- Я просто соскучилась по Грузии. Я воспользовалась удобным предлогом – мой зять Степан Бирюков был избран членом жюри батумского Международного фестиваля анимационных фильмов «Топуз», и я попросила устроить мне «тбилисские каникулы». Остановилась у старых друзей – их здесь у нас много. А знаете, что меня давно манило вновь побывать в Грузии? Я мечтала увидеть картину Пиросмани «Медведь в лунную ночь», - рассказывает, расположившись напротив меня с чашкой чая, вдова Владимира Высоцкого, мать его сыновей, Аркадия и Никиты, Людмила Абрамова, для друзей и близких – просто Люся, как называл ее сам великий менестрель.

- Главное, что поражает в картине Пиросмани – это то чувство, которое хочет в нас пробудить автор: чувство сострадания бесприютному, одинокому зверенышу; медвежонок как будто сам Нико, в 13 лет покидающий свой дом, где уже нет ни отца, ни матери... Удивительная картина, шедевр. И еще в этот раз на меня огромное впечатление произвела сокровищница Национального музея!
- Вы познакомились с Владимиром Семеновичем в 1961 году, на съемках фильма «713-й просит посадки»…
- Мы узнали, что снимаемся в одном фильме уже после случайного знакомства на улице. Я подходила по Ленинградской набережной на Черной речке, где стрелялся Пушкин, к гостинице, где жила съемочная группа, и вдруг навстречу делает шаг парень, в кровь лицо разбито, рубашка изорвана. И с ходу – «Девушка, у вас есть деньги? Очень нужно…» Оказалось, он не мог расплатиться по счету в ресторане, завязалась драка, добавилось еще за битую посуду, и администрация держала палец на диске телефона – вызывать милицию, если сейчас же «деньги на бочку» не положит. Денег у меня тоже не было, но я, не раздумывая, отдала им бабушкин перстень с аметистом.
- Однако, это поступок. Залог ведь мог бы и не вернуться…
- Главное, начальство успокоилось. Я в ту минуту не думала – вернется перстень, не вернется. Просто видела, что надо спасать человека. А перстень вернулся, конечно. Но главное – этот парень (именами мы обменялись только наутро) – поблагодарив меня душевно, душевно и пригласил подняться в компанию знакомых геологов, песни послушать. И с первых же нот я была заворожена, потрясена гениальностью исполнения, - рассказывает Людмила Владимировна низким бархатистым напевным голосом, выдающим старую школу сценической речи.
Хозяева приглашают за стол перекусить. Пьем за знакомство, звонко чокаясь высокими бокалами с вином гранатового оттенка.
Серафима, дочь Людмилы Владимировны от второго брака с инженером-механиком Юрием Овчаренко, после расставания с Высоцким; Степан Бирюков, ее супруг, известный режиссер-аниматор, чей пластилиновый фильм «Подарки Черного ворона», на мотивы грузинской сказки, с элементами стилизации полотен Пиросмани, позже просмотренный, произвел на меня памятное впечатление… Что ж, будем знакомы.
И вновь перемещаемся мы на кресла-диваны у журнального столика, и вновь включается запись беседы, на этот раз устремленной к истокам семилетнего романа, начинавшегося в детективно-приключенческом жанре…
Эта школа сценической речи – навсегда. Людмила Абрамова в 1963 году окончила ВГИК (мастерскую М.И. Ромма); слыла и была красавицей, и в 1960-1970-е годы успешно снималась в художественных фильмах. А в 1984 году был снят фильм «Пока не выпал снег» по ее сценарию.
Впрочем, не будем забегать вперед.
Возвратившись в Москву, они уже больше не расставались. Доброжелатели не преминули доложить Люсе, что Высоцкий женат на актрисе Изе Жуковой, но это ее никак не обеспокоило. К тому же Высоцкий прислал телеграмму с гастролей: «Люблю! Я – Высоцкий Владимир Семенович. Женат. Разведусь. Буду с тобой!»
- Я была зачарована и потрясена, - продолжает рассказ моя собеседница. - Ведь навидалась в свои 20 с небольшим лет актеров – и талантливых, и гениальных. Василий Шукшин, Андрей Тарковский, и другие Богом отмеченные художники были на виду в то время во ВГИКе. Но этот, дурно одетый, никому неизвестный, нищий… Он пел до утра, и никто не устал. Я почувствовала его актерский талант – настоящий.
- Похожую историю поведала мне Маргарита Терехова, когда я был у нее в гостях, в Москве, на Большой Грузинской. Она позволила мне перебрать струны гитары, на которой Высоцкий играл, давая у нее первый «домашний концерт» в артистической компании, душной летней ночью. «И надо было видеть, - рассказывала Маргарита Борисовна, - как в «ульях» высоток заполняли оконные проемы жильцы и слушали, в паузах выкрикивая: «Еще! Еще!» Назавтра, между прочим, был рабочий день, и надо поискать случая, когда москвичи кричали бы «Еще!», а не «Милицию вызову!» человеку, нарушающему их «законный отдых».
- А наутро мы спохватились, что пора бежать на работу. И тут выяснилось, что и трамвай один, и остановка, и путь один – в ворота «Ленфильма», и съемочная группа – одна. И судьба.
- И как же удалось сопоставить на первый взгляд несопоставимое – вы из просвещенной, высококультурной московской семьи, а он – сорви-голова с Большого Каретного, из пролетарской, как говорят, породы… Может, внутренний аристократизм или, скорее, магнетизм таланта высочайшей пробы сыграли свою роль?
- Я действительно из образованной семьи. Но не художественной. Дед, Николай Сергеевич Щербиновский – энтомолог, но не из тех, что с сачком по полям, а по части уничтожения вредителей – саранчи, капустниц всяческих.
Дед хорошо знал фарси, переводил для собственного удовольствия Омара Хайяма. Имел многочисленные дружеские связи в Грузии, ведь он закончил здесь гимназию.
Отец, Владимир Аркадьевич Абрамов, был длительное время главным редактором издательства «Химия». И у него была непосредственная связь с Кавказом, только Северным – его предки из терских казаков станицы Старогладковской, той самой, описанной Львом Толстым в повести «Детство».
И моя любовь к Льву Толстому – давняя семейная традиция.
Среди моих предков, выходцев из тех мест – и духоборы, сидевшие в острогах за свою веру, и царские генералы, Георгиевские кавалеры. Кое-кто уезжал в Москву учиться, становились юристами и врачами, как дедушка Аркадий. Есть основания гордиться родословной по отцовской линии.
Но и со стороны мамы тоже есть своего рода связующая нить с Толстым и толстовством. Бабушка моя, мамина мать Любовь Борисовна, - дочь генерала Рудакова. По этой линии тоже есть и Георгиевские кавалеры, и флотоводцы, и даже купцы-поморы. Образованная, талантливая красавица, в 17 лет выданная замуж за блестящего офицера, в 27 лет она рассталась с мужем по неизвестной мне причине и примкнула к одной из толстовских московских коммун. Там за два года выучилась множеству совсем не аристократических ремесел. И при этом все написанное Толстым она знала досконально. Но через два года в судьбе ее произошел резкий крен.
Ее брат Владимир Рудаков, молодой офицер и спортсмен (он был голкипером в одной из первых русских футбольных команд), застрелился из-за несчастной любви. И бабушка оставила толстовство, вернувшись к своим родным: и горе пережить, и помогать растить младших братьев и сестер – их было девятеро. В коммуну она не вернулась, но любовь к Толстому осталась, и передалась мне «по наследству».
Замечу здесь, что с Володей мы были единомышленниками практически во всем. Единственное – я отдавала предпочтение Толстому перед Достоевским, а Володя, хоть и понимал величие Толстого, но играть его героев не стремился. В отличие от героев Достоевского.
Мама, Наталья Николаевна Щербиновская, закончила мехмат МГУ, а после войны – Военный институт иностранных языков, работала переводчицей с английского. Выполнила норматив мастера спорта по пулевой стрельбе, и в возрасте 71 года стала чемпионкой Московской области. А еще она серьезно занималась академической греблей, лыжами и ручным мячом.
- Вас не приобщила?
- Нет, я спорт недолюбливала. Хотя фехтованием одно время занималась.
- Людмила Владимировна, в Москве ведь есть музей Высоцкого, где стараются бережно сохранять все, что связано с памятью о поэте.
- Я всегда знала, что в Москве будет мемориал Высоцкого. Я была уверена, что его произведения войдут в школьные программы и многократно об этом говорила, еще при его жизни. Хотя не предвидела, что сама буду к этому причастна.
Но есть люди, сделавшие больше меня для сбережения наследия Высоцкого. Это, в первую очередь, Миша Шемякин, - не только замечательный художник и вернейший друг, но и деятельный, толковый человек. Уже эмигрировав во Францию, он услышал, как Володя поет, и, будучи не бедным человеком, приобрел дорогущую аппаратуру для записи всех его песен. Задался целью составить полное собрание не только песен, но и текстов, в связи с чем заставил Володю, не желавшего мириться с ухудшением зрения, купить очки, установил в студии пюпитр, и Володя начитал свои 600 текстов. Многие он помнил по памяти, но зачем мучиться, тем более студийная запись.
Много месяцев Миша посвятил созданию этой коллекции, и передал впоследствии копии в Музей Высоцкого. Но оригиналы – у него, и Шемякин имеет на это право. Все лучшее из написанного за последние 5 лет жизни Володя посвятил Мише, как горячо любимому брату.
Когда Володи не стало, Миша Шемякин впал в отчаянную депрессию. Его сумел приободрить Эрнст Неизвестный, приехал к Мише, отвлекал общением. И главное, создал «двойной портрет» Шемякина и Высоцкого, где профили художника и поэта смотрят в разные стороны, как бы вырастая из единого целого.
Отойдя от депрессии, Миша долго работал над сбором и подготовкой материалов к 3-томному собранию сочинений Высоцкого; он издал этот капитальный труд, сочтя своим долгом собственноручно сделать к нему иллюстрации. И первый том этого собрания открывается тем самым двойным портретом работы Эрнста Неизвестного, который помог Мише начать выкарабкиваться из депрессии.
Также в последние 5 лет, отведенных Володе, появился на его жизненном пути еще один настоящий друг – Вадим Туманов. Познакомились они на спектакле, в театре на Таганке. Туманов, в отличие от Шемякина, который года на 3-4 младше Высоцкого, был старше лет на 10. Вадик очень старался помочь Володе, относился к нему как старший брат, даже как отец.
Вадик не был человеком культуры, эрудитом, как Миша. В молодости он был осужден, провел годы в лагерях, потом отправился в ссылку без права жить в крупных городах; организовал первое в СССР золотопромышленное предприятие, и брал в свою артель только лагерников. Статьи УК его не волновали, он ставил целью помочь этим бесправным людям вернуться к трудовой жизни. Но дисциплину установил железную.
Володя ездил к Вадику на Алдан, в Якутию, потом и в другие артели – на Таймыр, в Башкирию.
Друзья детства у него – Левушка Кочарян, душа компании на Большом Каретном, актер Всеволод Абдулов, адвокат Толя Утевский, Артур Макаров, писатель и режиссер, пасынок великого кинорежиссера Сергея Герасимова и племянник его супруги, звезды советского экрана Тамары Макаровой.
Вадик пытался исцелить Володю от алкогольной зависимости. Он и в Америке проверялся, и сердце ему подновляли, и печень подтягивали. И Марина Влади все делала, чтобы его вернуть к жизни. Но он знал, что умирает, что дело зашло слишком далеко. А главное – исчез в последние годы его неизменный оптимизм, он чувствовал, что стареет и скоро вообще не сможет играть молодые роли.
Юрий Любимов первым понял это и дал ему роль Свидригайлова, одну из лучших в карьере Владимира Семеновича, но, при этом – возрастную роль.
- Наверное, были роли, которые он мечтал сыграть, да не сбылось.
- Да, сразу на память приходит Калигула из пьесы Альбера Камю и Сирано де Бержерак из одноименной пьесы Ростана. О Сирано он мечтал всю жизнь…
Вадим Туманов является одним из членов Большого жюри премии имени Высоцкого «Своя колея». Учредил эту премию коллектив музея и лично мой младший сын Никита, а в жюри входят люди, ради которых Володя жил и работал в последние годы.  А также все обладатели этой премии, начиная с 1997 г. Обладателями «Своей колеи» становятся ежегодно трое: люди, которые не изменяют своим убеждениям, кому сегодня, возможно, захотел бы посвятить песню Высоцкий, чья жизнь и творчество созвучны темам его поэзии. Это не премия за достижение в области литературы и искусства. Главным критерием для нас в определении лауреатов были личности, способные твердо следовать в жизни своей колее, несмотря ни на какие препятствия и повороты судьбы. Один из них – кинорежиссер Карен Шахназаров, спасший концерн «Мосфильм» от распродажи его собственности – не дал «миллион поменять по рублю». Очень дисциплинированным и преданным членом жюри был Сергей Шойгу, к сожалению, покинувший пост главы самого эффективного российского министерства, созданного им же МЧС, и ныне несущий страшный крест министра обороны в эти тяжелейшие времена.
Из других узнаваемых в Грузии лиц среди лауреатов можно назвать режиссера Алексея Германа, аниматора Юрия Норштейна, писателя-фантаста Бориса Стругацкого, режиссера и актрису Галину Волчек, врача Леонида Рошаля, путешественника Федора Конюхова, писателя-сатирика Михаила Жванецкого, артиста Николая Караченцова, клоуна Вячеслава Полунина, актрису Чулпан Хаматову, директора музея-усадьбы Льва Толстого в Ясной Поляне Владимира Толстого, президента и многолетнего директора Музея изобразительных искусств им. А.С. Пушкина Ирину Антонову… А всего лауреатов – уже более 50…
- Первый после кончины Высоцкого литературно-музыкальный вечер его памяти устроил в Тбилиси Владимир Джаиани, в Доме работников искусств. Шаг был чрезвычайно смелым по тем временам…
- Да, мне рассказывали об этом. Высоцкий очень любил Тбилиси, в 1966 году театр на Таганке гастролировал в столице Грузии 40 дней (!). Выезжали и в Сухуми, но там, как Володя рассказывал, актерам приходилось туго из-за влажного климата. Уж не говоря о Батуми, где он тоже побывал впоследствии.
Те длительные гастроли в Тбилиси совпали с празднованием 800-летия Шота Руставели. Грандиозное празднество, на которое съехались делегации почти из всех цивилизованных стран нашей планеты.
В это же время Володя снимался в Сванетии у Станислава Говорухина, в фильме «Вертикаль». Но кто-то его надоумил – уехать в «самоволку» - когда еще, мол, такое увидишь – фейерверки, светящееся полотнище с портретом Руставели, взметающееся в небо… И Володя, махнув рукой на съемки, поехал с первым же транспортом вниз по Военно-Грузинской дороге. В Тбилиси ему подарили юбилейное издание «Витязя в тигровой шкуре», богато иллюстрированное. И – два прекрасных миниатюрных издания поэмы Руставели.
Главное юбилейное издание в великолепном переплете Володя сразу по приезде в Москву подарил отцу – Семену Владимировичу, известному книголюбу.
А миниатюру – мне, она теперь хранится в музее Высоцкого. Вторую миниатюру, в конце концов, он тоже «оторвал» от себя и пожертвовал в отцовскую библиотеку.
- Семь лет в браке с Высоцким… Некогда на вопрос, легко ли было жить с гением, вдова Федерико Феллини Джульетта Мазина ответила: «Гораздо легче, чем с дураком».
- С дураками я не пробовала. Но первые наши совместные месяцы и годы, при совершенно нищенском быте, были, наверно, и самыми счастливыми. Богемной нашу жизнь не назовешь – в круг нашего общения входила ранняя молодая поросль – мои и володины друзья, еще не успевшие стать богемой. Люди, одержимые своей работой – из МХАТА Высоцкого и моего ВГИКА.
Жили на копейки, тянули, как и все, из родителей. Но когда родились дети – Аркадий и Никита, я сделала выбор в пользу семьи и оставила актерскую карьеру. Не верьте, что это возможно совместить. Надо выбирать одно из двух. И это был счастливый выбор. Я не слишком высоко ценила себя как актрису, но все же была рада, что закончила именно актерский, а не педагогический, как задумывала изначально.
Горжусь нашими с Володей сыновьями.
Аркадий – человек не публичный. Он – сценарист. Написал сценарии для многих художественных фильмов. А вообще-то он очень домашний, семейный человек. Отец, каких мало!
Никита – известный актер и директор Центра-музея Владимира Высоцкого. От сыновей у меня восемь внуков – потомков Владимира Высоцкого.
Моя актерская карьера вряд ли могла быть бурно-успешной еще и потому, что я не любила труд киноактера, но очень хотела работать в театре, особенно меня привлекал жанр пантомимы. И в этой области я знаю себе цену. Но мне несравненно интереснее было жить с Володей и воспитывать детей, тем более что Высоцкий был необычайно легким в быту человеком.
- Вот неожиданное признание. Никогда бы не подумал. Мне казалось, характер у него достаточно колючий.
- Он был совершенно неприхотлив в быту, охотно бросался помогать по хозяйству, я нигде не афишировала этих его качеств, а те, кто знали об этом «изнутри» - «иных уж нет, а те далече». Стирал, в том числе и пеленки, вручную, какие тогда стиральные машины у студентов… Бегал по магазинам, и на молочную кухню.
- И рано так вставал?
- Надо было – и рано вставал. И никогда не жаловался на скудный быт – не помню, чтобы Володя ахал и канючил. При том, что очень любил вкусно поесть, сам прекрасно готовил. Думаю, что я осталась единственной свидетельницей представления под названием «Высоцкий готовит цыплят табака». Это было артистическое пластическое действо. Володя жарил цыплят одновременно на 2, 3 или 4 сковородах, в зависимости от их наличия и количества конфорок. Раскалив сковороды на плите, он аккуратно укладывал цыплят, сверху плотно накрывал эмалированными крышками. Потом он… вскакивал на плиту и начинал отбивать чечетку по сковородкам.
- Но так же цыплята раздавятся.
- Он не давил, он барабанил по ним, не давая роздыху жарящимся тушкам. Это был волшебный номер: пламя и мелькающие ноги. Олег Стриженов, может, помнит… А мне не с кем поделиться.
- Со мной же поделились…
- А еще Володя умел бегать по лестнице, не перебирая ногами.
- ?
- С лестничной площадки разбегался, ускорялся, и в пролете, расставив ноги параллельно, скатывался стоя – дум-дум-дум-дум. Кто не видел, тому трудно это представить. Освоил эту науку, среди многих желающих, один только актер Игорь Ясулович.
Кроме того, Высоцкий виртуозно взбирался по гладким столбам. Этому он научился у туземцев, по телевизору. Добывая кокосы с высоченных пальм, они связывали себе запястья вокруг ствола для страховки, потом обхватывали ногами ствол – и вперед, но не ползком, а толчками – сейчас игрушки такие лазающие выпускают.
И вот, когда я родила первого сына, лежали мы с Аркашей на четвертом этаже высотного Абрикосовского роддома. Напротив – фонарный столб. Высоченный. И Владимир Семенович, досконально следуя туземной науке, одолел этот столб со связанными руками, к полному обалдению всей родившей и поздравляющей округи. Его не узнавали тогда в лицо, хотя песни уже вовсю крутили на бобинах. Увы, фотоаппараты в те годы были редкостью. А я поднесла к окну и показала ему спеленутого сына.
- А когда его стали узнавать?
- После «Вертикали», с 1967 года. До этого он снимался и пел в прекрасной белорусской картине «Я родом из детства». Но это совсем другой уровень проката, и количество зрителей со всесоюзным масштабом не сравнить.
«Я родом из детства» наперегонки принялись показывать, когда Володи не стало, и выяснилось, что это – одна из самых масштабных его ролевых и песенных работ.
- Вы говорили, что он переживал по поводу возраста, крадущего у всех артистов «молодой репертуар». Но его лебединой песней стал Дон Гуан в «Каменном госте». И это был великолепный аккорд, неповторимая кода.
- В то время мы с Володей уже разошлись. Но расскажу, что знаю. Он очень гордился тем, что Михаил Швейцер пригласил его сниматься в «Маленьких трагедиях». Он даже наивно мечтал о всех ролях в этом сценарии – и Вальсингама в «Пире во время чумы»…
- Это его роль!
- И я в этом убеждена. Но он хотел сыграть и в «Скупом рыцаре», и Моцарта, и Сальери, в общем – театр одного актера воздвиг в мечтах. И, конечно, с восторгом согласился на роль Дон Гуана, хотя Швейцер боялся, что он откажется.
- Но ведь его и так редко приглашали, по известным причинам.
- В данном случае это не имело значения. Швейцер был перед ним виноват, и Володя, человек очень отходчивый, этой обиды не прощал долго. Притом хулить и хаять Швейцера в возникшей пренеприятной ситуации может только молодое поколение, незнакомое с особенностями советского идеологического пресса, люди, не ведающие – насколько тяжело было работать режиссеру-еврею, специализирующемуся на русской классике.
Был такой фильм «Бегство мистера Мак-Кинли», по сценарию Леонида Леонова. Швейцер специально для Высоцкого вписал в сценарий роль уличного певца Билла Сигера. Заказал Высоцкому авторские песни к фильму, расписал ему содержание 9 песен, требуемую эмоционально-интонационную тональность, и сроку отпустил – месяц, а лучше если скорее.
Володя явился через неделю. Принес 9 шедевров. И это при том, что был предельно занят в спектаклях и на репетициях… Швейцер с женой были потрясены до немоты – не только скоростью, но и художественным, исполнительским эффектом.
Швейцер все это снял, а одну из съемок назначил ночью, созвал на нее московских хиппи и рок-певцов из андерграунда, они счастливы были – можно попеть вволю, дорвались, в общем, властями униженные, оскорбленные и запрещаемые. Швейцер даже заплатить им не мог, только ужином накормил.
И когда уже все было снято, кто-то донес «куда надо» о ночных съемках с хиппи. Швейцера туда вызвали, все просмотрели и вопросили: «А при чем тут Высоцкий?». Швейцер дрался до последнего: и содержание песен замечательное, антибуржуазное, жизнеутверждающее, осуждающее уход в небытие… Но утром пришел приказ – никаких песен Высоцкого. Швейцеру удалось отстоять лишь одну: «Вот твой билет, вот твой вагон». Среди не вошедших – такие шедевры как «Баллада об оружии» и «Прерванный полет».
- За что же обида?
- Швейцер ничего не сказал Володе, находившемуся в то время во Франции. А Высоцкий пригласил на премьеру множество друзей, близких. Перед началом демонстрации съемочную группу вызвали на сцену, устроили овацию «авансом». И представьте себе состояние Володи, когда выяснилось, что песни вырезаны. Он воспринял это как предательство. И Швейцер был огорчен – дальше некуда, потому что осознал: фильм получился никаким, хотя там действительно блистал Донатас Банионис. Не то фантастика, не то еще что, ни в городе Богдан, ни в селе Селифан. Фильму явно не хватало «изюминки» - даже несмотря на Государственную премию СССР, которую получили избранные члены съемочной группы. Надо ли говорить, что Высоцкого в этом списке не было.
Видимо, понимая, что «перегнуло палку», киношное начальство, раньше и слышать не хотевшее о тандеме Швейцер/Пушкин, вдруг разрешило Михаилу Абрамовичу снимать «Маленькие трагедии». И было не против участия Высоцкого. Только «никаких песен, никакой отсебятины, все чисто по Пушкину». Володя воспрянул, узнав об этом предложении. Обиду просто забыл. Буквально сгорал на съемках, хотя это было обычное его состояние, но в этой роли особенно. Он понимал, что жить осталось недолго, и все же не скрывал счастья сниматься в одной ленте с Сергеем Юрским. Пусть они и не пересекались по эпизодам. Очень радовался за Валеру Золотухина, что ему досталась наконец роль – и какая – Моцарта! И все уговаривал Валеру не подражать Смоктуновскому, создавшему недосягаемый театральный образ Моцарта (а в фильме – Сальери).
- Людмила Владимировна, рассказывают, что на похоронах Высоцкого Марина Влади обратилась к вам: «Сестра».
- Он по-настоящему любил Марину. Может быть, только Марину. И она его любила. А как можно, да и зачем препятствовать любви?
- Вы действительно сочувствовали ей и даже жалели?
- Ей досталось гораздо тяжелее доля, чем мне. И с детьми отношения не складывались. А что она пережила с Володей, - я 7 лет, а она 12! Да что вы! И унижений она натерпелась несравнимо со мной. Хотя бы просто потому, что более заметный в мире человек.
- Как-то Сергей Филиппов строго заметил молодому артисту: «Не по таланту пьешь». Сам он пил «по таланту», и Владимир Высоцкий – тоже…
- Володя смолоду пил, страшно пил, но ему всегда казалось, что сможет дать себе команду – и остановиться. Однажды, в конце 1965-го года, с помощью друзей и близких ему это удалось. А потом, когда срывался, ненавидел в себе это рабство свободного человека. Мучительнейший крест он нес. Но и в эти годы рождались самые потрясающие песни. Именно тогда появились и «Кассандра», и «Большой Каретный», и «Штрафные батальоны».
- Рассказывают: когда до вас доходили слухи, что у Володи случилась то ли автомобильная авария, то ли какая-то другая неприятность, все мелкое и суетное исчезало без следа. И вы признавались, что все готовы были отдать, только чтобы у него физически ничего не болело.
- Верно рассказывают.
- Рубцов на сердце добавляли и вечные отказы в публикациях.
- О чем вы? Его тиражи во много-много раз превосходили официозные сотни тысяч макулатуры «генералов от литературы».
- Свежая рифма сложилась.
- Его слушали и читали в «самиздате» все – от дворников до «кремлевских хозяев». Он был понятен людям всех сословий, вкусовых предпочтений и умственных возможностей. Так что творческая судьба его сложилась очень счастливо: были и настоящие роли – начиная от Галилея на сцене Таганки, и настоящее литературное, и всенародное признание и титул «Короля бардов». А в Союз (советских) писателей Владимир Семенович никогда особо и не стремился, вопреки расхожему мнению. Да и миф это пресловутое «не печатали». Даже в советских журналах что-то печатали, и не забывайте о таких «глыбах», как самиздат и заграничные издательства. Трагедии на тему «не печатают» пишут те, кто не знает иного пути к читателю.
Но вы поймайте за штаны любого прохожего в Москве или Подмосковье – и попросите прочитать что-нибудь из «стотысячных тиражей». На 99% уверена – пожмут плечами. И тут же попросите прочитать или напеть Высоцкого. На 99% уверена – напоют или прочтут.
- Согласно опросу, проведенному уже во втором десятилетии нашего века, Высоцкий в ранге популярности замечательных россиян идет на 2-ом месте, после Юрия Гагарина.
- Такой опрос проводился и в СССР, причем инициаторы рассчитывали на первенство спортсменов и космонавтов, с тем, чтобы самим вписать в нужные графы Брежнева и прочих кремлевских старцев, а героям спорта и космоса отвести почетное место «во второй когорте». Но и тогда, несколько десятилетий назад, места распределились неизменно: 1. Гагарин, 2. Высоцкий.
А вот его физическая, физиологическая жизнь, была очень мучительна. Он страдал так, как это может быть знакомо только долго и тяжело болеющим людям. Мне было жаль его во время приступов до кровавых слез. Если бы кто-нибудь посмел в это время обронить что-то вроде « сам виноват, или сам себя губит», я бы его убила.
- Людмила Владимировна, позвольте вам в дар от «Русского клуба» передать еще журналы, в том числе и посвященные юбилею Владимира Семеновича, и видеодиски в память об этом событии…
И должен вам сказать, что на юбилейные торжества в Большом зале Государственного академического русского драматического театра имени Александра Грибоедова приехали все приглашенные звезды грузинского искусства, знавшие Владимира Высоцкого и дружившие с ним: Роберт Стуруа, Гуранда Габуния, ныне покойный супруг ее Отар Мегвинетухуцеси, Кахи Кавсадзе… А Буба Кикабидзе приехал с температурой 40 и все-таки спел «Песню о друге»… «О Володе Высоцком» (первой строкой очень проникновенной песни Булата Окуджавы) вспоминали тогда его друзья и многочисленные зрители…
- Спасибо за это тепло, думаю, юбилейный номер журнала и диски обретут свое достойное место в экспозиции Музея.
Володя был верующим, он крестился тайно, но церковь посещал открыто, в самый глухой, «ледниковый» период советского мракобесия. Я тоже религиозный человек, и верю, что наши души встретятся, чтобы уже не разлучаться.

Владимир САРИШВИЛИ