| СВЕТЛАЯ ЗВЕЗДА |
 - Никак. Потому что кумиры прошлыми не бывают. Мы встретились у гостиницы «Tbilisi Marriott». Участники Фестиваля российского кино отъезжали на экскурсию, а Светлана Светличная ехать отказалась, поскольку накануне дала слово побеседовать с «Русским клубом» и не хотела его нарушать. Но едва автобус тронулся, как она вспомнила, что оставила в салоне сумку. Вы бы видели этот пробег Светличной по проспекту Руставели! Вот это да! Признаюсь, автор этих строк, человек далеко не пожилой, угнаться за актрисой не сумел. А когда к тому же к ней подошли юноши лет 17-ти и попросили сфотографироваться вместе на память, стало очевидно, что к нам приехала та самая Светличная – известная и очень красивая актриса, над которой не властны годы. На фестивале в Тбилиси Светлана Афанасьевна представляла картину «Девушка и смерть» голландского режиссера Йоса Стеллинга, в которой исполнила одну из главных ролей. И доказала, что сегодня она – серьезный мастер и зрелый профессионал. - Мой папа был военным, дослужился до генерала. А мама была творческим человеком, играла в самодеятельности в Домах офицеров во всех городах, где служил папа. Она мечтала быть актрисой и, я думаю, могла бы. Ей, красавице, все время говорили: «Как же вы похожи на Любовь Орлову!» Поступать в артистки в Москву я поехала по настоянию мамы. Тогда это была скорее ее мечта, чем моя. Хотя, мама, видно, еще до моего рождения передала мне эту мечту, постоянно повторяя: если родится девочка, то будет Любовью Орловой. И родилась я. Я верю в реинкарнацию, и у меня такое чувство, что в прошлой жизни я, наверное, была тоже артисткой. Или танцовщицей. - Вам комфортно в вашей профессии, она – ваша? - Она моя, но я в нее не влюблена до беспамятства. Я ей служу очень спокойно. Если не дали роль, я совершенно не переживаю. У меня принцип – не дали, значит, сегодня мне это не нужно. - С доверием относитесь к судьбе? - Да. Судьба мне подает знаки, и я к ним все время прислушиваюсь... Но я знаю, что родилась актрисой. Во мне иногда энергии столько! И ее надо выплескивать. Хорошо, что моя профессия дает возможность эту энергию отдавать зрителю. Я никогда не готовлю монологи от начала до конца. На своих вечерах я выхожу на сцену и чувствую, какая сегодня связь с залом. Я знаю, как и о чем говорить с детской аудиторией, с молодежью. Даже знаю, как, в зависимости от аудитории, надо выйти, какая должна быть пластика. И между мной и зрителями проскакивает искра. - Та самая вольтова дуга? - Конечно. И если она вспыхивает, то приходя домой после выступления, я сама про себя думаю: какая я умница, как сегодня лилась речь, какие нашлись темы и как это было важно зрителям. Вообще, когда сегодня я наблюдаю себя со стороны, то очень часто говорю себе: «Светка, ты молодец». Такого у меня не было никогда. С возрастом я начала ценить свой внутренний мир, свое отношение ко всему, что происходит. Единственное, чего я не касаюсь, это политики. Но она все равно касается меня. Включаешь телевизор и поневоле видишь – ну вот, опять какие-то метаморфозы, от которых легче жить не станет. - Вы не равнодушный человек. - Да, хотя иногда думаю – ну чего ты лезешь, зачем реагируешь? Ведь ничего не изменишь. Но реакция во мне есть. И мне важны многие вещи. - Вам многое интересно, и поэтому вы так молоды, правда? - Конечно. Годы не имеют значения. У меня нет ощущения возраста. И самое потрясающее, что благодаря мне женщины стали понимать, что это позволительно – так выглядеть, когда тебе за 70. Мне кажется, что это нужно всем женщинам моего поколения и даже тем, кто младше. Я им даю свет. - Ну а что, если не свет, должна давать Светлана Светличная? - Ну, значение имени и фамилии, наверное, тоже не случайно. Ведь случайностей не бывает. Мне сегодня очень интересна сама Светлана. Она мне нравится. - Раньше такого не было? - Не было. Наверное, от того, что мы жили в другое время, и родители старались, чтобы дети были скромные, аккуратные и в пионерских галстуках. Я не против, не подумайте. Я помню, как одела этот галстук, шла по улице, и мне казалось, что все мной любуются. Но то воспитание затормозило мою уверенность в себе. Несмотря на профессию. Казалось бы, я сыграла в «Бриллиантовой руке». Но знали бы вы, что я испытала на съемках! Я чуть не умерла от страха и стыда. И думала – зачем согласилась, зачем мне это нужно, как отказаться? - Серьезно? - Да. Воспитание было такое – нужно быть скромной. Кстати, поэтому ни мне, ни Володе не дано было заболеть звездной болезнью. Воспитание не позволяло. А мамино «как тебе не стыдно» во мне сидит до сих пор. Я и осталась такой – скромной и доброй, реагирующей на радости и горести. И прошла все испытания только потому, что была дочерью таких родителей, как мои. - Актерство заставило вас пойти на жертвы. Вы как-то говорили, что дети росли, обделенные вашим вниманием, с мужем не все ладилось из-за работы… - Всякое бывало. Но не только из-за профессии. Мы прожили с Владимиром Ивашовым 34 года. Я уверена, что, если бы он был жив, мы до сих пор были бы вместе. Да, мы оба не святые. Пусть меня осудят, но я уверена, что у любви, даже такой сильной, как случилась у нас с Ивашовым, есть пределы: три года, может, чуть меньше или чуть больше. Но потом неизбежно любовь сменяется привычкой. Особенно это остро чувствуется в нашей профессии со всеми ее соблазнами. Любовь не может быть вечной. Есть, конечно, исключения. Но эти исключения не встречаются среди актерских пар. Очень многие живут вместе и соблюдают этикет мужа и жены, потому что не хотят огорчать детей и родителей. Но это только фасад. И когда мне говорят – какая вы с Володей Ивашовым были потрясающая пара… - Но вы и правда были такой парой! - Я вам скажу, почему. Я была хороша. И не влюбиться в ундину из «Тамани» и Анну Сергеевну из «Бриллиантовой руки» было невозможно. Это не значит, что каждый, кто меня видел, немедленно начинал пылать страстью, нет. Но каждый думал – ах, какая женщина! По Володе после «Баллады о солдате» сходили с ума миллионы советских женщин. Конечно, мы были яркой парой. Но даже у таких, как Володя и я, не могло быть спокойной семейной жизни в нашем неспокойном мире. То коммунизм, то капитализм… Надо было выживать. - В страшные 90-е… - Это было адское испытание. Многие не выдерживали. У многих начинались семейные неурядицы. Володя переживал от своей невостребованности, от того, что не может обеспечить семью. Пошел работать на стройку, надрывался, таскал кирпичи. А я полы мыла. Мы никому не были нужны. Женщине легче – она все может и все стерпит. А мужчине, да еще такому, как Володя, у которого главными качествами были честь и достоинство, очень тяжело. - Он сломался? Или гнулся, но не ломался? - Он не мог разобраться, что происходит. Я человек чувств и эмоций, а он был человек рационального мышления. Как шахматист. А умом происходившее было не понять. И он очень страдал. К тому же я была на него сердита, мне казалось, что и он повинен в том, что происходит. Обвиняла его, что он не пошел на режиссерские курсы, чтобы потом снимать меня в кино… - Это было время семейного неблагополучия? - Было. Я признаю. Когда человеку плохо, чувства уходят. Но мы через это прошли. И когда поняли, что выжили, Володи не стало. Все-таки 90-е нас подкосили, и Володина язва вновь дала о себе знать… Вы знаете, я была уверена, что опять его спасу. Потому что один раз я его уже спасала. Тогда Володю уже готовили к операции. Прогнозы были неутешительные. И я его забрала практически с операционного стола, заставила уйти из больницы под расписку и увезла в Курган, где врач Яков Витебский, о котором я прочла в какой-то газете, подарил ему около 16 лет нормальной жизни… И все-таки я уверена, что мне в жизни нужен был именно такой человек. И Володе нужна была такая, как я. Если у него и были какие-то увлечения – я об этом не знаю и знать не хочу – он все равно, убеждена, думал – а Светка лучше! - Счастье – всегда быть для супруга женщиной номер один. - Это правда. Наверное, поэтому у меня и не случилось ничего в личной жизни, когда Володи не стало. - Но ведь вы вышли замуж. Правда, на один месяц. - Я знаю, почему это произошло. Я не произвожу впечатление ветхого человека, но для меня важно, чтобы мне подавали руку. Вообще я считаю, что у любой женщины любого возраста должен быть друг. Женщина должна быть желанной. Тогда она держится до последнего вздоха. И особенно это касается женщин нашей профессии – актрис. Женщине нужен не всякий, а тот, с кем она будет чувствовать себя женщиной. Не ты должна решать все – в доме, с детьми, в профессии. Когда рядом мужчина, который тебя любит, то он думает и о твоих проблемах. Он помогает, он участвует. Когда Володи не стало, я перестала ходить в Дом кино – потому что некому было подать пальто в гардеробе. Он ведь меня к этому приучил. Его рука всегда была подана вовремя. И всегда цветы, и стол, накрытый к моему возвращению из поездок. - Как вы перенесли эти две ужасные потери – мужа и сына? - Я не ожидала. Володя попал в больницу, не будучи при смерти. В тяжелом, но не смертельном состоянии. Если бы операция в Первой градской прошла удачно... Но Володе пришлось перенести одну за другой две полосные операции по четыре с половиной часа под общим наркозом… Какой организм такое выдержит? Но сейчас меня спасает моя вера. Я не очень верующая, но знаю, что душа бессмертна, и это главное. И верю, что Володю забрал Господь – там тоже нужны такие благородные души. Если не веришь, то все бессмысленно. - Вы рассказывали, что на сороковой день после смерти он пришел к вам. - Да. И это единовременно ощутили и я, и мой младший сын, и наша собака. Это было ранним светлым утром, 1 мая. Я тогда взглянула на часы – без десяти шесть, время – до третьих петухов. Я спросила: - Как ты? Он ответил: - Светка, считай, что чемодан уже собран. Береги детей. И знай, я любил только тебя… И когда я подумала, что сейчас встану и скажу сыну Олежке, что папа приходил, сын сам зашел в комнату и говорит: - Мама, со мной сейчас папа попрощался. - Мурашки по коже. - Это правда, потому и мурашки. Сейчас, слава богу, такое время, что можно поделиться подобными вещами, и тебя за сумасшедшую никто не примет. Я поняла – все, что здесь, на земле, происходит, это не суть нашей жизни. Это нам тяжело без тех, кто ушел. А им там лучше. И я стала по-иному воспринимать этот уход. Так и с сыном. И его лик так меня успокоил... К тому же он сейчас вместе с отцом. - Даже не знаю, легче ли от этого... - Легче. Поначалу я ходила на кладбище каждый день. Потом – раз в три дня. А сейчас они меня оставили и я их оставила. - То есть вам за них спокойно, а им – за вас. - Да! И поэтому я не бегаю на кладбище. Иду только тогда, когда есть ощущение, что они хотели бы, чтобы я появилась. Прихожу – вдруг солнце выходит, и я знаю, что это они мне знак подают. Для меня потеря мужа и сына объяснила – кто я, для чего существую. У меня поменялись ценности в жизни. Раньше я переживала из-за того, что мне не дали звания ни в 50, ни в 60 лет. А теперь мне это звание ни к чему. Я поняла, что это не та ценность, которой надо ждать. Дело ведь не в словах, а в отношении. К тому же в концертах меня часто объявляют «народной». - И правильно делают. - Хотя за что-то обидно. Однажды у меня был великий шанс. Что-то во мне рассмотрел Лукино Висконти, с которым мы познакомились на международном фестивале в Москве. Только спустя годы я узнала, что он хотел, чтобы я сыграла в его новом фильме. Мне показали итальянские газеты, которые писали об этом. Висконти прислал официальное приглашение в наше Министерство культуры, но ему ответили, что Светличная занята на съемках… А сейчас время позволяет мне жить дальше. Да, я актриса, я должна хорошо выглядеть. И я это делаю не только для зрителей – но и для Володи, и для сына. - Часто их вспоминаете? - Для меня все важно – и прошлое, и настоящее. А уж без будущего никак нельзя. Но я человек не нашего времени. Я оттуда, из прошлого. Просто я приспособилась. - Вы не только настоящая звезда, но и востребованная актриса. «Богиня: как я полюбила», «Девушка и смерть» - заметные картины. - Первый фильм сняла Рената Литвинова. Во втором – мы с ней снимались вместе. Это все не случайно. Мне кажется, что мы очень похожи. Даже внешне. Только я родилась значительно раньше, и у нас есть разница в поведении, в страсти, в желаниях. Но то, что мы с ней могли быть из одной семьи – это точно. Ренате меня посоветовал Рустам Хамдамов – не ищи никого, возьми Светличную. И она меня пригласила. Спросила – чем я увлекаюсь. Я ответила – слава богу, есть стихи. На своих творческих вечерах я читаю Ахматову, Цветаеву, Волошина. Она предложила что-нибудь прочитать. Я ответила – с удовольствием. И прочитала ахматовское «Сжала руки под темной вуалью». - Это и были пробы в фильм «Богиня»? - Кинопроб не было. И мне это понравилась. Рената чувствует, что ей надо. И про меня она поняла, что я – другая, я не из «Бриллиантовой руки». - Легко работалось? - Она со мной импровизировала – и как режиссер, и как героиня картины. Это было очень интересно. А главное, я увидела, что интересна, нужна. И уверенность появилась. Если бы не Рената, то в моей жизни не случилось бы этого нового признания. Мне повезло. У нас ведь всех очень быстро забывают. Какой бы ты гениальный ни был. У меня есть афоризм – талант может увянуть, если его не поливать признанием. - Тем более, что артист – не писатель, он не может работать «в стол». - И тут вдруг появился Йос Стеллинг. В его картине Рената играет молодую героиню, а я – ее же, только через 50 лет. Даже не знаю, говорить ли о том, на что я пошла в этой картине... Почему-то всем кажется, что если я буду играть пожилую женщину, то обязательно красивую. А в картине «Девушка и смерть» я пошла на все. - Вас невозможно узнать? - Узнают. По голосу. Голос у меня действительно узнаваемый… Знаете, в одной телепередаче Стеллинг сказал, что меня ждет великое будущее. А я ему ответила, что у меня великое прошлое, но никак не будущее. - Кто знает? - Честно говоря, у меня все же промелькнула мысль, что, возможно, он пригласит меня и в свои следующие картины. Я этого себе желаю. С таким режиссером я бы сделала много интересного. Какая «Бриллиантовая рука»? Чувствую себя настоящей зрелой актрисой. Я попала в классику, к настоящим мастерам. Не ожидала, что удивлю и себя саму, и тех, кто меня знает по экрану и в жизни. Мне даже захотелось, чтобы на меня посмотрел Михаил Ромм – мой мастер, который меня учил и в меня верил. Думаю, что не обманываю себя – он бы сказал, что я молодец. - Чем сегодня заполнен ваш обычный день? - Во-первых, я разъезжаю с творческими встречами, у меня концертная деятельность. На презентации хожу редко, зато бываю на подиуме. И мне очень нравится демонстрировать свои ножки. - Да, вы приняли участие в показе фонда «Русский силуэт» Татьяны Михалковой и произвели фурор. - Когда я услышала возгласы «браво!»... Может быть, мне и польстили, но это «браво» было так важно! Я не манекенщица. Я женщина и актриса, которая показывает, что любви и красоте все возрасты покорны. И еще – я это делаю для женщин моего возраста. Чтобы глядя на меня, они не отчаивались. Это моя маленькая миссия. - И вы с ней справляетесь замечательно. - Поэтому ко мне так и стали относиться. Мне приятно отдавать. Я больше люблю делать подарки, чем получать. Если я подарила, и человек обрадовался – это моя радость. А когда дарят мне... Не важен сам подарок. Важно, что о тебе вспомнили, позаботились. Опять же мой афоризм – природу надо напоить не только водой, но и любовью. Правда же? И сейчас у меня во время жажды есть и вода, и любовь. - Извините, а со старшим сыном отношения нормализовались? - Сейчас – слава богу. Благодаря мне. Я поняла, что какие бы обиды ни были, это наша с Володей вина, мы как родители не дали сыновьям всего того, что нужно было дать. Но все-таки я – мама. И стала звонить, общаться с сыном. На свой день рождения он пришел ко мне с моим правнуком Володей. Они у меня провели часа четыре... Я всегда так рада их видеть маленького Владимира Ивашова и своего сына – большого, усатого. А обиды у меня уже никакой нет... Она давно прошла. Нина ЗАРДАЛИШВИЛИ | |||||||
|
|||||||
