он написал: «В солнцедатном Тифлисе в смысле газетных встреч и густых выступлений жилось превосходно. Здесь по-настоящему любили поэтов...»
Такую любовь город доказал и Владимиру Высоцкому, три раза приезжавшему в столицу Грузии: дважды – с гастролями Театра на Таганке и один раз – на собственную свадьбу. Регистрацию брака с Мариной Влади в Москве отметили скромно – не было денег, и скульптор Зураб Церетели пригласил молодоженов к себе на родину, устроив им пышную свадьбу. В первый приезд в Тбилиси Высоцкий написал «Песню космических негодяев», «В далеком созвездии Тау Кита» и «Каждому хочется малость погреться…».
Ну, а в этой группе – русские писатели, приезжавшие в Тифлис совсем молодыми. Алексей Толстой – в качестве военного корреспондента на Кавказском фронте Первой мировой войны. Он был свидетелем похорон Акакия Церетели, он оставил одно из самых поэтических описаний тифлисской ночи. А уже после возвращения из эмиграции еще дважды приезжал в город, где впервые в СССР напечатали его повесть «Похождения Невзорова, или Ибикус»...
Константин Пустовский впервые приехал с опытом газетчика. В мире тбилисских художников и поэтов он встретил свою будущую жену. Он записал историю любви нищего художника Нико Пиросмани, и через десятилетия она легла в основу знаменитого шлягера «Миллион алых роз»…
Исаак Бабель работал в только начавшей выходить газете «Заря Востока», печатал в ней цикл «Народ прекрасной, щедрой, поэтической Грузии». Местом действия своего знаменитого рассказа «Мой первый гонорар» он сделал Тифлис. А литературоведы считают, что у Бабеля «четко прослеживаются петроградский, конармейский и тифлисский периоды». И именно из последнего из них он вышел на профессиональную литературную дорогу.
А сколько еще замечательных русских писателей помнят тифлисские стены! Антон Чехов и Михаил Булгаков, Константин Симонов и Илья Эренбург, Александр Куприн и Викентий Вересаев. Они приезжали в разное время на разные сроки. Кто-то них оставил строки об этом городе, кто-то с успехом выступал в переполненных аудиториях, кто-то просто отдыхал от трудов и забот в кругу друзей. Кстати, в Тбилиси Булгаков пытался поставить свои пьесы, а Вересаев дописывал в годы Великой Отечественной войны «Невыдуманные рассказы о настоящем» и переводил «Илиаду»…
Видели мы в Тифлисе и двух представителей российского высшего света. Граф, а впоследствии светлейший князь Михаил Воронцов, будучи царским наместником на Кавказе, преобразил и Грузию, и ее столицу, в которой за 40 лет до его приезда построили лишь несколько зданий… Он замостил почти весь город, построил мосты, разбил сады и парки, разработал генеральный план перестройки Тифлиса, учредил особую – торговую полицию, очистил русло Куры и открыл на ней судоходство, создал театры – оперный, драматические грузинский и русский, первую публичную библиотеку и музей, стал издавать грузинские газеты и журнал…
Другой российский аристократ, князь Григорий Гагарин дорабатывал проект крупнейшего в Закавказье Оперного театра, расписал его зал и фойе, создал орнамент, лепнину, роскошный занавес, декорации, эскизы костюмов, парики. Для лепнины требовался легкий материал, и князь оборудовал и построил заводик картонной массы, на основе которого была создана единственная в Грузии фабрика папье-маше. Гагарин восстановил старинные росписи грузинских церквей и создал для тифлисского Сионского собора и мцхетского храма Светицховели фрески в стиле, близком грузинской иконописи, впервые в Российской империи применив восковые краски.
Юным выпускником Санкт-Петербургской консерватории приехал в Тифлис Михаил Ипполитов-Иванов. И сумел создать в этом городе отделение Российского Музыкального общества, оркестр оперного театра, музыкальное училище. Учебный план, разработанный им для этого училища, «единственного рассадника систематического музыкального образования на Кавказе», стал основой для всех музыкальных училищ Российской Империи. Первым из музыкантов он записал музыкальный фольклор в Кахети и издал научный труд «Грузинская народная песня и ее современное состояние»…
В Тбилиси пришло признание и к выдающемуся поэту-символисту Тициану Табидзе, родившемуся в Кутаиси и учившемуся в Москве. Его дом на мтацминдском склоне был своим для Сергея Есенина, Владимира Маяковского, Андрея Белого, Юрия Тынянова, Николая Заболоцкого. И, конечно, для Бориса Пастернака, который лучшим своим переводом считал строки Тициана:
Не я пишу стихи. Они, как повесть, пишут
Меня, и жизни ход сопровождает их.
Что стих? Обвал снегов.
Дохнет – и с места сдышит,
И заживо схоронит. Вот что стих.
А еще у нас была встреча с замечательной женщиной, вошедшей в историю русской культуры в Грузии, ставшей легендой грузинской филологии, нравственным мерилом многих поколений самых разных людей. Это – Наталья Орловская. Ее предки – создатель тифлисского госпиталя доктор Иван Прибиль, организатор первого музыкального учебного заведения в Тифлисе Константин Алиханов, гражданский губернатор Тифлисской губернии Константин Орловский. Она почти семьдесят лет не только преподавала в Тбилисском университете, но и учила у себя дома детишек со всей улицы английскому и русскому языкам, музыке. Эти занятия 93-летняя женщина не прекращала, уже будучи прикованной к постели…
Вот такие удивительные встречи подарил нам удивительный город. Конечно же, их можно продолжать еще и еще, можно вспомнить еще много людей, ставших ценностями и грузинской, и русской культур. Но всему – свое место и время. Места просто не хватит на журнальных и книжных страницах, а во времени нельзя объять необъятное. Пусть простят меня те, рассказ о которых не состоялся за эти три года. Хотя каждый из них такого рассказа ох, как заслуживает! С ними мы еще встретимся в других циклах, под иными рубриками.
Дорога в прошлое короче,
когда берет она исток
в тех именах, что ты сберег,
боясь хоть чем-то опорочить,
и в тех рассветах, где клокочет
начало завтрашних дорог,
в которых ты запомнить смог
Тифлис, увиденный воочью.
В материале использованы картины художника Джованни Вепхвадзе.
Владимир Головин
|
